Страшно было до позеленения. Я не была до конца уверена, что Агарт послушается. С замиранием сердца ждала, что королевский советник отрицательно покачает головой, осторожно скажет, что я не имею права, что он не может исполнить мой приказ, а я буду бессильно стоять перед ним, отцом и покрываться пятнами.
Агарт действительно качнул головой. Согласно. А затем обратил красноватые глаза на отца.
— Как скажете, леди, — он говорил очень вежливо. — Лорд Арсиний, со всем моим глубочайшим уважением, вы предпочитаете отступить самостоятельно или требуется помощь стражи?
— Кларисса! — возмущенно прогрохотал отец, от неожиданности разводя руками. — Это еще что за выходки?!
— Мои... — выдохнула я, ощущая как меня накрывает облако небывалой, нечувствованной прежде свободы. — И моя дверь. Моя жизнь. Мой выбор. Мой муж. Я не нуждаюсь в присмотре. Если понадобится, я сама выберу охрану. И жизнь. И смерть. Хватит, папа. Хватит.
Кажется, только в этот момент я разорвала пуповину.
Глава 27. Тридцать четвертый день замужем
Я не осознавала этого раньше, не видела, не понимала, как крепко держусь за руку отца, и как крепко он сжимает мою ладонь в ответ. Могла ли я полноценно отдавать свою руку Ингренсу в то время, пока с другой стороны ее держал отец? Нет...
На высокой волне бесшабашного куража, вспыхнувшее в голове озарение яркой молниеносной вспышкой осветило все уголки сознания, на некоторое время превратив меня во всевидящую, всепонимающую, всесильную — так казалось. Оставив отца и Агарта, я кинулась в комнату, зарылась в собственноручно перечерченные листки плана. Прозрев, я буквально за считанные минуты нашла то, что не замечала до того: путь.
Вылетев из комнаты, я никого не встретила — Агарт был занят отцом. Я метнулась в ближайшую дверь, побежала вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Он ведь дал мне все карты в руки, а я не понимала. Приставил Агарта, а с ним — вручил полномочия, которые я не осознавала; разрешил изучать замок. Выдал ключики от всех дверей. Он не говорил этого, как и многого, но осознанно или неосознанно хотел, чтобы я нашла его.
Хотел!
Бросаясь то в одну дверь, то в другую, я летела по леснице вверх, не обращая внимания на встречных кланяющихся слуг. Выше на этаж я нашла ее — скрытую в каменной кладке дверь на краю коридора. Нащупав пальцами острый край, изо всех сил потянула его на себя. Старые пружины поддавались плохо, но родовых сил мне хватало. Оставив постепенную тягу, я одним махом рванула край входа на себя, сорвав полногтя. Механическая пружина была предназначена только для драконорожденных — у других бы не хватило сил.
Дверь открылась с тугим хрустом, гулко разнесшимся по коридору. Нервно оглянувшись назад, я дернула сильнее, вложив всю силу, и она приоткрылась. Я влезла в образовавшуюся щель. Тяжеленная дверь тут же захлопнулась за спиной.
На потолке узкого туннеля горели редкие кристаллы. Повсюду белела паутина и пахло пылью — ходом давно не пользовались. Подобрав юбку, но все равно невольно сметая по пути липкие паучьи нити, я торопливо зашагала вперед, по дороге то и дело чихая в рукав. На стреляющую боль в указательном пальце внимания не обращала. Дорогу я запомнила: вверх, направо, вверх, опять направо, снова вверх, налево. Ингренс жил высоко, выше всех, так любят Драконы.
Так любит он.
Через несколько минут торопливого бега, ведомая только чутьем и совершенно не уверенная, что сделала все правильно, я толкнула дверь, ведущую наружу.
Гулкий скрип петель, воздух сменившийся со спертого влажного на чистый сухой — я опять оказалась в белом коридоре.
Я не представляла, какой этаж.
Тот или не тот?
Поспешно двинувшись из полумрака стен к окнам, я оценила вид на город: высоко. Белые, крохотные, тесно притершиеся друг к другу домики скопились у ног замка как мыши у ступней великана, беспомощно белея в сгущающейся темноте. За городом возвышались огромные темные плечи могучих гор. Ветер сурово и предупреждающе свистел мне, зло трепал юбку.
Обнадежившись, поспешно пошла, почти побежала. Я не знала, в какой комнате может жить Ингренс, такой информации на плане не было. Поэтому я открывала все двери, заглядывала в каждую, пока вдруг не нашла. Просто сердце дернуло у этой двери, а внутри я почувствовала знакомый запах. Его запах.
Тихо, как воровка, шмыгнула внутрь.
— Что вы делаете в моих покоях, леди? — оглушил меня холодный голос.
Ингренс стоял у распахнутого окна спиной ко мне. На фоне огромного оконного проема, созданного для воплощенных драконов, я видела весь его силуэт. Плечи серебром блестели под слабым светом темно-серого неба. Узкие бедра были обернуты простынью. Разозлившийся зимний ветер развевал длинные волосы. Начавшаяся пурга острыми крупинками летела в холодные королевские покои, сейчас напоминающие ледяную пещеру. От Ингренса пахло кровью, я чувствовала.
Не отрывая взгляда от него, я сделала несколько шагов вперед.
