— Кто тянет? — осведомился Джонни.
Трое игроков вытащили из колоды по карте, показали их друг другу во избежание совпадения, а потом выложили перед собой рубашкой вверх.
Джонни потребовал по десять долларов за участие в игре, Теперь нужно было сказать «да» или «пас». Все трое сказали «да».
В скине масти значения не имеют. Бубны, червы, трефы и пики равны между собой. Все дело в достоинстве карты. В колоде карты тринадцати достоинств — от туза до короля. Следовательно, в игре участвуют тринадцать карт. Каждый выбирает себе карту. Когда из колоды открывается карта того же достоинства, игрок проигрывает. Его карта отправляется на «свалку». Она «падает».
Смысл игры в том, чтобы твоя карта упала позже, чем карты твоих соперников. Если игрок, скажем, выбирает семерку, а карты прочих достоинств выйдут по два раза до того, как появится следующая семерка, игрок получает весь банк.
Джонни бросил на стол верхнюю карту из колоды лицом вверх. Она упала перед Доком, сидевшим напротив Джонни. Это была восьмерка.
— Моя беда, — сказал Дурной Глаз.
— Моя беда — только смерть одна, — отозвался Док. — Давайте ваши деньги.
Игроки передали ему ставки.
Джонни выровнял колоду и поместил ее в специальную коробочку, открытую с одной стороны, с отверстием для большого пальца, чтобы можно было выталкивать карты.
Себе он сдал тройку.
Зашелестели карты, они шлепались на стол лицом вверх в дымном освещении, и воздух то и дело оглашался тихими проклятиями. Всякий раз, когда карта падала, игрок платил проигрыш и выбирал новую карту из колоды.
Тройка Джонни так и не «упала» ни разу за всю сдачу. Он поставил двенадцать раз по десять долларов и заработал сто тридцать.
Вдруг в комнату, размахивая пачкой денег, ввалился Чарли Чинк.
— А ну-ка пропустите мастера! — сказал он пьяным голосом.
Сидевший спиной к двери Джонни и не подумал обернуться. Он перемешал колоду, выровнял ее и положил на стол.
— Сними-ка, — сказал он одному из партнеров.
Игроки поглядели на Чинка, потом на Джонни, потом вообще перестали глядеть по сторонам.
— Не понимаю, почему мне не дают поиграть? — удивился Чарли.
— Все, у кого есть деньги, имеют право на игру, — ответил Джонни. — Пони, уступи место игроку.
Пони встал, и на его стул плюхнулся Чинк.
— Сегодня мне должно повезти, — сказал Чинк, швыряя пачку денег на стол перед собой. — Я хочу выиграть десять тысяч. Что, друг Джонни, готов ты расстаться с такой суммой?
Снова игроки посмотрели сперва на Чинка, потом на Джонни, а потом уставились на свои карты.
На лице Джонни не дрогнул ни один мускул. Голос его тоже не изменился.
— Я играю только на выигрыш, парень, — сказал он. — Это знают все. В моем клубе ты можешь играть, пока у тебя есть деньги, а если выиграешь, все останется у тебя. Ну, кто тащит? — спросил он партнеров.
Никто не протянул руку к колоде.
— Не надо меня пугать, — сказал Чинк и вытащил карту из-под низу.
Джонни объявил, что ставка — сто долларов. Когда Чинк внес деньги, у него осталось лишь девятнадцать долларов.
Джонни открыл даму. Док сказал «да».
Чинк поставил десятку против дамы.
Выпала вторая дама.
— «Черный червяк гложет мне сердце», — пропел кто-то из игроков.
Чинк забрал десять долларов Дока.
Джонни сдал себе тройку пик.
— Молния не бьет дважды в одно место! — изрек Дурной Глаз Льюис.
— Не надо молнии, дружище, — сказал Караул. — Мы в самом центре грозы.
Джонни открыл двойку треф Доку, который, как проигравший, имел право выбирать карту.
Док, скривившись, уставился на двойку.
— Пусть лучше меня укусит в задницу боа-констриктор, чем я поставлю хоть цент на черномазую двойку, — наконец сообщил он партнерам.
— Пасуешь? — спросил его Джонни.
— Ни за что! — отозвался Док. — Ставь деньги, желтый, — сказал он Чинку.
— Это обойдется тебе в двадцать долларов, — сказал тот.
— Деньгам не больно, — сказал Док, отсчитав две десятки.
Джонни передал Доку пятнадцать долларов и начал метать карты. Игроки брали их в молчании. Напряжение нарастало. Джонни и Чинк выигрывали.
— Иду против тебя, игрочок! — сказал Джонни Чинку.
— Ставь деньги, — отвечал тот.
Джонни сказал «сто долларов». Чинк принял вызов. У него еще оставались деньги.
Джонни бросал на стол карту за картой. Вены набухли у него на лбу и висках, снова ожил шрам-осьминог. Чинк сидел бледный, лицо его превратилось в желтый воск.
— Продолжим, — сказал Джонни.
— Ставь деньги, — просипел, теряя голос, Чинк.
Джонни не сводил глаз с оставшихся у Чинка долларов. Он было вытащил карту из колоды, потом быстро загнал ее назад.
— Еще, игрочок? — спросил он.
— Заказывай, — отвечал тот.
Джонни предложил пятьдесят долларов.
Чинк взял двадцать девять, остальное вернул.
Джонни выбросил на стол карту. Семерка бубен сверкнула под лампой и упала рубашкой вверх.
— Покойники падают лицом вниз, — хмыкнул Дурной Глаз.
Кровь прилила к щекам Чинка, на лице заиграли желваки.
