– Никогда, – проворчал Артем. – Никогда больше это не повторится. – Он помолчал. – Мир?
– Мир, – смягчилась Яна и озорно улыбнулась. – Ладно, договорились: будем играть бандитов. Попробуй удивить меня своими лингвистическими изысками.
– Варщик ты крутой, Шелуха, – уважительно произнес Брусок, пристально наблюдая за ловкими манипуляциями банкира. – «Винтик» у тебя, в натуре, самый клевый выходит.
– Помайданишь с мое на зоне, еще не тому научишься, – хмыкнул в ответ Шелуха. – Там перетирать не любят: запорешь ханку, бугор вмиг оприходует.
На вид Шелухе было лет шестьдесят: впалая грудь, едва прикрытая грязной майкой, морщинистая кожа, густо украшенная синими татуировками, немногочисленные зубы – все говорило о наступившей старости. На самом деле, Брусок это знал точно, банкир едва разменял сороковник, но зона и «винт» сделали свое дело. Походка у Шелухи была тяжелой, шаркающей, голос сиплый, выцветшие глаза непрерывно слезились, и единственное, что банкир до сих пор делал с прежней сноровкой, – варил «винт». За это братва и поставила Шелуху банковать в этом притоне, за этим к нему и приезжали время от времени такие же морщинистые и покрытые татуировками бандиты.
Из комнаты донесся громкий стон.
– Генка совсем глухой стал, – заметил Брусок. – Прямо с утра вмазывается.
– Давно он здесь?
– Приехал с какой-то соской, когда ты спал. Компот намешал, говорит, чистый морфий уже не цепляет.
– Бабло отвалил?
– А то! Я ему на слово не верю.
– Это правильно. – Шелуха поковырял в зубах грязным пальцем. – А что за соска? Новенькая?
– Да какая там новенькая? – Брусок усмехнулся. – Кремом дыры от уколов замазывает, дура, думает, что незаметно будет, а у самой нормальных вен уже не осталось.
– Еще кто приходил?
Брусок потер лоб:
– Крыжа два болика «геры» взял. Больше никого не было.
– К вечеру подтянутся. – Шелуха разорвал упаковку одноразового шприца. – Вмажешься?
Брусок отрицательно мотнул головой:
– Я только покурил. Не хочу кайф ломать.
– Как знаешь.
Банкир осторожно набрал в шприц наркотик:
– Бегунок сифонит, а ведь новый совсем.
– Пьяными руками лабают, – поддакнул помощник. – Одно слово, что буржуи.
– Удавку дай.
Брусок потянулся за жгутом, но остановился – в дверь позвонили.
– Гости?
Шелуха посмотрел на часы:
– Может, аптекарь прикатил. Пойду сам открою.
Он вздохнул, отложил шприц, проковылял в прихожую и открыл дверь – не аптекарь.
На площадке стояли двое: плечистый коротко стриженный парень в цветастой рубашке, под которой опытный взгляд банкира сразу же нащупал кобуру с пистолетом, и красивая черноволосая девица в ярком голубом платье, выгодно подчеркивающем великолепную фигуру. И не аптекарь, и не завсегдатаи. Шелуха впервые видел эту парочку, но беспокойства не испытывал: его притон находился под надежной «крышей» и ни разу не переживал «наездов».
– Кого надо?
– Ты здесь банкуешь? – осведомился стриженый.
– А кто спрашивает?
– Значит, ты.
В голосе парня Шелуха не услышал настороженности или угрозы, лишь любопытство человека, случайно зашедшего к малознакомым людям по мелкому делу.
– Кто спрашивает?
– Не напрягайся, братан, мы свои, – широко улыбнулся стриженый. – Погоняло у тебя есть?
– Шелуха.
– Будь здоров, Шелуха, в хату пустишь? Ломает базарить на пороге.
– Кого ломает, тому все равно, где базарить.
– Ну, ты, мля, Жванецкий, в натуре, – одобрительно рассмеялся парень, но по выражению его глаз Шелуха понял, что говорить на лестничной площадке стриженый не собирается.
И снова Шелуха не почувствовал угрозы. Просто пришло осознание того, что в случае необходимости парень просто войдет в квартиру, продолжая так же безмятежно улыбаться во весь рот. Что при этом произойдет с теми, кто окажется у него на пути, спрогнозировать было сложнее: может, просто отодвинет в сторону, а может, и положит. В любом случае банкир понял, что перед ним не полицейские.
«Или новенький, или пришлый, – подумал Шелуха. – А телка ничего».
Он посторонился:
– Проходите.
Как и ожидал Артем, держал притон типичный уголовник старой закваски: с золотыми зубами, морщинистой, покрытой многочисленными татуировками кожей и впалой грудью. Читать блатные татуировки наемник не умел, поэтому синие перстни, нарисованные на пальцах банкира, ни о чем ему не говорили. Закрывая дверь, Шелуха зашелся в кашле.
«Туберкулез? Скорее всего».
Красноречивый взгляд Яны свидетельствовал о том, что девушка тоже обратила внимание на болезнь банкира и не горит желанием оставаться в притоне больше необходимого.
– Сами откуда? – спросил Шелуха, направляясь по длинному коридору на кухню.
– Из Питера. – Артем брезгливо покосился в полуоткрытую дверь комнаты. – Под кайфом?
– Ага.
На продавленном диване лежали остроносый юнец с длинными сальными волосами и тощая девица лет шестнадцати. Их одежда беспорядочно валялась на давно не мытом паркетном полу.
– Наширялись, торчки.