— Я пришла, чтобы почитать мужу перед сном. И намереваюсь читать, — твердо выдохнула я его же слова. Относительно твердо... Не уверена, что в этот момент голос не дрогнул. Найдя глазами кресло, пододвинула к кровати, села. В руках я сжимала «Слово о докторе», которое прихватила с собой. — Ложись.
Промерзшая обивка кресла хрустнула подо мной, захолодив ноги даже через платье. Я раскрыла на коленях книгу. Огромную комнату на пару с холодом заполняла тьма. Ночника не было. Тихо выдохнув в воздух морозное облачко, я проявила в ладони свет от него. Чистая энергия, которой так немного у драконов, которой так легко пользовался Ингренс и которой не пользовалась я, храня до поры — теперь она пригодилась. Сил на проявление самого ночника мне не хватало, но свет я передать могла.
Не дожидаясь, пока Ингренс ляжет, я начала с выражением читать.
— Дара закрыла глаза, лежа на кровати в спальне дамисы. Вокруг нее толпились Хромуцкие, прислужники, лекарь. Все перешептывались. Некогда светлый дом наполнился ночью. Только в крошечной комнате горел маленький огонек свечи, отбрасывая в стороны коридора свой слабый свет. Там этот коридор зло мерил шагами Линей. Он периодически заглядывал в комнату, спрашивал о здоровье Дары, а после направлялся в другой конец дома, туда, где стоял зеленый накрытый стол...
Немного постояв у окна, Ингренс отошел к кровати. Сел, сложил локти на колени, наклонился, пристально глядя на меня. Я чувствовала сверлящий взгляд, и продолжала читать, не останавливалась.
Через десять минут Ингренс так же молча лег. Кровать скрипнула под его весом.
Я читала, пока его дыхание не стало ровным.
Свет погас. Я еще какое-то время сидела в кресле, глядя на темный силуэт на кровати, слушала мужское дыхание, мерное во сне. Уходить я не хотела, но не знала, можно ли касаться его. Почему-то казалось, что нельзя. Кураж испарился, оставив мне только несколько капель смелости. Их хватило на то, чтобы попробовать.
Стараясь весить как можно меньше, я обошла кровать и опустилась на матрас. Он низко отчетливо скрипнул в тишине комнаты, и я на долгие секунды замерла, обмирая от страха и напрягая слух.
Проснется?
Он был уже совсем близко, спина на расстоянии руки.
Выждав время, я тихо подвинулась ближе, не решаясь дотронуться, боясь разбудить. Мне было довольно хотя бы слышать его дыхание, чувствовать запах. Находиться так близко после разлуки было счастьем, не сметь коснуться — сложно-сладкой пыткой.
Я подвинулась так близко как могла, кончиками пальцев к коже. Не знаю, сколько я так пролежала без сна, ощущая, как мне больно и хорошо.
Ингренс развернулся так внезапно, что я вздрогнула. Теплая рука накрыла мою щеку ласково, заставив затаить дыхание.
— Спасибо, моя золотистая роза... Я запомню этот момент, — большой палец поглаживал кожу, трогая реснички, шепот в темноте был отчетливым. — И другие... Мне понравилось быть с тобой. Необыкновенное чувство — приходить к женщине, которая тебя искренне ждет. Я благодарен тебе за этот опыт... Очень.
Мой счастливый выдох замер в воздухе. Слова были нежны, но от них отчетливо сквозило горьким вкусом прощания.
— Почему... Почему ты так говоришь? — спросила, ощущая, как вдруг загорчило во рту.
Ответ был тихим.
— Потому что продолжать опыт нет смысла, Ри... Теперь мне приходится контролировать себя каждую секунду рядом с тобой. Мой мозг, чудовище, если хочешь... Он видит то, что вижу я. Он желает то, что желаю я. И он уже желает тебя. Однажды я забудусь и даже не замечу, как убью тебя — так же легко, как поцарапал.
Зима метнула в окно свежую порцию ледяной крошки с такой силой, что одна упала на мой лоб, немедленно принявшись таять, а затем покатилась вниз. Казалось, что воздух дрожит от застывших в нем льдинок, которые тихо позвякивают друг об дружку. Я погладила мужа по гладкой щеке, уже ощущая страх, но еще надеясь, что ничего не кончено.
— Ну что ты говоришь? Все хорошо, Ренс... То была просто случайность, всего лишь...
— Ошибаешься, — мужская рука потяжелела. — Даже не представляешь, как ошибаешься. Ты не знаешь, что творится у меня в голове.
— Так расскажи...
Несколько секунд Ингренс молчал. Пурга летела в комнату беспрепятственно, будто в свой законный дом и, помечая территорию, все вбрасывала внутрь свежие частички себя. Ингренс резко приподнялся.
— Лучше покажу.
Он потянул меня к окну. Больше он не говорил ничего, на ходу подхватил на руки, вышел на балкон и шагнул с него без заминки. Я запомнила только его лицо — белое, неподвижное, ничего не выражающее. Лицо каменной статуи.
Воздух просвистел, на несколько секунд закладывая уши и заставляя зажмуриться. Стремительное падение резко сменилось полетом, мужские руки — на огромные твердые когти. Я подняла глаза на длинное белое тело над головой. Белый дракон летел, расталкивая ледяной воздух ночи огромными крыльями. По-змеиному длинное туловище невесомо плыло по воздуху и белые чешуйки серебром поблескивали на животе. Он был похож на парящего призрака. Необыкновенный. Не такой, как все.