Когда мы встретились, Шанаэ сказала, что в ее видении муж не заботился о ней так, как о деньгах. Тем временем Мануэль рассказал, что жену не заботили их будущее и уровень финансового стресса, в котором он находился. У них закончилась надежда на разрешение конфликта, который возникал снова и снова и вызывал все более и более неприятные ссоры. После последней ситуации, описанной выше, Шанаэ пошла спать в слезах. Мануэль из-за сильного физиологического напряжения, которое испытал во время ссоры, не смог прийти в себя и полночи не спал, расхаживая по дому. Они пришли к нам как к последней надежде. Оба хотели знать как справиться.
Когда пары застревают в циклическом, зашедшем в тупик конфликте, в котором нет прогресса, это обычно признак, что, вместо того чтобы двигаться дальше, им нужно сделать паузу, замедлиться и нырнуть в глубину.
Ссорясь, мы часто пытаемся решить проблему до того, как поймем ее. Мы застреваем в поверхностном споре вместо того чтобы докопаться до сути конфликта. До источника.
Мы стремимся к решению прежде, чем поймем позицию партнера и то, что за ней стоит.
Конечно, не всегда легко увидеть истинную причину конфликта. Как мы видим на примере Мануэля и Шанаэ, можно буквально провести годы, ведя одну и ту же борьбу, и все еще не знать, что на самом деле ее подпитывает.
Мануэлю и Шанаэ не нужно было искать решение поверхностной проблемы, связанной с подарками. Они уже пробовали! Им надо было остановиться прямо здесь, в этой горячей точке трения между ними, и нырнуть в глубину.
Наблюдая за парами в «Лаборатории любви», мы изначально предполагали, что существуют определенные «области тем», где пары обычно застревают. Но нет, таковых не обнаружилось. Оказалось, пары могли зайти в тупик из-за чего угодно.
Как и обсуждали ранее в части «Из-за чего мы на самом деле ссоримся», мы быстро поняли: пары могут оказаться в тупике по любому вопросу, включая самые тривиальные темы. Кто будет управлять пультом? На какую температуру выставляем термостат зимой? Разрешается ли детям есть сэндвичи с арахисовым маслом и желе на ужин, если им не нравится то, что мы приготовили? Не было специальных областей или тем! Причина в том, что любой конфликт между двумя людьми – независимо от размера – может содержать в своей глубине все что угодно. В этом смысле наши конфликты чем-то напоминают айсберги: иногда мы видим только верхушку и понятия не имеем, насколько далеко простирается препятствие для пары и насколько оно велико. Пока не врежемся.
Теперь мы знаем, что большинство конфликтов вечны. Придется иметь с ними дело и управлять ими на протяжении всей жизни, их невозможно разрешить раз и навсегда.
А в чем же разница между управлением вечным конфликтом и тупиком?
Ответ: ваши ощущения. Они сильно различаются. Вы можете возвращаться к определенной теме снова и снова на протяжении всей совместной жизни, и это не значит, что вы зашли в тупик. Это означает, что между вами есть разница в характерах и предпочтениях в образе жизни. Нужно научиться спокойно и конструктивно вести диалог, когда возникают подобные разногласия. Стратегии, которые вы уже изучили в этой книге, определенно будут полезны в этом.
С тупиком все иначе. В нем вы чувствуете себя плохо, очень плохо. Вы в тупике, если:
• ваши конфликты по конкретной теме заставляют вас чувствовать себя отвергнутым;
• вы говорите и говорите об этой проблеме, но никакого прогресса нет. Нет движения к решению или компромиссу;
• каждый раз, когда обсуждаете вопрос, вам потом становится хуже. Продолжающиеся конфликты по этому поводу причиняют боль и наносят эмоциональные раны кому-то одному или обоим.
Когда Мануэль и Шанаэ пришли к нам, они были в тупике из-за темы подарков. Наблюдались все вышеперечисленные классические признаки: они чувствовали себя ужасно после ссор; попытки найти компромисс и решить проблемы провалились; они все больше и больше разочаровывались друг в друге и все больше были склонны предполагать худшее. В тот момент у обоих преобладал негативный взгляд на отношения. По сути, это означает, что мы так много циклически ссоримся, будучи не способными воспринимать слова и действия партнера иначе, как негативно, даже если намерение доброжелательное. Мы перестаем давать друг другу презумпцию невиновности – вместо этого предполагаем худшее. Если задаем партнеру вопрос, а он не отвечает, вместо того чтобы думать: «Он меня не услышал», думаем: «Игнорирует меня, как всегда». Даже нейтральные ситуации будут восприниматься как негативные. Когда мы попадаем в тупик, трудно избежать негативной призмы, через которую мы начинаем смотреть на отношения.
Тупик – это знак, что нужно идти в глубину. Похоже на мигающий сигнал тревоги, указывающий, что пришло время вытащить на поверхность то, что на самом деле подпитывает конфликт. Однако даже если вы еще не зашли в тупик, есть и другие признаки, что нужно притормозить в ссоре и выяснить, из-за чего вы на самом деле спорите, прежде чем пытаться продолжить.