Банкир уловил в голосе стриженого презрение и поджал губы:
– Сами будто не торчите.
– Торчат столбики у дороги, – буркнул в ответ Артем.
– А вы? – усмехнулся Шелуха.
– А мы длинные языки коллекционируем.
– Типа, крутые?
– Типа.
И опять банкир не ощутил угрозы. Стриженый буквально сочился уверенным спокойствием, и фраза о языках не была рисовкой – он просто объяснял Шелухе ситуацию. Уголовник прикрыл дверь в комнату, помедлил:
– Как обо мне узнали?
– Добрые люди подсказали.
– А чего вообще в столице? Оттягиваетесь?
– Нет, – спокойно ответил Артем. – Папа по делам приехал, и мы при нем.
– И чего ищете?
– «Кокс».
– Значит, пока папа с авторитетами перетирает, решили ноздри припудрить?
– А чего еще делать?
– Тоже правильно, – кивнул Шелуха. – Погоняло у тебя какое?
Стриженый пропустил вопрос мимо ушей.
– Скажи ему, что разбодяженный «кокс» нам не нужен, – неожиданно громко произнесла Яна, обращаясь к Артему. – А то знаю я такие хаты, только и горазды, что амнухи с дистиллятом лохам впаривать!
Наемник с улыбкой покосился на Шелуху:
– Все слышал?
– А с чего ты решила, что мы тута «кокс» бодяжим?
– Не «ты», а «вы», – мягко произнес Артем.
Слезящиеся глаза банкира несколько секунд буравили наемника, затем он отвернулся и просипел:
– «Кокс» не бодяжим. – Он сплюнул. – Цены знаете?
– Не дороже денег, – засмеялся стриженый. – Лопатники у нас не худые.
Шелуха вошел на кухню и кивнул помощнику:
– Брусок, достань «кокса».
– Четыре дозы, – добавил Артем.
– Четыре дозы.
Брусок послушно вскочил со стула и направился к заляпанной жиром газовой плите.
– Нет, – дернул головой Шелуха. – Другой.
Яна зло рассмеялась. Брусок понимающе оглядел широкоплечего Артема и вышел из кухни.
– «Кокс» чистый будет, – проворчал банкир, присаживаясь за стол. – Бабло давай.
Артем не спеша отсчитал несколько купюр, дождался, когда Брусок передаст Яне четыре пакетика с наркотиком, и после этого бросил деньги на грязную столешницу.
– В расчете.
– Это все? – Дрожащий палец банкира нашел гладкий бок наполненного «винтом» шприца.
– А что у тебя еще есть? – спросил Артем.
– Из ширялова «герыч» и «винт», – перечислил Шелуха. – Кислота есть, если одобряете. Басурманы два дня назад кизяк подбросили классный, можете раскуриться.
– У нас болтают, что в столице новая дурь завелась, – негромко проговорил Артем. – «Стим». Пацаны его вмазали, говорят, лучше оттяга еще не придумано. Не слышал?
– «Стим»? – переспросил банкир. – «Химия»?
– Да.
– Слышал. – Шелуха пожевал губами. – У меня его нет.
– А что так?
– А ты посол, что ли?
– Я же сказал: пацаны хвалили.
– Ты же нюхач, – дернул головой банкир. – Чего вдруг на ширялово запал?
Артем молчал, холодно глядя на уголовника. Яна деликатно кашлянула:
– Дорогой, мы уже все купили.
– Я не понял, Шелуха, чего ты пальцы гнешь? – тихо произнес наемник. – Тебе со мной базарить западло?
Вот теперь старый уголовник в полной мере ощутил угрозу.
«А стриженый-то явно отморозок! Еще шмалять начнет, не приведи господь».
Брусок вопросительно посмотрел на банкира, но Шелуха нутром чуял, что помощник вряд ли сможет сделать чего-нибудь путное. Слишком уж велика была разница между ним и этим парнем, медленно впадающим в бешенство.
– Я жду, – слегка повысил голос Артем.
– У меня клиентура сложившаяся, – просипел банкир. – Этим торчкам все равно, чем веревки дырявить, лишь бы цепляло.
– А «стим»?
– Я о нем слышал.
– Пробовал?
– Не, я на «винте» крепко сижу. Боюсь, новую заразу организм не потянет.
– Где «стим» достать можно?
– Только в клубах. Его сейчас модным делают, вроде кислоты. Малолеткам толкают.
– От кого слышал о «стиме»? – холодно спросила Яна.
– Петька Хромой хвастался, что пробовал, – нехотя просипел банкир. – Говорил, что кайф крутой.
– Где он его брал?
– Хромой в «Корыте» обычно тусуется.
– Где?
– В «Лунной заводи», – пояснил Брусок. – Клуб.
Артем посмотрел на девушку, Яна кивнула.
– Кто в «Лунной заводи» банкует? Кого искать?
Шелуха снова погладил шприц:
– Вагиза.
– Я же говорил, что все получится!
– Тоже мне, артист Данилов, – буркнула Яна, но про себя улыбнулась.
Девушка догадалась, что Артем старательно пытался дотянуться до уровня Кортеса, который с легкостью использовал в разговоре любой сленг, и не могла не одобрить такое рвение.
– Альтист, – поправил Яну наемник. – Альтист Данилов.
– Не вижу разницы. – Девушка достала из сумочки телефон и набрала номер. – Кортес? Это я. У нас есть след: держатель притона дал наводку на ночной клуб «Лунная заводь». – Она выслушала ответ. – Хорошо.