Магнитогорск строили? Рейхстаг брали? Целину распахивали? Байкало-Амурскую магистраль прокладывали? Ну и подавитесь своими магистралями вместе с прочими достижениями народного хозяйства, потому как главное достижение в этом мире – частная собственность на Канарах. И ради привилегии сытых мира сего гадить в золотые унитазы вас, ваших детей и ваших внуков будут давить реформами, гноить в бараках, бросать под танки, топтать сапогами, морозить в собственных квартирах и сжигать заживо, топить в подлодках и лишать питьевой воды, взрывать в электричках, сгонять с земли, обирать до нитки, присваивая ваши жалкие банковские вклады. Но в первую очередь будут вас травить, травить и еще раз травить. Секретными газами и метиловым спиртом, поддельными лекарствами и лживой пропагандой, радиацией и сибирской язвой, тоннами ядохимикатов и миллиграммами наркотических средств.
Так что не бойтесь грядущего апокалипсиса – он не только давно начался, но и идет полным ходом, приближаясь к концу.
Что, кому-то не нравится? Есть недовольные? Кто против? Вот этот маленький безоружный человечек, почти незаметный в чернильной тени древнего кремля? Противостоять собирается, значит? Колесо истории вспять поворачивать? Ну-ну, поглядим, как очередного героя по стенке размажут.
Башни древнего кремля, выпучивая стрельчатые бойницы, безмолвно наблюдали за Бондарем, предвкушая его бесславную смерть.
Рубиновый огонек окурка улетел в ночь, осыпавшись искрами. Урн на улице Желябова не было, как и на большинстве других астраханских улиц. Иногда Бондарю казалось, что русских людей намеренно доводят до скотского состояния, чтобы потом было сподручней резать покорное стадо. Хотя, скорее всего, урны отсутствовали по совершенно прозаической причине. Кто-то сунул в карман денежки, выделенные на соблюдение санитарных норм. Он украл, а его не посадили и даже не пристыдили. Так какого же, извините, хрена морочиться с этими урнами?
Бондарь сунул руки в карманы и пошел в обратном направлении. Пятнадцать шагов влево, пятнадцать шагов вправо, вот и весь его нехитрый маршрут. Еще десяток таких ходок, и прощай, деловая наркоманка Линда. Не зря ведь твои дружки долго мялись, прежде чем назначить тебе свидание. Подумали-подумали и решили с тобой не связываться. Мало ли кого приведет на встречу эта дурында, у которой воронье гнездо не только на голове, но и внутри. Правда, кое-какие любопытные факты оттуда выудить удалось. В компетенцию Бондаря не входили поиски Рачьего острова, но он не отказался бы выяснить, что за всемогущий чеченец там обосновался. Прямо-таки Гудвин, Великий и Ужасный. Почти открыто заваливает город героиновым порошком, а местные власти даже не чешутся. Или все же чешутся? После совместных оргий, оплаченных чеченцем.
Нет, возразил себе Бондарь, повернув обратно. Линда обмолвилась, что героиновый король обосновался в Лондоне. В Астрахани заправляют его доверенные лица. А Рачий остров, надо полагать, используется в качестве перевалочной базы. Подземный командный пункт ПВО – это похлеще гитлеровского бункера будет. Заполучили его небось в годы конверсии, когда все армейское имущество с молотка за гроши уходило. Может, не сам чеченец КП приватизировал, а какой-нибудь местный русак с небольшой, но ухватистой силой. Пути господни неисповедимы. Особенно в смутные времена передела собственности и первичного накопления капитала. Столько всякого дерьма на поверхность вынесло, что за сто лет добела не отмоешься.
Бондарь как раз боролся с желанием закурить очередную сигарету, когда асфальт под его ногами заблестел всеми своими слюдяными вкраплениями. Предметы обзавелись шевелящимися тенями, да и у самого Бондаря появилась тень, распластавшаяся на тротуаре, позолоченном дальним светом автомобильных фар.
Он повернулся к ним лицом.
Автомобиль, появившийся в начале пустынной улицы, медленно приближался. Освещенная им «Мазда» превратилась в четкий черный силуэт. Бондарь оглянулся и, не обнаружив за спиной ни единой души, вернулся в исходное положение. В кармане его брюк лежала солидная сумма, полученная в кассе под расписку. Ему не хотелось стать жертвой банального ночного ограбления, а дальнейшее развитие событий могло пойти по самому неожиданному сценарию.
Когда автомобиль остановился и выключил фары, стало видно, что это черный джип с той низкой хищной осадкой, которая была в ходу во времена разгула откровенного бандитизма. Из распахнувшихся дверей выпрыгнули две мужские фигуры, приблизились к «Мазде» с обеих сторон и одновременно исчезли внутри.
Бондарю почудилось, что его просвечивают рентгеновскими лучами. Не желая показать, что его беспокоят тяжелые недружелюбные взгляды незнакомцев, он не спеша закурил и уставился на небо, словно ничего увлекательнее в своей жизни не видел. Луна в радужном ореоле, щедрые россыпи звезд, приблудное облачко с серебристой каймой. Это было довольно красиво, но Бондарь не забывал изучать окружающую обстановку, хотя со стороны это было незаметно.