— Проиграл? — спросил Джонни.
— Откуда ты знаешь? У тебя что, карты меченые? — глухо спросил Чинк.
— Проиграл, конечно, — повторил Джонни. — Это уже понятно.
Лицо Чинка сделалось пепельно-серым. Джонни перевернул карту, лежавшую перед Чинком. Это была семерка пик.
Джонни потянул к себе кучку денег.
— Ты передернул, — сказал Чинк. — Передернул. Ты увидел, что это семерка, когда вытащил ее из колоды.
— Скажи это еще разок, — попросил Джонни. — Только потом тебе придется доказать сказанное.
Чинк безмолвствовал.
— Играешь быстро — в кармане чисто, — сказал Док.
Чинк встал и молча удалился.
После этого Джонни стал проигрывать. Он проиграл весь свой выигрыш и еще семьсот долларов из банка. Затем он встал и сказал Никелю:
— Замени меня, Кид.
Он прошел к себе в кабинет, вынул из сейфа револьвер 38-го калибра и сунул за пояс, слева от пряжки, потом надел свой зеленый пиджак. Перед уходом он сказал Набби:
— Если я не вернусь, пусть Кид возьмет деньги с собой домой.
Пони зашел на кухню спросить, не нужен ли он, но Джонни уже и след простыл.
— Ох уж этот Чинк, — сказал Пони. — По нитке ходит.
Глава 16
Дверь открыла Аламена.
Чинк сказал:
— Мне надо с ней поговорить.
— Ты спятил, — сказала Аламена.
Черный спаниель у ног Аламены яростно залаял.
— Что ты разлаялась, Спуки? — заплетающимся языком проговорила Дульси из кухни.
Спуки никак не могла уняться.
— Лучше не мешай мне, Аламена, — сказал Чинк, проталкиваясь мимо нее, — предупреждаю по-хорошему. Мне надо поговорить.
Но Аламена стояла не шелохнувшись и не пускала его.
— Дурак, Джонни ведь дома, — сказала она.
— Ничего подобного, — возразил Чинк. — Я только что видел его в клубе.
— Ты у него был в клубе? — удивленно спросила Аламена, и зрачки ее расширились.
— А почему бы и нет? Я не боюсь Джонни.
— С кем это ты там разговариваешь, Мена? — поинтересовалась Дульси, с трудом ворочая языком.
— Ни с кем, — отрезала та.
— Это я, Чинк, — подал голос Чарли.
— Ах это ты, — продолжала Дульси, с трудом выговаривая слова. — Тогда входи — или уходи. А то моя Спуки волнуется.
— Черт с ней, с твоей Спуки, — буркнул Чинк и, отпихнув Аламену, вошел в кухню.
Аламена закрыла входную дверь и тоже пришла на кухню.
— Если Джонни вернется и застанет тебя здесь, он тебя прикончит, — предупредила она Чинка.
— К черту Джонни, — вспыхнул Чинк. — У меня про него есть такое, что стоит мне рассказать — и он запросто может загреметь на электрический стул.
— Расскажешь, если доживешь, — уточнила Аламена.
Дульси пьяно хихикнула.
— Мена боится Джонни, — пояснила она Чинку.
И Аламена, и Чинк уставились на нее.
Она сидела на табуретке, закинув ноги на стол. На ней была только комбинация.
— И не стыдно подсматривать, — хихикнула она, поймав взгляд Чинка.
— Если бы ты не была пьяной, я бы тебе показала, — сказала Аламена.
Дульси сняла ноги со стола и попыталась сесть прямо.
— Ты просто злишься, что Джонни на мне женился, — с пьяным лукавством произнесла она.
Аламена сразу угасла, отвела глаза.
— Ты бы вышла и дала нам поговорить, — сказал ей Чинк. — У меня важное дело.
— Я пойду в гостиную, посмотрю, не подъедет ли Джонни, — сказала Аламена со вздохом.
Чинк пододвинул к себе табуретку, но не сел, а только поставил на нее ногу.
Когда он услышал, что Аламена пошла в гостиную, то быстро подошел к двери кухни, закрыл ее и вернулся на место.
— Слушай меня внимательно, — сказал он. — Или ты достанешь мне десять тысяч, что обещала Вэлу, или я устрою скандал.
— Бах! — вдруг крикнула Дульси. Чинк вздрогнул. Дульси захохотала. — А ты напуга-ался! — пьяно проговорила она.
— Я пришел не шутки шутить, — с угрозой в голосе произнес Чинк. Его лицо пошло красными пятнами.
Вдруг, словно забыв об его присутствии, Дульси стала неистово чесать голову. Потом вскинула взгляд на Чинка и, увидев его негодующее лицо, пояснила:
— Это все блохи от Спуки. — Чинк заиграл желваками, но Дульси не заметила этого. — Спуки! — крикнула она. — Пойди посиди у мамочки на коленях! — Собака подошла к ней и стала лизать ее босую ступню. Дульси подобрала Спуки и усадила к себе на колени. — Это одна из твоих черных блошек, да? — спросила она, наклоняясь к собаке, чтобы та могла лизнуть ей лицо.
Резким движением Чинк скинул собаку на пол так, что она ударилась о ножку стола и забегала по кухне, жалобно тявкая и не зная, как убраться.
— Ты будешь меня слушать или нет? — сказал Чинк, задыхаясь от злости.
Лицо Дульси потемнело. Она попыталась встать, но Чинк положил руки ей на плечи и усадил обратно.
— Не смей бить мою собаку! — крикнула Дульси. — Я никому этого не разрешаю. Я тебя за это убью…