В моей голове все разлетелось вдребезги. Я увидела кости той девочки, лежащие передо мной на темной дороге в Дувре; свет фар на этих костях; мою ногу на педали газа. Я подумала о том, кем позволила себе стать, и все ради тебя. Я никогда не хотела этого долбаного ребенка. Хотела лишь одного тебя. Я посмотрела на тебя – а ты был таким спокойным и разумным – и поняла, что ты ненавидишь меня и хочешь, чтобы я ушла. Мне захотелось причинить тебе боль, настоящую боль, и я сказала:
– Почему ты так уверен, Флойд, что Поппи твой ребенок? Ты никогда не задумывался, почему она не похожа ни на тебя, ни на меня?
Ужас, отразившийся на твоем лице, стоил тех слов, которые слетели с моего языка. Я поняла, что тебе действительно больно.
– Она не твоя и не моя, Флойд. – Я чувствовала, как мои слова выворачивают твое сердце. – Я сотворила ее для тебя, использовав яичник и матку другой женщины и сперму другого мужчины. – Слова неудержимо выскакивали из меня. Мне уже нечего было терять. – Она чудовище Франкенштейна, Флойд. Этот самый ребенок, которого ты так обожаешь. На самом деле она едва ли вообще человек.
– Ноэль, я не…
Я не давала тебе вставить слово, поскольку отчаянно хотела ответить на твои вопросы прежде, чем ты их задашь, отчаянно хотела взять разговор в свои руки.
– Девочка по имени Элли родила этого ребенка для меня. Я никогда не была беременна, тупой ты идиот. Как ты с твоими гениальными мозгами мог подумать, что я была беременна? Элли была матерью. А отцом стал какой-то незнакомец из Интернета, продающий свою сперму по пятьдесят фунтов за порцию.
Да ладно, Флойд. Давай начистоту. Ты же не думал, что ребенок мог быть твоим, не так ли? Эта великолепная малышка? Что она могла вырасти из твоих изнуренных старых генов? Ты в самом деле никогда не задумывался над этим? А, Флойд? Так вот, отец вовсе не ты. Отец Поппи был молодым, очень молодым мужчиной, студентом, соискателем степени доктора философии. На том веб-сайте, где я купила сперму, было написано, что этому студенту под тридцать, его рост шесть футов один дюйм[58], у него зеленые глаза и темные волосы. Выбирая его, я представляла себе парня Элли. Тео. После этого я приехала к тебе в моей атласной блузке. Я была на высоких каблуках и обольстила тебя таким способом, какой ты, несомненно, никогда не забудешь. Все было абсолютным жульничеством. Я обвела тебя вокруг пальца, Флойд. И ты повелся, проявив малодушие и бесхребетность.
И я добавила:
– Можешь оставить ее себе, ублюдок. Держи ее у себя и плати за нее. Но заруби себе на носу: каждый раз, когда посмотришь на нее, то вспомнишь, что она всего лишь большой мешок, наполненный клетками и ДНК других людей. И так будет всю оставшуюся жизнь. Что ж, удачи вам обоим.
Я схватила свою сумочку и перекинула ремень через плечо. Я полностью разделалась с тобой и с этим чудовищем Франкенштейна. Все было кончено. Осколки мыслей вращались в моей голове столь быстро и дико, что я с трудом смогла вспомнить собственное имя. Зато чувствовала настоящую эйфорию.
На миг я задержалась – хотелось полюбоваться, как твое лицо омрачается подобно небесам в грозу, а кожа багровеет. А ты успел вскочить и через стол бросился на меня. Твои руки оказались на моем горле, а мой стул свалился назад вместе со мной. Я ударилась головой об пол и, боже мой, решила, что ты хочешь убить меня. Ей-богу, я действительно так подумала.
53
Утром Лорел выходит из дома Флойда и направляется на работу, но решает проехать мимо квартиры Ханны в надежде увидеть, как Тео и Ханна вместе выходят из дома. Еще темно и тихо, но по крайней мере теперь Лорел может вообразить, где и с кем была ее дочь – в постели с Тео Гудменом.
Тео теперь учитель в школе. Как ни странно, Ханна сообщила это Лорел примерно год назад. Сказала, что где-то наткнулась на него. Лорел уже не помнит подробности. Должно быть, тогда все и началось.
По правде говоря, Лорел в ужасе от такого поворота дел. Хотя, может быть, и напрасно.
Тео был парнем Элли. Он принадлежал ей, и она принадлежала ему. Они были неразделимы, всегда вместе, как пара перчаток. И теперь Лорел сердится на Ханну, силясь понять, что Тео нашел в Ханне такого, чего не видел в Элли. Мысли Лорел то и дело сбиваются, и ей иногда кажется, что Тео мог выбрать Ханну в качестве утешительного приза.
Но потом Лорел вспоминает, как воскресным утром увидела белокурую девушку, выходящую из супермаркета. Улыбающуюся, привлекательную девушку. У нее не было ничего общего с той, другой, кто с кислой физиономией время от времени приветствует Лорел у своей двери. Та зажатая и изможденная девушка никогда не смеется над шутками Лорел. Та уставшая молодая женщина вздыхает в трубку телефона, когда слышит голос матери.
И Лорел впервые приходит в голову, что, может быть, по своей сути Ханна совсем не так уж несчастна.
Может быть, Ханна просто не нравится Лорел.
Во второй половине того же дня Лорел звонит Полу. Он на работе, и она слышит гул спокойных голосов на заднем плане.
– Послушай, Пол. Можно тебя спросить о Ханне?
На мгновение повисает тишина, после чего Пол отвечает:
– Да.
Он уже знает, думает Лорел.
– Ханна говорила тебе что-нибудь о своем парне?
Снова тишина.
– Да, говорила.
Лорел выдыхает.
– И давно ты о нем знаешь?
– Уже несколько месяцев.
– И ты знаешь… Знаешь, кто это?
– Да, знаю.
Лорел закрывает глаза.
– И Ханна просила тебе не говорить мне?
– Что-то вроде того.
Теперь паузу делает Лорел.
– Пол, как думаешь, Ханна меня ненавидит?
– Что? Нет. Конечно нет. Она тебя вовсе не ненавидит. Ханна никого не ненавидит. Почему ты так говоришь?
– Просто каждый раз, когда мы вместе, она такая… колючая. И неприветливая. Я всегда относила это на счет ее задержки в развитии. Понимаешь, утратила Элли, когда сама была лишь на пороге взрослой жизни. Но на днях я видела Ханну с Тео. Она была веселой, живой, полной надежд и такой счастливой. Она казалась совсем другим человеком.
– Ну, да, судя по всему, она безумно влюблена.
– А когда она с тобой и Бонни, какая она? Беззаботная, раскованная? Веселая?
– Я бы сказал, да. Вообще-то да.
– Значит, ты видишь, я права. Дело во мне. Она меня не переносит.
– Я уверен, что это не так.
– Нет, именно так, Пол. Ты этого никогда не замечал. Ты никогда не видел, какой она становится, когда мы остаемся вдвоем. Она похожа на… пустое место. Там нет ничего. Только пустой взгляд. Что я сделала, Пол? Что такого неправильного я сделала?
Она слышит, как Пол вздыхает.
– Ничего, – отвечает он. – Ты ничего не сделала неправильно. Но я бы сказал, ну, в общем, ведь Ханна потеряла не только Элли. Тебя тоже.
– Меня?
– Ну да. Тебя. Ты, если можно так выразиться, вроде как исчезла из ее поля зрения. Перестала готовить. Перестала… Перестала быть матерью.
– Я знаю, Пол! Знаю, что перестала! И я извинялась перед Ханной миллион раз за то, какой я тогда была. Почему, ты думаешь, я прихожу в ее дом каждую неделю и убираю его для нее? Я стараюсь для нее, Пол. Изо всех сил, но это не имеет никакого значения, поскольку ничего не меняется в наших отношениях.
– Лорел, – в голосе Пола звучит забота, – я думаю, в чем Ханна действительно нуждается, так это в том, чтобы ты ее простила.
– Простила? – эхом отзывается Лорел. – Но за что?
Пол долго молчит, подбирая нужные слова.
– За то… – наконец говорит он, – что она не Элли.
Слова Пола развернули клубок мыслей и чувств. Лорел даже не подозревала, как туго они были свиты. Она переносится назад, в первые минуты и часы после исчезновения Элли. Лорел вспоминает свою угрюмость, негодование, горькую обиду – и все из-за того, что осталась с Ханной. С той, кому не дала лазанью, на которую претендовала Элли. Лорел вспоминает, что Элли претендовала на многое в их семье. Все стремились завладеть вниманием Элли, разделить с ней веселье, взрыв ее золотого света. Потом свет ушел, и его лучи рассеялись, как это бывает у умерших звезд.
И да, Лорел никогда не считала Ханну утешительным призом и в результате получила такие отношения с Ханной, какие заслужила. Ну, теперь, когда Лорел поняла это, у нее появилась возможность все исправить.
Лорел звонит Ханне. Звонок переходит на голосовую почту. Это можно было предугадать. Но Лорел не может ждать ни секунды. Она должна сказать это прямо сейчас.
– Дорогая моя, хочу, чтобы ты услышала, как я горжусь тобой. Ты самая необыкновенная девушка в мире, и мне очень посчастливилось, что ты есть в моей жизни. И еще хочу сказать, что очень сожалею, если сделала такое, из-за чего тебе показалось, будто ты не в центре моего мира. Потому что ты есть абсолютный центр моего мира. Я не могу жить без тебя. И, – Лорел тихо вздыхает, – я хотела сообщить, что на днях видела тебя вместе с Тео и думаю, это замечательно. Он очень-очень счастливый человек, ему повезло с тобой. Настоящий счастливчик. Вот что я хотела тебе сказать. Прости, что не говорила тебе этого раньше. Я очень люблю тебя. До встречи в сочельник. Я люблю тебя. До свидания.
Лорел выключает телефон, кладет его на кухонный стол. Волна облегчения прокатывается через нее. С сердца свалился тяжелый груз. Лорел даже не осознавала, что все эти годы несла его.
54
Когда Лорел в тот же вечер приезжает к Флойду, то чувствует легкость и ощущает себя в настоящем, реальном времени. Она впервые замечает, что до Рождества осталось всего три дня, а у Флойда в доме нет елки. И дом ничем не украшен.
– Разве вы не наряжаете рождественскую елку? – спрашивает Лорел, когда Флойд помогает ей снять пальто в прихожей.
– Наряжаем рождественскую елку?
– Да. Разве вы не ставите ее?
– Нет. Ну, раньше мы, конечно, ставили, но уже давно перестали. Но если хочешь, можем поставить елку. Ты и вправду хочешь? Я пойду и сейчас же раздобуду ее.