Общение с Линдой длилось около пяти минут. Потом крылья «Мазды» распахнулись, напоминая куцые крылья диковинной заморской птицы, которой не дано познать радость свободного полета. Глядя на Бондаря, мужчины обменялись неслышными фразами и вернулись в джип.
Заурчал мотор. Джип тронулся с места и покатил вперед, сохраняя скорость быстро идущего человека. Бондарь снова огляделся по сторонам, опасаясь подвоха. Никого. На поросшем травой откосе, разделяющем мостовую и стену, высилось несколько елей, но они находились слишком далеко, чтобы принимать их во внимание. И все-таки береженого бог бережет. Если подозрительные субъекты захотели, чтобы Бондарь стоял именно в ста метрах от «Мазды», значит, у них имелись на то основания. Если у них имелись на то основания, то нелишне спутать им карты. Хотя бы слегка. На всякий случай.
Рассудив так, Бондарь двинулся навстречу джипу. Пять метров… десять… пятнадцать…
Фары, тлеющие двумя оранжевыми угольками, вспыхнули, словно глаза гигантской кошки, увидевшей добычу. Визг стираемых об асфальт шин слился с ревом запущенного на полную мощность мотора. И все же джип не успел разогнаться до той скорости, которая бы позволила ему сшибить Бондаря, как тяжелый шар сметает кеглю в желобе боулинга. Ему не хватило тех семнадцати метров, на которые сократилось расстояние до живой мишени.
Бондарю было не до расчетов. Как бы то ни было, а джип мчался на него быстро, слишком быстро, чтобы обдумывать свои действия. Убегать или искать спасения на газоне было бессмысленно. Шестое чувство велело Бондарю подпрыгнуть, и он подчинился. Это произошло непроизвольно.
В момент прыжка джип находился в двадцати пяти метрах от взвившегося в воздух Бондаря. В следующую секунду его подошвы соприкоснулись с массивным капотом. Последовал второй прыжок, за время которого черная крыша успела промелькнуть под ногами.
Правда, восхищаться собственным проворством не пришлось – за взлетом последовало падение. Приземлился Бондарь с высоты, превышающей человеческий рост. Несмотря на спружинившие колени, подошвы обожгло резкой болью, словно асфальт, с которым они соприкоснулись, был раскаленным.
Сказались последствия сидячего образа жизни.
Екнула лягушкой селезенка, сердце ударилось о ребра. Кувыркнувшись головой вперед, Бондарь кое-как вскочил на ноги и побежал, налегая всем корпусом на сделавшийся упругим воздух. Спасительная «Мазда» приближалась не так быстро, как нарастал позади рев развернувшегося джипа. Жаркая волна, которую он гнал перед собой радиатором, коснулась спины Бондаря.
Оттолкнувшись от мостовой, он ускользнул из-под самого носа преследователей, вытянувшись в отчаянном боковом броске вратаря, прикрывающего нижний угол ворот. Бампер слегка зацепил каблук Бондаря, но он благополучно упал на газон, разминувшись с рокочущей черной смертью.
Джип пронесло по инерции дальше. Тех секунд, которые потребовались водителю для разворота, как раз хватило Бондарю, чтобы достичь «Мазды».
Он рванул на себя правую дверцу. Джип уже приближался, явно намереваясь протаранить хлипкую иномарку сзади. Нырять в салон было бессмысленно. Бондарь присел, готовясь к очередному кульбиту, но в последний момент замер, удержавшись за дверцу.
Безумная коррида закончилась так же внезапно, как началась. Вместо того, чтобы попытаться опрокинуть «Мазду» на Бондаря, водитель джипа сбросил скорость и, вильнув, чинно проехал мимо.
Загадка такого странного поведения объяснялась предельно просто.
Оторопело глядя вслед джипу, Бондарь увидел еще одну машину, приближающуюся оттуда, где он недавно поджидал Линдиных дружков. Фиолетовый маячок на крыше белых «Жигулей» появился как нельзя вовремя, но, заглянув в салон «Мазды», Бондарь вспомнил поговорку «из огня да в полымя».
Стараясь не суетиться, он сунул в рот сигарету. Зажигалку пришлось придерживать обеими руками, хотя не ощущалось ни малейшего ветерка, который мог бы помешать процессу прикуривания. Грудь Бондаря все еще тяжело вздымалась после пробежки, а руки ходили ходуном от пережитого стресса. Тем не менее он заставил себя принять расслабленную позу, облокотившись на крышу «Мазды». К тому времени, когда патрульная машина поравнялась с Бондарем, он сумел даже выпустить относительно правильное кольцо дыма, колышущееся в неподвижном воздухе душной ночи.
– Что делаем? – спросил сидящий за рулем милиционер в форменной рубашке, но без фуражки. Лицо у него было мальчишеское, а взгляд – тяжелый, как у повидавшего виды старика.
– Отношения с подругой выясняем.
Бондарь похлопал рукой по фиолетовой крыше «Мазды», мысленно благословляя того неведомого умника, который первым придумал тонировать стекла автомобилей. Пока милиционеры приближались, они могли заметить сидящую за рулем Линду, но теперь она была скрыта от их взглядов.
– Другого места не нашли для выяснения отношений? – строго поинтересовался второй милиционер, выглянувший из-за плеча водителя.