Я ничему не научился, только бояться. Я никогда не подниму руку на своих детей. Предыстория важна, однако мы видим, что одна и та же основа может создавать различные системы убеждений. Надо вникать, чтобы понять позиции друг друга по тому или иному конфликтному вопросу.
Даже пары, у кого много общего (социальный уровень, раса, родной город, семейная структура, религия), могут иметь две совершенно разные точки зрения по одному вопросу. Ведь физическая, эмоциональная, духовная и интеллектуальная конституция каждого человека будут по-разному взаимодействовать с общей средой и создавать что-то уникальное. Например, у Мануэля и Шанаэ было много общего в детстве. У обоих были тяжелые времена, не было родителей, только непостоянные опекуны, оба прошли через истории лишений и нужды. Но на основе параллельного жизненного опыта они сформировали совершенно разные системы убеждений.
Что касается Мануэля и Шанаэ, мы знали, что первый шаг к выходу из тупика – отложить в сторону денежный конфликт. Вместо этого мы говорили об их прошлом. Мы спросили: какова была культура вручения подарков в их семьях в детстве? Проявляли ли родители или опекуны любовь таким образом? Какой смысл вы придали этому?
Ответы стали настоящими открытиями. Когда Шанаэ росла, ее родителей не было рядом. Отец сидел в тюрьме, а мама была наркоманкой. Мама любила Шанаэ, однако оказалась не способна оставаться надежным родителем или обеспечивать дочь. Большую часть детства Шанаэ жила с тетей и дядей. На Рождество у них была привычка дарить детям массу подарков. Для нее же заворачивали в обертку новую пару носков. Вот и все. Просто носки. И подарки стали символизировать «ты значишь больше». Подарки равнялись любви, а она их не получала.
Мануэль же вообще не получал подарков. Его родителей тоже не было рядом, а когда они вдруг появлялись, оскорбляли его. В конце концов они развелись. По сути, мальчик рос сам. Единственным, кто когда-либо дарил ему подарки и, по его словам, давал возможность «почувствовать себя богатым», стала подруга семьи, его крестная мать, с которой он проводил все каникулы и лето. Казалось, это единственные отношения в жизни, на которые он мог рассчитывать. Затем в подростковом возрасте Мануэль начал продавать наркотики, чтобы прокормить себя. Тогда тетя сказала, что не может мириться с его образом жизни, и внезапно перестала с ним видеться – навсегда. В результате он больше никому полностью не доверял. Когда кто-то дарил ему подарок, он сразу же отвечал: «Почему ты мне это даришь? Наверное, чтобы манипулировать».
Мы спросили Мануэля, возможно ли, что он не смог принять подарки от Шанаэ, поскольку это означало открыться для принятия ее любви и всей связанной с этим уязвимости? И он признал, что да, так и было. Между тем Шанаэ изголодалась по проявлениям любви со стороны супруга. Пара сражалась по данному вопросу в течение многих лет. Завуалировано это было темой денег, хотя не имело никакого отношения к деньгам. На самом деле речь шла о скрытом, глубинном значении любви: о том, как мы ее отдаем, как получаем, как открываемся ей.
Когда они делали упражнение «Мечты внутри конфликта», тон разговора был совсем иным. В таком формате – по очереди рассказывая о себе и своем детстве, не торопясь, отвечая на каждый вопрос, – они открывались и действительно могли слушать друг друга. Мануэль, который имел тенденцию вести сражение в конфликте, был намного спокойнее и менее напряженным, отвечая на вопросы. Это, в свою очередь, позволило Шанаэ, которая была более избегающей, чувствовать себя в безопасности, открываясь и делясь своими ответами.
Мануэль спросил Шанаэ: «Что ты думаешь по этому поводу?», и она ответила: «Я снова чувствую себя маленьким ребенком, ждущим и ждущим, чтобы стать важным для кого-то». Мы увидели, как выражение его лица изменилось – пришло понимание. Когда подошла его очередь к пятому вопросу, она спросила: «Если бы ты мог взмахнуть волшебной палочкой и получить именно то, что тебе нужно, как бы это выглядело?» Мануэль ответил: «Между нами все было бы проще. Ты знаешь, я люблю тебя, несмотря ни на что».
Мануэль и Шанаэ не прекращали конфликтовать на эту тему. Однако в следующий раз разговор пошел совсем по-другому.
