А сегодня я увидела, что он мне прислал сообщение. И сердце у меня заколотилось в горле.
Добрый день, Алиса,
Завершаю мой репортаж, на себя не было ни минуты, поэтому не мог тебе написать раньше. Да и места, где я побывал, не располагали к общению по интернету. Короче, извини меня за молчание.
Погружение в австралийскую жизнь обогатило меня опытом. Познакомился с замечательными людьми, надеюсь, что репортаж получился интересным.
Осталось немного доснять в Сиднее, потом складываю вещички и возвращаюсь во Францию.
А как ты?
Как же я огорчилась. Ничего личного, ни одного ласкового слова. Письмо знакомого к знакомой, чтобы держать ее в курсе. Ни единого намека на интерес ко мне, которым он недавно был полон. Одни факты. Я прождала бесконечных шесть дней и получила несколько безразличных строк. Я была вне себя от горя. Я поняла, что предчувствие меня не обмануло: под австралийским солнцем его чувства растаяли. Разговор со мной его разочаровал, там он встретил другую девушку и, возможно, не одну. Расстояние позволило ему подумать, успокоиться, порыв показался ему инфантильным… Я не знала причину, по которой так изменился его тон, но она явно была не только географической. Он, конечно, говорил, что может оказаться в таких местах, где не всегда возможно связаться по интернету. Но «не всегда» не значит «никогда». Значит, в тех случаях, когда такая возможность была, ему не хотелось. Это же очевидно, не так ли? (Замечание специально для мужчин: подумайте как следует, прежде чем писать сообщение. Взвесьте слова. Мы, женщины, большие специалисты по изысканию смыслов. Истолкование остается нашим главным занятием.)
Одним словом, сообщение было жестом вежливости, но не письмом влюбленного.
Ответить? Ни малейшего желания. И что, собственно, отвечать? Если придерживаться того же тона, то я должна отправить несколько таких же бесцветных слов, совершенно непохожих на те, которыми мы обменялись при первом нашем разговоре. Что-то вроде: «Привет! Рада, что все прошло благополучно. Спасибо, что поинтересовался моими новостями. У меня тоже все о’кей. Хорошего возвращения».
Но тут я задумалась. Может быть, он ждал от меня какого-нибудь поощрения? Ведь я тоже молчала все эти шесть дней. Сидела и тупо ждала, когда он возобновит переписку. Кто, спрашивается, еще считает, что женщинам в любовных отношениях принадлежит пассивная роль? (Я имею в виду, кроме меня.) Если у него и вправду есть чувства, он наверняка надеялся получить несколько слов. Но нет! Я из тех, кто постоянно требует подтверждений, как можно больше подтверждений! И он решил перейти на нейтральный тон, предоставив мне самой выбрать путь, по которому пойдут наши отношения.
Я ни на что не могла решиться. Все те же вопросы кружились у меня в голове, сбивая меня с толку. А как бы поступили девочки на моем месте? Что бы они ответили? Я опять решила заняться «превращением в другого», игрой, которую я придумала, и даже не для того, чтобы набрести на полезную идею, а чтобы сбросить напряжение.
Ольга.
После недели молчания получила деловой отчет и огорчилась. За короткое время ты успел приучить меня к большей оригинальности, яркости и теплу! Пожалуйста, соверши усилие! Останься тем, кого мне было бы интересно узнавать!
Да, Ольга сказала бы впрямую то, что думает и чего хотела бы.
Кандис тоже не стала бы лукавить, но написала бы с некоторым вызовом:
Привет! С чего вдруг такой тон? Ты забыл обо мне в объятьях австралийки? Или после нападения злобного кенгуру ты лишился памяти и не помнишь о своих чувствах? Мне нужно было увидеться перед отъездом и тебя поцеловать… Тогда бы ты не стер меня из своей памяти. Но мой поцелуй пока еще на губах. Тебе решать, хочешь ли ты его попробовать.
Далия была бы вполне способна ответить так:
Жду с нетерпением возвращения моего путешественника. Чур, следующее путешествие вместе. Надеюсь, что удовольствие от изучения моих холмов и долин будет гораздо больше, чем от изучения Австралии, где полно ядовитых пауков.
Сандрина ответила бы сердито.
Привет. Шести дней хватило, чтобы чувства угасли и я получила сообщение настолько плоское, насколько вычурным было начало. Я не удивлена. И не огорчена тем более. Схлопываю раковину!
Но я не Ольга, не Далия, не Сандрина и не Кандис. Я Алиса. Как это ни печально и ни безнадежно, но я Алиса.
И я не могу сразу взять и ответить. Я буду ждать, размышлять, оценивать ситуацию на трезвую голову. Ему понадобилась неделя, чтобы собраться мне написать, мне тоже спешить не обязательно.
Мне удалось продержаться на занятой мной позиции… час. Я слабая женщина. И я ответила в том же тоне. И это не было расчетом, просто я не умею играть. Я не способна изображать безразличие или, наоборот, легкомыслие. Мне недоступно искусство обольщения при помощи намеков и нюансов, а уж когда мне плохо, мне вообще не до тонкостей.
