.
Независимо от того, в какой точке спектра здорового стиля конфликтования вы находитесь (а некоторые представляют собой смесь: дипломаты, склонные к скрещиванию шпаг, или наоборот), всем нужно выработать привычку ссориться с добротой и позитивом, когда это возможно. В конечном счете пары с любым из трех основных стилей конфликтования могут быть счастливыми и успешными. При условии, что сохраняется правильность математического уравнения – соотношение позитивного к негативному 5:1.
Однако ситуация может оказаться немного сложнее, когда у партнеров разные стили, или, выражаясь более научно, когда у них есть несоответствие метаэмоций.
Несоответствие метаэмоций: рецепт к взаимопониманию
Как вы выражаете эмоции? Как справляетесь с ними? Как, по вашему мнению, другие должны справляться со своими?
Термин «метаэмоция» означает: как мы воспринимаем чувства – свои и других.
Когда пары не совпадают по стилю конфликтования, у них часто наблюдается то, что мы называем несоответствием метаэмоций. Это означает, что у них разные убеждения по теме, как выражать эмоции и как с ними справляться. Тайлер и Ноя, пара, которую мы встретили ранее в этой главе, – прекрасный пример: один партнер (Ноя, которая во время ожесточенного спора склонна эмоционально отключаться и выстраивать стену между собой и Тайлером) считает, что следует избегать негативных эмоций. Другой (Тайлер, чувствующий себя остолбеневшим и отвергнутым из-за отказа партнерши обсуждать с ним проблемы) считает, что эмоции следует выражать и исследовать. Это и есть несоответствие.
Перед нами классический пример пары, где один – избегающий конфликтов, а второй – сражающийся. Для последнего избегающий выглядит отстраненным и равнодушным. Подобное поведение интерпретируются как «Для меня это недостаточно важно, чтобы я уделял(-а) этому внимание». Сражающиеся, такие как Тайлер, ищут страсти – они хотят, чтобы партнер проявил уязвимость, и прямо сейчас, в разгар ссоры. В то же время это именно то, от чего отворачивается избегающий. Такие люди предпочитают не говорить о проблемах, всячески уклоняясь от конфликта.
Среди сорока тысяч пар, участвовавших в нашем международном исследовании, данная тема играла огромную роль: 83 % пар испытывали проблемы из-за несоответствия метаэмоций. И большинство пар, обращавшихся к нам за психологической помощью, также сталкивались с этой проблемой. Но что интересно: Джон, работая в «Лаборатории любви», не видел столь большого количества несоответствий. Среди участников исследований (которые не проходили терапию, а просто попали из общей популяции) у многих был одинаковый стиль конфликтования. Возможно, это одна из причин, из-за чего они влюбились друг в друга: общий эмоциональный язык. Между тем Джули, работая с парами в ходе терапии, постоянно замечала несоответствие. Мы предполагаем, что пары с несоответствием метаэмоций целенаправленно приходят в терапию, поскольку достигают точки в отношениях, когда им действительно трудно достучаться друг до друга. Короче говоря, несоответствие метаэмоций может затруднить общение двух людей в ссоре.
Однако не все несоответствия равны. Рассмотрим каждый вариант.
Избегающий – Дипломат
Они, вероятнее всего, не столкнутся с большими проблемами из-за несоответствия метаэмоций – эти стили достаточно совместимы с точки зрения «эмоций по поводу эмоций».
Например, Ганс – избегающий и Бет – дипломат. Ганс родился и вырос в Германии. Родители никогда не ссорились на его глазах. В семье был один человек – дедушка по отцовской линии, – отличавшийся вспыльчивым нравом: он много пил и, если внуки делали что-нибудь не так, сильно кричал. Ганс научился избегать и его, и конфликтов. Во взрослой жизни, в браке и в родительстве он считал, что нужно обходить точки трения. Боялся, что даже самая мягкая ссора способна быстро выйти из-под контроля и привести к взрыву. Лучше вообще не начинать.
У Бет был стиль дипломата в конфликтах. Она умела решать проблемы, поскольку выросла в семье, подходившей к конфликтам с позиции менеджмента и логистики: «Давайте найдем способ сделать всех счастливыми настолько эффективный, насколько это возможно». Она спокойно вела дискуссии. Конечно, с ее стороны иногда просачивалась небольшая доля эмоций. Однако со временем она заметила, что Ганса тревожила малейшая капля разочарования или повышения голоса с ее стороны во время обсуждения. Например, выбирая место для отдыха, он быстро отстранялся, откладывая разговор на потом. Она старалась придерживаться ровных и спокойных обсуждений, зная, что Ганс с большей вероятностью будет продуктивно участвовать в разговоре, если она исключит эмоциональную составляющую из разговора.
В целом в отношениях все шло довольно гладко. Пока у одного из детей не возникли проблемы в школе. Сын отвлекался и плохо себя вел на уроках. Бет чувствовала, что учитель применяет к нему ужасный подход: стыдит, наказывает, провоцируя ребенка на еще большую непокорность и дерзость. Но не знала, что делать и как с этим справиться. Она не любила конфронтации, как и муж, предпочитала обсуждать конфликты, сохраняя спокойствие; боялась, что разговор с учителем выйдет из-под контроля, а она растеряется. И в то же время Бет не могла оставить все как есть – сыну нужна была их поддержка.
