Из нее вырывается воздух, будто она получила удар под дых. Сьюзен поражена, что муж способен на такое и что она такая глупая. Это абсолютно сюрреалистично: подобное происходит с другими людьми, с какими-то персонажами на телевидении, но не с ними! Стэн, который следовал за ней с вечеринки на вечеринку в колледже, пытаясь случайно встретиться, изображал удивление, когда снова и снова «случайно» сталкивался с девушкой на танцполе. Стэн, который держал новорожденных близнецов и плакал. Все, что, по ее мнению, она знала, оказывается ложью. Весь мир рушится.
Один вопрос: как ты мог так поступить с нами?
Стэн чувствует сожаление и стыд. Однако ему это не нравится. В момент измены он «рационализировал» действия таким образом: У нее никогда нет времени на меня. Сегодня мы больше похожи на тех, кто ведет совместный бизнес, чем на любовников. Она никогда не узнает. Да все это делают. Ничего такого. Я заслуживаю это.
И занимает позицию защиты. Она нападает еще сильнее, потрясенная тем, что он не понимает, какую ошибку совершил. А Стэн защищается сильнее, начиная копать глубже в проблему: она не проявляет теплоту по отношению к нему. Они больше не занимаются сексом. Сьюзен все время его отталкивает – ей даже не интересен секс, так почему же ее это так волнует? Она обращает внимание лишь на детей, а он будто невидим.
На данный момент он затоплен, она тоже. У обоих сердце сильно стучит, адреналин бурлит в их венах. Физиологическая реакция Стэна усилилась и захлестнула его даже быстрее, чем Сьюзен. И ему понадобится гораздо больше времени, чтобы прийти в себя.
Вот почему: по эволюционным причинам, связанным с защитой племени и охотой на опасных животных ради пропитания, наши доисторические предки мужского пола получили преимущество в выживании, так как способны быстро занимать позицию для сражения и поддерживать насыщенную адреналином реакцию на опасность. У тех, кто обладал столь быстрой реакцией, получалось лучше отбиваться от врагов и охотиться. А поскольку они и выживали чаще, их гены с большей вероятностью передавались следующим поколениям и в итоге наследовались современными мужчинами. Устойчивая реакция «бей или беги», возможно, помогла далеким предкам Стэна выжить, но сейчас это не приносит никакой пользы.
– Я вообще не знаю, для чего мне возвращаться домой! – кричит он. – Тебя даже не волнует, буду ли я здесь!
– Лучше бы я никогда тебя не встречала, – рыдает Сьюзен. – Была бы намного счастливее!
В последующие дни, недели и месяцы Стэн и Сьюзен ссорятся так, как никогда за всю историю брака. Они не могут обсуждать какую-либо проблему, не впадая в крайности и не говоря первое и худшее, что приходит в голову. Даже разговоры, которые начинаются спокойно (например, как быть с детьми, пока они пытаются все уладить), быстро перерастают в состояние полной перегрузки двух нервных систем. Они кричат и в ярости швыряют вещи. Однажды ночью Стэн с такой силой швыряет стакан на пол кухни, что тот разбивается в дребезги и один кусок попадает в ногу Сьюзен и режет ее до крови. В ужасе они понимают, насколько вышли из-под контроля. Поэтому решают обратиться за помощью.
И оказываются в нашем офисе.
Свою историю они описали Джули момент за моментом, чтобы объяснить, что привело их на интенсивную терапию. Им было нелегко рассказывать свои версии. Оба неоднократно затапливались. Сьюзен плакала, а потом злилась. Стэн злился, а затем эмоционально закрывался. Когда Джули попросила их спросить друг друга о том, как у них дела, сидя напротив нее в офисе, разговор выглядел вот так:
Стэн: Спросить, как она? Хорошо. Наверное. Конечно. Так… привет. Как у тебя сегодня дела?
Сьюзен (с недоверчивым смехом): Ну, довольно паршиво, а ты что ожидал?
Стэн: Что ты имеешь в виду, говоря «Чего я ожидал?»?
Сьюзен: Я имею в виду, что ты разрушил мою жизнь! Конечно, мне паршиво!
Стэн: Эй, это не только моя вина. Ты отстранилась первой, перестала заботиться обо мне, перестала быть мне настоящей женой.
Сьюзен: Я мама близнецов. Ты когда-нибудь пробовал заботиться о близнецах самостоятельно? Нет! Никогда! Даже о собственных детях! И не обвиняй меня в своей измене. Это полностью на твоих плечах.
Стэн: Я знаю! Но сколько раз мне придется говорить? Мне жаль, мне жаль, мне очень жаль. Хорошо? Что еще я должен сделать?
Сьюзен: Я знаю, что ты сожалеешь, правда. Но…
Стэн: Ты так эгоцентрична. На самом деле ты не хочешь, чтобы все стало лучше. Ты просто хочешь, чтобы мне и дальше было плохо. Ты хочешь держать меня под контролем.
Сьюзен: Контролировать тебя? Ха! Тебе нужно самому контролировать себя. Ты мне противен. Я ухожу отсюда. Не хочу видеть твое лицо.
Видите, насколько эмоционально затоплены оба партнера – и всего за несколько мгновений? Неудивительно. Они оба критиковали и презирали друг друга.
А теперь посмотрим на другую пару, у которой тоже произошла эмоциональная затопленность, но в нашем офисе проявилась иначе.