Добрый день.
У меня все хорошо, спасибо.
Рада узнать, что все прошло удачно и репортаж обещает быть интересным.
Удачного завершения поездки и возвращения домой.
Всего наилучшего.
Вот так. Безупречное послание. Безнадежная банальность, никакой информации, правила вежливости соблюдены. Не хватает только: «Прошу принять выражение моих самых искренних чувств» (думаю, что эту формулу в конце электронных писем использую только я, все остальные пишут: «сердечно», «ваша…» или даже «До +», что гораздо больше подходит совершенно лишенным формальности электронным посланиям) (но если присмотреться, новые формулы и вовсе лишены смысла. Например, разве что-то значит «ваша»? Или наречие «сердечно» несет какую-то информацию, или оно хоть в какой-то мере искренно? А уж «До +…» я вообще не выношу, полный идиотизм, так вместо «до скорого» начали подписываться подростки, а взрослые переняли у них, чтобы не обнаруживать свою малограмотность или казаться более «современными»).
Я (Алиса нерешительная) перечитала свое послание и нашла его излишне холодным. Да, я написала крайне сухо, а до этого я хотела даже как будто немного приоткрыться. Но еще не поздно. Можно добавить несколько слов потеплее. Но каких?
Привычные формулы, выражающие чувства, вроде «мне тебя не хватает», «приезжай поскорее», «я без тебя соскучилась» были бы здесь совершенно неуместны, и я бы выглядела шизофреничкой.
Поинтересоваться его путешествием? Можно было бы, но мне совершенно наплевать, что он там видел и с кем встречался на этом континенте, о котором я совершенно ничего не знаю.
Предложить встретиться, когда он вернется? Он сочтет, что уже меня обольстил и мне не терпится с ним увидеться (хотя так оно и есть) (но женщины, такие, как я, слишком застенчивые, кто слишком много размышляет и кому не хватает любви, – не привыкли выражать открыто свои чувства).
Ну так что же? Давай быстрее! Я могу дополнить свое сообщение только в ближайшую минуту, а иначе мои сомнения перекроют отпущенное мне время…
Words don’t come easy to me
How can I find a way to make you see I love You
Words don’t come easy[33].
Но если еще не настало время (пока!) сказать ему, что я его люблю, то по крайней мере отсутствие у меня слов выражено совершенно точно.
Как же все-таки другим женщинам удается найти верный тон, найти что сказать и выбрать для этого правильные слова, показаться интересной, не пускаясь при этом в откровенности?
Минута прошла, и я так больше ничего не написала.
Теперь мне нужно было ждать ответа. И на этот раз постараться быть более адекватной. И более приветливой. Если я своим ответом не отвадила его окончательно.
Марианна
Я наблюдала ситуацию издалека, и начало мне скорее понравилось. Дистанция много значит в нашем восприятии фактов, событий. Особенно когда речь идет о любви. Вы понимаете, когда живешь в провинции, Париж представляется вам вселенной, где возможно все. Город влюбленных, колыбель романтизма, декорации стольких любовных историй в кино. С Парижем в качестве декораций все, что мне рассказывала Алиса, казалось возможным.
Я не раз бывала в столице и имела возможность избавиться от волшебных иллюзий: серые замусоренные тротуары, бомжи на каждом шагу, унылые, замученные работой парижане, долгие поездки в тесноте общественного транспорта, дурные запахи…… Если и существует «город света», то светятся всего несколько кварталов и те, кто имеет средства в них поселиться, ходить там в рестораны и за покупками. И все-таки, несмотря ни на что, Париж сохраняет ореол романтики – со всех концов света туда слетаются влюбленные пары, улицы словно бы помнят любовные истории, которым стали свидетелями. И я, несмотря на все свое здравомыслие, все равно была уверена, что в Париже может вспыхнуть самая необыкновенная любовь. Дети тоже смотрят на пустую шляпу фокусника и верят, что из нее все-таки выскочит кролик.
Я сразу же встала на сторону старомодного, но такого трогательного принца и опасалась только, как бы Алиса чего-нибудь не выкинула. Она может быть иногда такой резкой. Годы одиночества одели ее в броню, отделили от мира, она растеряла драгоценное умение общаться, и все искры желаний и чувств, оставшиеся от ее «великой любви» с Эдуаром, успели погаснуть в ее сердце.
Из-за своих сомнений, страхов, топтанья на месте она могла все потерять, привести в отчаяние своего вздыхателя, который мог и расхотеть тратить усилия и ее завоевывать.
– Мне во все это не верится, Марианна, – говорила она мне. – Для меня это слишком. Слишком интересный и красивый человек. Не мой размерчик.
– Перестань! Ты себя недооцениваешь! – рассердилась я. – Вот именно потому, что он окружен красивыми и уверенными в себе женщинами, он так тебя и ценит.
– Так. И ты считаешь, что своим высказыванием ты повышаешь мою самооценку?