"Мама". Я как бы перелистывала книгу моей жизни, и тут стали происходить удивительные вещи: стали "вылезать", как из нор, события, о которых давным-давно и не вспоминала, или которые, как мне казалось, давно забыла или вообще не придавала им значения. Создавалось впечатление, что я была просто "локатором" обид, буквально искала, на что бы еще обидеться, из-за чего бы еще расстроиться. Не дали надеть то, что хотелось – обида. Не пустили гулять за двойки – злоба. Не приехала мама тогда, когда обещала, а только на следующий день – драма. И так далее и тому подобное.
Не хочется сейчас все эти глупости повторять, хотя я понимаю, что глупостями-то это выглядит сейчас, а тогда (в пять, в семь или даже в пятнадцать лет) это были просто фундаментальные жизненные события. Но я не отмахнулась ни от одного, даже самого мелкого (как мне теперь казалось), незначительного эпизода. Это, кстати, тоже было непременным условием работы, выдвинутым моим Учителем. "Очень подробно, – не уставала повторять она, – не оценивая: над этим стоит работать, а над этим – нет…"
Но у вас не должно создаться впечатления, будто все, что я "раскопала", состояло из одних смешных разбитых черепков. Нет, конечно, были и серьезные разногласия по поводу моей личной жизни, выбора профессии, а также выбора спутника жизни, Естественно, мама, помня свой печальный опыт, хотела, как ей казалось, уберечь меня от ошибок. Но она забывала, что каждый человек имеет право на свои промахи, на свои потери и на свои выводы.
Итак, я брала в работу все, что появлялось в памяти. Каждый эпизод рассматривался мной ситуативно, и убирался с помощью формулы прощения. Повторяю, КАЖДЫЙ эпизод. Бывало, что я совершала ту ошибку, от которой предостерегала Мира, и давала оценку какому-то событию: мол-де, "да чего я буду на это время тратить, не так это важно". И что вы думаете, через некоторое время этот эпизод возвращался ко мне, как будто напоминая мне о себе. Но как только я переставала халтурить – все уходило безвозвратно, и с каждым отработанным эпизодом приходило ощущение сброшенного камня.
Но однажды работа застопорилась. Я, конечно же, сейчас расскажу, почему это произошло и как я вышла из этого "клинча". Но я хочу, чтобы вы поняли, что сам факт того, что я уже могу об этом говорить, – есть результат моей работы. Итак, работа застопорилась оттого, что я споткнулась об одну болезненную для меня тему. Я долго "ходила" вокруг да около, мне было страшно ее тронуть, мне очень не хотелось ее ворошить, но, видно, Мира крепко вбила в меня фразу Фрейда о том, что "надо быть чистоплотной, мужественной и жесткой по отношению к себе" (жесткой в том смысле, что себя надо любить, но не жалеть). И вот я набралась мужества. Я как будто открыла "сундук", где было спрятано мое отношение к отцу (к биологическому отцу) и к его родителям. Я даже не могу однозначно определить это отношение: с одной стороны – обида за маму, за то, что он отвернулся тогда, когда был нужнее всего. С другой стороны – обида за себя: ведь ни разу не проявил (вернее, не проявили) никакого интереса, как будто меня и не было вовсе.
И вы знаете, решение пришло, как всегда, неожиданно. Опять же сработала схема: когда ученик готов, приходит учитель. И Мастер мне сказала: "Посмотри на него как на учителя, и пойми, чему учил прежде и сейчас". И вот когда я посмотрела на эту историю с точки зрения урока, я вдруг вспомнила, что несколько лет назад читала мамин дневник, в котором красной нитью проходила тема: "я его так сильно и беззаветно люблю, что если придется разлучиться – я умру". Интересно то, что тогда, несколько лет назад, эта фраза оценивалась мной так: "Боже мой! Какая любовь! И этот мерзавец растоптал такое чувство!" Но сейчас-то, сейчас эта история увиделась совсем по-другому. Я вдруг поняла, что, во‐первых, чего боялась, то и получила: боялась разлучиться – рассталась. А во‐вторых: налицо нарушение первых двух заповедей:
Я – Господь Бог твой и не будет у тебя других богов.
Не сотвори себе кумира и всякого подобия его.
Как же я раньше блуждала впотьмах и не видела очевидного! Конечно, никто не может и не должен занимать Божественного первейшего места, ни на кого нельзя молиться, как на икону, ни из кого нельзя делать кумира, ведь кумиры падают и бьют больно. Так вот, оказывается, какой урок был преподан той двадцатилетней девочке, да и мне заодно. Потому что, поняв это, я также поняла, почему и у меня не складывалась личная жизнь: я, оказывается, тоже по семейной традиции творила себе кумиров, а когда они же меня учили этого не делать, обижалась, страдала и обвиняла всех вокруг (кроме себя, разумеется!). А когда я поняла все это, то и вопрос встал по-другому. На смену обиде и глухому неприятию пришло понимание и благодарность за урок. Да-да, не возмущайтесь и не подозревайте меня в неискренности – именно это я и почувствовала: благодарность за урок вместо обвинения в предательстве. Еще я вспомнила фразу Виктора Гюго – "Есть сердца, где любовь не растет", и тогда я поняла, что всех действующих лиц этой драмы надо простить и отпустить, потому что в какой-то степени каждое сердце было "заасфальтировано", и вместо Любви кто-то излучал гнев, кто-то – гордыню, но уже все вместе неблагодарность и уныние.