Ганс был категорически против любого вмешательства. Его позиция была такой: «Пусть ребенок разбирается сам». Однако под фасадом скрывался глубоко укоренившийся страх конфронтации и конфликта.
Бет расстраивалась. Она тоже была напугана учителем. Ей требовалась поддержка мужа – и как супруга, и как второго родителя. А он вообще не хотел приближаться к этой ситуации.
Когда они пришли с данной проблемой, мы сразу же погрузились в их истории жизни, чтобы добраться до корня проблемы. И выяснили, почему он так боялся гнева, как ранний детский опыт в родительской семье сформировал в нем избегающий стиль конфликтования. Бет слышала об этом впервые. Теперь она понимала, почему он так резко реагировал на повышение ее голоса даже на один градус. И поделилась собственным страхом: если учитель действительно разозлится из-за того, что она начнет поучать ее, как обращаться с их ребенком, она просто растеряется и впадет в ступор. Как дипломата, ее легко выбивали из баланса сильные эмоции или гнев других.
– Я просто хочу, чтобы ты был рядом со мной, чтобы она увидела, что мы – команда, – объяснила Бет. – Я могу провести эту беседу, но не могу сделать это в одиночку. Два лучше, чем один.
Поддавшись ее аргументам, Ганс согласился пойти в качестве поддержки: Бет возьмет на себя ведущую роль, а он будет просто повторять все за ней. Так ему было немного удобнее, хотя он все равно нервничал. Как оказалось, встреча прошла гладко: они выступили единым фронтом. Бет была дипломатична, учительница – открыта к диалогу, разговор оказался продуктивным. Ни одно из их опасений по поводу взрывоопасного конфликта не оправдалось.
У этой пары два разных стиля, но с небольшим подталкиванием с нашей стороны они смогли приблизиться друг к другу.
У избегающих и дипломатов во многом совпадают подходы к разрешению конфликтов: если они узнают жизненные истории друг друга в отношении конфликтов и будут в курсе собственных стилей, то смогут процветать.
Дипломат – Сражающийся
В такой паре дипломат может чувствовать себя подавленным и эмоционально затопленным тем стилем, который использует во взаимодействии сражающийся партнер. Последний же может разочаровываться из-за того, что не получается достучаться до дипломата. В попытке добиться этого он усиливает напор, увеличивает громкость и иногда даже становится озлобленным.
Дерек и Тамара – молодая пара с девятилетним сыном. Они только что переехали в сельский штат Теннесси из Атланты. За их домом штабелем лежали дрова, где сын любил играть и строить форты. Однажды он с криком прибежал в дом к Тамаре: его укусила змея.
Тамара, склонная к скрещиванию шпаг, взорвалась. Она была в ужасе. Даже после того, как врач очистил место укуса и подтвердил, что змея не ядовитая, она все равно была в панике: в следующий раз может быть ядовитая!
– Наверное, змеи там повсюду! – закричала она на мужа практически в ту же минуту, как он вошел в дверь. – Что ты будешь с этим делать? Почему ты еще не убрал эту кучу дров? Они вообще не должны находиться так близко к дому!
Дерек придерживался рационального подхода в решении вопросов: не избегающего, а логичного.
– Дорогая, очень маловероятно, что это повторится, – отметил он. – Я понимаю, ты напугана, но думаю, все будет хорошо. На выходных я перенесу все дрова, а пока давай здраво поразмышляем над решением. Может, просто не разрешать ему играть там, пока я все не уберу?
– Я не хочу быть здравой! – возмутилась Тамара. – Мы говорим о жизни нашего сына! Ты готов, чтобы он встретился со смертью?
– Тамара, не будем драматизировать…
– О, для тебя это драматично? Драматично то, что я пытаюсь защитить ребенка, пока ты в своем плотном графике не можешь выделить десять минут на то, чтобы убрать дрова? Когда ты собираешься это сделать?
– Я сделаю это на этих выходных. Тамара, господи…
– Нам вообще не нужно было сюда переезжать!
В этот момент эмоционально перегруженный Дерек, у которого заканчиваются идеи, как отвечать жене, начинает отстраняться от контакта.
С некоторыми парами «дипломат – сражающийся» данная динамика может со временем обостриться. Сражающийся партнер, не получая желаемого ответа в рамках ряда конфликтов, становится враждебным и со временем все более негативными – так он пытается достучаться до дипломата. В ответ тот становится все более эмоционально отстраненным. Они перестают тянуться друг к другу. Если так продолжится, мы увидим в паре растущее презрение и выстраивание эмоциональной стены – теперь это территория враждебного стиля конфликтования.
Конкретно у этой пары была крепкая система дружбы. Но в последнее время оба переживали, что мало времени проводили вместе. Новая работа Дерека отнимала огромное количество сил и внимания, он бывал дома реже, чем когда-либо. Оба чувствовали, что им не хватает друг друга. Как только сокращаются возможности для установления эмоционального контакта, возрастает вероятность конфликтов и непонимания. И поскольку у Тамары сражающийся стиль, она хотела немедленно