Признаки, что нужно замедлиться в ссоре:
• вы спотыкаетесь обо что-то, казалось бы, тривиальное и думаете: «Почему мы ссоримся из-за этой мелочи?»;
• вы пришли к компромиссу, а затем он подрывается одним из вас или обоими. Вы не можете его придерживаться;
• одна и та же тема постоянно всплывает в других ссорах и разговорах как незваный гость;
• или наоборот: избегаете конкретной темы как чумы, и она становится своего рода слоном в комнате, которого оба молча обходят стороной;
• у вашего партнера неожиданная, кажущаяся чрезмерная реакция на тему, которая «возникает из ниоткуда» и застает вас врасплох.
Последнее может говорить о многом. Например, вы считаете, что ведете обычный логистический разговор. И вдруг у партнера сильная эмоциональная реакция, которая, кажется, появляется из пустоты. Если получаете ответ, не имеющий для вас смысла, – скажем, партнер эмоционально затоплен или злится из-за чего-то, что, по вашему мнению, обыденно, ничем не примечательно и касается планирования календаря или дел на выходные – это явный признак, что что-то не так. Вы врезались в айсберг – что-то скрывающееся под поверхностью, чего вы не видели. Что делать? Выключить двигатели и замедлить ход. Скажите партнеру: «Давай притормозим. Мне кажется, суть проблемы более глубокая, чем я думал(-а)».
Когда мы только поженились, у нас произошла одна ситуация. Джон вернулся домой с работы, Джули уже готовила ужин на кухне. Войдя в дверь, он заметил почту, лежащую на столе в прихожей, и это напомнило, что пару недель назад они вызывали сантехника. Джон не мог вспомнить, оплатили ли тот счет. Он зашел на кухню и произнес:
– Эй, а ты заплатила сантехнику?
Джули уронила нож, которым нарезала лук, и обернулась.
– Я не знаю! – огрызнулась она. – Ты заплатил сантехнику?
И ушла в спальню, хлопнув дверью. Жестко хлопнув.
Джон стоял с почтой в руке и думал: «Я женился на сумасшедшей?» Он вошел в спальню и спросил:
– Что с тобой такое? Я просто хотел узнать, заплатила ли ты сантехнику!
– О, верно! – ответила Джули. – Я здесь всего лишь секретарь. Ты даже не удосужился поздороваться! Просто перешел к контрольному списку, который я должна выполнять. Ну так вот, я этого не сделала! Значит, я плохая!
Джон был сбит с толку и занял позицию защиты, весь разговор изначально пошел не очень хорошо.
Наконец оба успокоились. Джон сел на кровать и уже мягче спросил Джули:
– Откуда это?
Она некоторое время думала и наконец смогла объяснить.
– В детстве я приходила домой, и мать всегда критиковала меня, например: «Это то, что ты надевала в школу? Ну ты в этом выглядишь толстой». Когда ты только вошел, то говорил в точности как она.
В конце концов, просьба Джули на самом деле была довольно простой:
– Когда я впервые увижу тебя в конце дня, мне очень нужно, чтобы ты поцеловал меня, поздоровался и спросил, как прошел мой день. И после этого можешь спросить, заплатила ли я сантехнику.
Мы пришли к этому пониманию, уделив немного времени, чтобы копнуть глубже, задать вопросы и выяснить, почему что-то, казалось бы, незначительное вызвало такую сильную реакцию. Подобные взрывы – это красный флаг, воткнутый в землю и говорящий: «Копайте здесь». Он требует заботы и внимания.
Если заметили какие-либо признаки, что нужно углубиться в проблему, у нас есть для этого план. Называется он «Мечты внутри конфликта».
История конкретно этой интервенции[3] – личная. Она родилась не в «Лаборатории любви» (хотя мы ее там тщательно протестировали), пришла из нашей собственной жизни и отношений.
В самом начале брака, еще до того как мы создали свою теорию по теме и терапевтические методы внутри нее, мы пытались решить личную, зашедшую в тупик проблему. Однако ничего не получалось.
В двух словах: мы жили в Сиэтле, оживленном городе. Джону это нравилось. Джули нет. Джон вырос в Нью-Йорке, и для него потоки людей, движение транспорта, шум и суета города были знакомые и утешающие – чувственными ощущениями дома. Для Джули, выросшей в Портленде, в доме на окраине одного из самых больших диких городских лесов в стране, домом была дикая природа. Она искала спокойствия и тишины деревьев. В детстве Джули часто ускользала из дома, чтобы ночевать в лесу, и возвращалась в комнату до рассвета. Родители не знали об этом. Глубокая, дикая природа – вот что спасало ее.
В один из выходных мы арендовали небольшой домик на острове Оркас, в верхней северо-западной части штата Вашингтон. Долго добирались до него от города на пароме. Джули сразу влюбилась в Оркас. Она представляла, что когда-нибудь у нее будет маленькая хижина где-нибудь в лесу. Мы возвращались на остров снова и снова. И Джули поняла, что это волшебное место для нее. И однажды рассказала об этом Джону.