Как же я была счастлива, когда в моей душе воцарился порядок! А главное, я почувствовала, что мое отношение к маме освободилось от "накипи". Ушло непонятное мне подчас мелочное раздражение, и теперь я чувствовала к ней только бесконечную нежность и радостное единство, то есть я действительно ощущала ее теперь как свой "корень".
С годами, став взрослее, в чувствах строже,
Вдруг сердцем начинаешь понимать:
Нет человека ближе и дороже,
Чем женщина, которой имя – Мать.
Она с тобой и в радости, и в горе,
Она с тобой, пускай далеко ты, —
И сколько же в ее таится взоре
Сердечной материнской теплоты!
Спешите к ней сквозь годы и разлуки,
Чтобы ее утешить и обнять,
С благоговеньем поцелуйте руки
Той женщине, которой имя – Мать.
Но я не могла дать себе долго "почивать на лаврах", так как у меня было еще несколько очень "больных" моментов. И один из них – моя сестра. Нет, внешне, конечно же, все было очень хорошо. Все считали, что мы очень дружны. Но, слава Богу, я уже научилась себе не врать и потому решилась (именно так – решилась!) честно посмотреть на всю историю взаимоотношений с моей сестренкой, а этой истории ни много ни мало, ТРИДЦАТЬ лет! Представляете, какое поле деятельности?
Начнем с начала. Мама вышла замуж, когда мне было четыре года. Мне сразу понравился этот большой, очень добрый и веселый человек. Я с первых дней стала звать его папой и по сей день считаю, что Звание Отца должен носить не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал ребенка. И мой отец действительно достоин этого высокого звания. Я, правда, сейчас много работала с собой на эту тему, потому что я поняла, как виновата перед ним за те страдания, которые причинила ему своим мрачным характером и замкнутым поведением, и за тот дефицит любви, который имел место с моей стороны. Эта работа очень многое сделала. Папы уже, к сожалению, нет, он умер несколько лет назад, и я поняла, как тяготило меня чувство вины. Но вот эта чудесная работа и волшебная формула прощения сделали свое дело: я теперь вспоминаю и говорю о папе без слез, но с очень большой теплотой и лаской. Прав был В. А. Жуковский, когда сказал:
Не говори с тоской: их нет,
Но с благодарностию: были.
Ну так вот, вернемся к моим четырем годам: веселая, счастливая мама, заботливый и какой-то очень надежный папа, и все это принадлежит МНЕ ОДНОЙ! Но все это счастье длилось всего-то год! Потому что за месяц до моего пятилетия дома появилось нечто, орущее днем, и что особенно неприятно, ночью. Это существо, которое мне представили как мою сестру, мигом стало главным в нашей семье, оно оттянуло на себя внимание, время и силы всех!
Здесь, я полагаю, имеет смысл пока остановить мой рассказ и проанализировать ситуацию. Я думаю, что вам очевидна ошибка родителей: ребенка не подготовили к появлению младенца. Почему? Да по причине того же ханжества: "с маленьким ребенком не надо говорить о проблемах деторождения, так как это вызовет нездоровый интерес к подробностям интимной жизни". Глупости это! Ребенка обязательно надо готовить к появлению нового члена семьи.
Беременность – это развитие и ожидание. И в этом смысле беременность должна вынашиваться всей семьей, а не только женщиной.
Я читала, что в какой-то стране есть обычай: при рождении младшего ребенка старшему делают подарок от лица этого новорожденного. У меня же получилось с точностью до наоборот: мое пятилетие не отметили, так как "замотались" с маленькой. То есть его, конечно, отметили, но значительно позже, а вы же помните, что "ложка дорога к обеду", кроме того, ребенок всегда часы считает до дня рождения.
Но я все время помнила, что нахожусь в "археологической экспедиции", а раз так, то те находки, которые сделаны, – весьма полезны. Сначала корни, которые были заложены во время беременности. А теперь – те побеги, которые выросли на этих корнях, ибо программа "неприятия" и "нелюбви" теперь укрепилась и усилилась: "Конечно, – думала я, – теперь я им не нужна, теперь им нужна та, новенькая девочка". И ушла в глухое "диссидентство". Может быть, если бы это был активный бунт, то все бы и выяснилось. Но заниматься психологическими изысканиями взрослым было некогда, а я стала хорошей конформисткой и все больше и больше раздваивалась: снаружи был послушный, ну не очень жизнерадостный, даже, скажем, довольно сумрачный, но очень удобный ребенок, который хорошо знал, как надо быть хорошей, чтобы всем угодить. А внутри… О, внутри!.. Вот где бушевали страсти и сжигали все, превращая в пустыню. Я даже помню, как поймала себя как-то на мысли: