На меня же резкой волной накатила злость. Порой кровь дает знать всем нам о том, кто мы и кем являемся. Род Золотистых всегда отличался принципиальностью. Порой она выходит нам боком, но... Кто, если не мы?
Ворон подхватил Сесилью на руки, унося из коридора. Мне пришлось встать на ее место за Винессой.
— Думаю, это от духоты, — сокрушенно проговорила Винесса, обмахиваясь собственной рукой с блестящими алыми когтями.
— Или от волнения, — напряженно подтвердил кто-то.
— Хотите веер, Винесса? — вытащив из складок платья заготовленный веер, я несколько раз обмахнулась, сверля глазами красивый женский затылок под высоко поднятыми волосами.
— Благодарю, обойдусь, — она вежливо отказалась.
Как я и думала. Видно, мама тоже предупреждала ее не брать чужого на смотрах. Зажав в руке вместе с рукоятью веера крошечный аметистовый флакончик, с очередным качком веера я мстительно нажала на распылитель, целясь точно в голый затылок. Невидимое облачко эссенции прицельно взвилось вперед и невесомо осело на коже драконессы. Запаха не было.
Двери распахнулись. Я поспешно спрятала предметы в карман.
— ...да начнется смотр! — ворвался в уши голос распорядителя, и мы двинулись в зал. Гости приветственно затопали ногами.
На секунду показалось, что в огромном зале пусто. От света заныли глаза, а одноцветное окружение слилось в одно неразличимое белое пятно. Присутствующих выдавали только звуки: топтание на месте, шаги, шуршание тканей, шелест записок, шепот, покашливания, тихие смешки. Следуя друг за другом, мы прошествовали мимо гостей и поднялись по ступенькам к возвышению около трона. Здесь остановились и развернулись.
Я обвела глазами зал. Разноцветные головы высокородных гостей неторопливо покачивались на своих белых основаниях, как головки цветов в саду. Теперь среди них были знакомые лица. Я видела светлую голову мамы. Она выбрала место как можно ближе к отцу. Все еще под стражей и в ограничительном ошейнике, папа стоял чуть в стороне от всех, гордо выпятив упрямый подбородок с ямочкой посередине. Мазнув взглядом по темным волосам Хрисанфра, я тут же забыла о нем, потому что, наконец, нашла Ингренса.
Правящий Дракон стоял у окна, и смотрел в мою сторону с легкой улыбкой. Мне показалось, что он смотрит только на меня и улыбается только мне. Конечно, это не могло быть правдой, потому что он не мог так открыто взирать именно на меня. Я прямо смотреть на Ингренса не могла, видела только его силуэт и могла лишь удушливо краснеть, вспоминая его руки на голой спине. А еще поцелуи... Два последних. Я ощущала, что они остались у меня — не только на руках, но и еще где-то глубоко под кожей. Сердце билось по-птичьи быстро.
Уже знакомый лысый распорядитель сначала официально называл основания для смотра, затем начал перечислять имена, глуша любые мысли своим зычным голосом:
— ...Леди Винесса из рода Острозубых,леди Годдина из рода Остроглазых, леди Кларисса из рода Золотистых. Леди Сесилья из рода Четырехпалых выбыла по состоянию здоровья.
На нас смотрели десятки глаз. Я ощущала на себе особенно цепко-любопытные взгляды — у всех были свежи воспоминания о вчерашнем. Мама ободряюще подмигнула.
— ...согласие каждой из семи присутствующих леди зафиксировано. Ваше Величество. Сделаете ли вы сегодня выбор? — поблескивая тщательно выбритой лысиной, распорядитель повернулся на короля.
— Король делает выбор всегда, Клирис, — спокойно откликнулся Ингренс. — Не всегда тот, которого вы ожидаете. Но сначала неприятное дело.
Он развернулся к гостям и ровно заговорил. — Многие из вас были свидетелями вчерашнего инцидента. Лорд Арсиний из рода Золотистых ворвался на банкет, сыпал оскорблениями, угрожая мне и моим гостям. Сегодня его дочь — леди Кларисса — участвует в смотре.
Теперь на меня посмотрели все, включая Винессу, которая одновременно быстро почесалась.
— И все же, это не может служить поводом, чтобы я прощал лорда, который так возмутительно себя вел. — Ингренс говорил незлобиво, но отчётливо и твердо. — Клирис, зачитай указ.
От нехорошего предчувствия в висках больно запульсировало. Я глянула на спокойного Ингренса, взволнованную маму и мрачного отца. Распорядитель открыл свою неизменную серебряную папку.
— Лорд Арсиний из рода Золотистых, — прочитал он с заготовленного листа, — официально лишается титула лорда, а также лишается имущества, дома и всех земель.
Я качнулась или все качнулось вместе со мной? Будто с размахом ударили по вискам с обеих сторон.
Как он мог? Как он... Он же обещал...
Пиявки глаз, впившиеся со всех сторон, не оставили на мне и пятачка живой кожи. Отец не проронил ни слова, только презрительно поднял голову. По залу прошёлся одобрительный гул: решение короля поддерживали.
Ингренс тут же подписал листок, неторопливо чирканув чернилами по бумаге. Я уже знала, что чернила — красные.
Он все решил заранее. Обманул...
Во рту стало горько.