Пара № 2: Нора и Робби
Нора и Робби – афроамериканская пара за сорок. Оба успешны, работают полный день. Они влюбились друг в друга в колледже и рано поженились. Их дети – подростки, но иногда (как шутят сами родители) кажется, будто этим подросткам нужна такая же помощь в повседневных делах, как и в детстве. Особенно по утрам.
Чтобы накормить обоих и вовремя развести по школам (одного – в старшую, другую – в среднюю), кажется, требуется титаническое усилие. «Как думаешь, нам стоит позвонить им в колледж, чтобы напомнить почистить зубы?» – шутливо шепнула Нора мужу на днях утром, когда угрюмая четырнадцатилетняя девочка, прищурив глаза, пристально смотрела на них из другого конца кухни. (Они тихо рассмеялись.)
Как-то Нора почувствовала, что сильно заболела. Она работает юрисконсультом в крупной технологической компании, ей предстояло закрыть крупную сделку менее чем через неделю, у нее было много работы. Тем утром она чувствовала себя ужасно: пульсирующая головная боль, ломота во всем теле, жар. Это мог быть COVID. Сделала мазок – тест оказался отрицательным. Однако Нора переживала, что, возможно, было слишком рано, чтобы показало положительный результат. Обычно она встает раньше детей и подготавливает все, чтобы они могли организовать завтрак: миски и ложки, пакеты овсянки быстрого приготовления, молоко, нарезанные бананы. Но у нее состояние, будто ее переехал бульдозер. Тем временем Робби не болен, хотя сильно измотан. Он провел выходные, пристраивая террасу к задней части дома. Робби спешит сделать это до того, как погода станет дождливой. У него болит все тело, ощущение, будто не было выходных. Но когда Нора говорит, что чувствует себя ужасно, он заботливо отвечает: «Иди ляг, поспи» – и отправляется готовить детям завтрак.
Нора проваливается в сон и просыпается через некоторое время, когда Робби заглядывает в спальню.
Робби: Привет, я ухожу. Просто хотел сообщить, что уже 7:40. Дети опоздают в школу, если не выйдете в ближайшие пять минут.
Нора: Оу, я думала, ты отвезешь детей?
Робби (вздыхая, явно раздраженный): Я не могу, детка, я опоздаю. Их школа в противоположном направлении. Я должен идти.
Нора: Дорогой, я очень больна. Неужели ты не можешь справиться с этим хотя бы раз?
Робби: Хотя бы раз? Подожди, я рано встал и поэтому смог сделать твою часть работы. И теперь я плохой парень? Ты не выглядишь такой уж больной. Я думаю, ты справишься с десятиминутной поездкой.
Нора: Откуда ты знаешь, насколько я больна? Я чувствую себя ужасно! Я думаю, что это может быть COVID.
Робби: Ладно, я думал, это просто простуда, извини.
Нора: Нет, это не простуда, и я действительно чувствую себя очень плохо! И почему бы тебе не быть со мной поласковее? Я всегда ласкова к тебе! Я все время что-то делаю для и за тебя.
Робби (взрываясь): Нора, как ты думаешь, чем, черт возьми, я занимался последние три недели, пока ты работала над своей сделкой? На прошлой неделе я единственный, кто уходил с работы раньше других три раза. Я тебя прикрывал всю неделю!
Нора: О, а тебе Богом запрещено несколько недель поприкрывать меня? Знаешь, сколько лет я тебя прикрывала?
Робби: Простите?
Нора: Ты меня услышал!
Робби: Не могу поверить, что ты мне это говоришь. После всего, что я делаю для тебя и детей.
Нора: Ой, не говори мне эту чушь. Ты всегда ведешь себя так, будто оказываешь мне огромную услугу только за то, что просто несешь свою часть ответственности. Будто ты герой, потому что воспитываешь своих детей или почистил туалет! Пора повзрослеть, Робби!
Робби уходит, резко хлопнув дверью.
Разговоры обеих пар начались хорошо. Мы видели, как Стэн уточняет состояние жены, чтобы оценить температуру накала между ними (который присутствует постоянно), и это хорошо. Мы видим, как Нора ясно просит о чем-то, что ей нужно, – тоже хорошо. Но довольно скоро оба разговора резко сворачивают не туда. Мы наблюдаем эффект домино – когда критика или презрение со стороны одного или обоих партнеров приводит к позиции защиты, затопленности, неудачным попыткам примирения и быстрой эскалации. Обе ссоры заканчиваются резкими и болезненными обвинениями, а значит, теперь они стали «прискорбными/неприятными инцидентами», когда одному или обоим нанесена эмоциональная рана. Этим парам придется проработать и исцелить последствия инцидентов, чтобы двинуться дальше, оставив сказанные болезненные слова друг другу в прошлом (подробнее об этом в Ссоре № 5).
Прочтите еще раз приведенные выше разговоры и посмотрите, сможете ли уловить несколько моментов, когда они накалились? Скорее всего, вы заметите, что в обеих парах присутствуют критические или презрительные комментарии с обеих сторон и также есть позиция защиты. Когда темп ведения диалога и температура взаимодействия резко возрастают, можно делать вывод, что один или оба партнера начинают испытывать физиологические последствия эмоциональной затопленности. И в чем здесь главная проблема? А в том, что они никак не могут осознать влияние эмоциональной затопленности. Вместо этого продолжают ссору.