Винесса откровенно чесала затылок, но меня это уже не радовало. Горечь, боль, и жгучая испепеляющая ненависть поднялись из живота и подступили ко рту. Я вспомнила слова, проговоренные на ухо там, у лекаря.
Я ведь уже связал вас по руками и ногам... Всех.
Едва не выкрикнула несколько слов, которые вчера кричал отец. Обманул... Что теперь? Я повернула голову. Что я могу сделать? Должна же я сделать хоть что-то! У меня мелькнула мысль броситься на Ингренса, выбежать из зала, но я подписала договор на крови... Если я нарушу его, Порядок не пощадит меня.
— А теперь более приятное дело, — тем временем проговорил Дракон и направился к нам. Провалившись в его глаза, я мгновенно вспомнила записку.
...ждать и сохранять самообладание.
Только это оставило меня на месте: записка, осознание, что истерика ничего не даст, и клочок глупой надежды.
...сохранять самообладание.
Что это значит? Сколько ждать? Чего ждать? Что я должна сделать? С холодным лицом согласиться на все? Чего он хочет?!
Пульс дернулся, скакнул, начиная ускоряться с каждым шагом Ингренса. Ближе... Ещё ближе. Он подходил к каждой девушке, называл ее по имени и тихо говорил несколько слов. Винесса качнулась, с тихим стоном переминаясь с ноги на ногу, а затем все же быстро почесала затылок. Я едва удержалась от злорадной улыбки.
— Леди Винесса. Благодарю, что посетили нас, — мягко произнес Ингренс совсем рядом.
Так близко...
Рука машинально потянулась к карману, где лежал аметистовый флакончик духов. Если пшикнуть эссенцию в лицо, расчешет ли он до крови свои безжалостные глаза?
— Леди Кларисса, — мужские пальцы поймали и удержали руку на подступе к карману, а серые глаза настойчиво уставились на меня. — Я сожалею. Благодарю вас за сдержанность. Вы прекрасно справляетесь.
Я искала в его лице ответ, но не нашла.
Чего же ты хочешь, чудовище?
Обойдя всех, Ингренс развернулся, а затем в несколько шагов вернулся ко мне. На вытянутой узкой ладони проявилась золотистая роза.
Наступила такая тишина, будто десятки гостей, не сговариваясь, даже не замолчали, а еще и затаили дыхание.
— Я выбрал вас, леди Кларисса, — четко произнес Ингренс.
Рисса, Рисса — воздух колыхнулся, с готовностью подхватывая половинку моего имени.
— Король сделал выбор! Леди Кларисса из рода Золотистых! — немедленно воскликнул распорядитель.
— О-о-х! — по залу пронесся общий стон.
Прямо глядя в серые глаза, я стояла выпрямившись и стиснув зубы. Руки держала внизу — самообладания хватало только на это. Принять розу я не могла. После того, что он сделал с отцом — ни за что... Даже несмотря на то, что очень хочется согласиться на все, лишь быть только быть с ним... Нет. Нет. Нет.
Ингренс проницательно улыбнулся.
— Вместе с розой, — он говорил негромко, и чутко слушающий распорядитель эхом оглашал его слова для всех.
— Вместе с розой...
— Я дарю своей невесте возможность исполнить любое ее желание.
— Король дарит своей невесте возможность исполнить любое ее желание.
— ...которое в моих силах исполнить.
— ...которое король может исполнить.
Пепельная бровь намекающе приподнялась.
Еще не веря, я прерывисто вдохнула, во все глаза глядя на Ингренса.
«Да?»
«Да», — он согласно качнул ресницами.
— Я желаю, чтобы вы простили моему отцу его поступки, — звенящим голосом произнесла я. — Прошу вернуть ему титул, все земли, имущество, свободу... все, что отняли.
Ингренс мягко улыбнулся и несколько секунд помедлил.
— Желание истинно любящей дочери... Признаюсь, я ожидал иного, но я обещал, а значит — исполняю, — невозмутимо произнес он. — Ваш отец прощен. Отнятое будет ему возвращено. Указ о том будет подготовлен в ближайшее время. Лорд будет освобожден прямо сейчас.
— Лорд Арсиний прощен! — мгновенно возвестил зычный голос позади.
— О-о-грх... — по залу пронесся новый стон. Высокородная знать была обеспечена разговорами и сплетнями на несколько дней, а то и недель.
— Моя леди, — Ингренс призывно пошевелил пальцами. На его ладони все ещё лежал цветок.
Со смешанным чувством облегчения и растерянности, я приняла розу.
Гости вновь затопали ногами, и под этот грохот, от которого дрожали даже стены, Ингренс сжал мои пальцы, и я выступила вперед, ошеломленно озираясь по сторонам. В происходяшее не верилось. С отца снимали ошейник. Мама вытирала слезы. Я заметила как мужчина с темными волосами порывисто направляется к дверям — Хрисанфр покидал зал.
Я должна была чувствовать радость. Но ее не было.
Где радость? Торжество? Почему внутри только потерянность и странная детская обида? Я стояла, пытаясь разобраться в себе и происходящем. Ингренс держит мою руку, он назвал меня своей невестой, освободил отца, но ощущение... Ощущение, что я, да и мы все — просто куклы в большой игре. Игрушки в руках опытного кукловода. А я... Я просто одна из игрушек, которая играет в этой игре наравне со всеми, без каких-либо преимуществ.