Шанаэ (бросая взгляд на сумки с покупками, которые Мануэль только что принес, с разочарованным вздохом, закатывая глаза): А, коробка гвоздей из хозяйственного магазина. Именно то, о чем мечтает девушка.
Мануэль: Я же говорил, что зайду туда. Что ты ожидала, что я принесу домой? Кольцо с бриллиантом?
Шанаэ: Я просто подумала, может, ты принесешь мне что-нибудь сегодня. Мне не хватало проявления любви с твоей стороны. В последнее время ты почти не обращал на меня внимания.
Мануэль: Шанаэ, я пытаюсь закончить ремонт, чтобы мы могли сдать это место в субаренду и поискать квартиру побольше. Мы это обсуждали. Я думал, это то, что ты хочешь!
Шанаэ: Да. Я просто хочу, чтобы ты хотя бы время от времени показывал мне, что заботишься. Это то, что делают люди, состоящие в отношениях, Мануэль. Это нормально – хотеть этого.
Мануэль (разочарованно вздыхая): Я просто не понимаю, почему маленькие подарки так важны для тебя. Ты знаешь – я люблю тебя. Почему этого недостаточно?
Шанаэ: Ну… Я считаю, что, если любишь кого-то, ты хочешь ему показать это. Недостаточно просто произнести слова. Любой может просто произнести слова. Если даришь кому-то подарок, значит, думаешь о нем. Это требует усилий и займет время. Нужно подумать о человеке, которого любишь.
Мануэль: Да, но у меня нет времени!
Шанаэ: Я знаю.
Мануэль: Послушай, это было проблемой для тебя, когда ты росла. И я стараюсь. Но я не хочу, чтобы мы потеряли квартиру из-за того, что не сможем платить за аренду.
Шанаэ: Это единственная причина?
Мануэль: Ну… Думаю, у меня все та же реакция, когда ты говоришь, что хочешь, чтобы я тебе что-то дал, – будто ты пытаешься что-то от меня получить. Отец учил меня: никогда никому не доверяй, потому что тебя облапошат. И правда, люди всегда так поступали. Они дают что-то только тогда, когда хотят получить что-то взамен. Я помню, как дети давали мне что-нибудь, например конфеты или сигарету, а потом говорили, что пришла моя очередь пойти попробовать купить пива, будучи несовершеннолетним, таким образом подставляя меня. Я привык, что меня используют. Я стал умным, когда мне было лет четырнадцать-пятнадцать. Я перестал позволять людям использовать меня и манипулировать мной.
Шанаэ: Я же не хочу тобой манипулировать! Это совсем не то, о чем я говорю.
Мануэль: Сейчас я знаю это. Но это все еще вызывает во мне старое чувство.
Шанаэ (нежно обнимая его): Могу я хотя бы немного поманипулировать тобой и попросить, чтобы ты принес мне одну из шоколадных плиток, которые мне нравятся, когда в следующий раз заедешь в город?
Мануэль (смеется): Ладно-ладно, мы, наверное, сможем позволить себе шоколадку, не потеряв при этом квартиру.
Эти различия в ценностях, связанных с деньгами и подарками, останутся постоянной проблемой для этой пары. Она будет проявляться по-разному на протяжении всей их жизни. В дальнейшем привычная склонность Мануэля рассматривать дарение подарков как манипуляцию все равно иногда будет врезаться в глубоко укоренившееся убеждение Шанаэ, что подарки равны любви. Однако разговор о «мечтах внутри конфликта» полностью изменил формат их ссор. Эти двое все еще спорят, но больше не находятся в тупике. Теперь они могут найти какое-то решение или компромисс для конкретной проблемы. И с меньшей вероятностью будут чувствовать себя, будто их осуждают или атакуют. Теперь они действуют, исходя из глубокого понимания друг друга, осознания своих уязвимостей, которые каждый несет в себе. Поэтому, хотя проблема никогда не будет «решена», она перестала быть источником боли и непонимания.
Это утверждение в некотором отношении противоречит здравому смыслу: когда конкретная тема является чем-то, к чему вы с партнером не можете прикоснуться, не вызвав ужасную, напряженную, высоковольтную ссору, последствия которой сохраняются в течение нескольких дней (или дольше), то, казалось бы, самая естественная реакция – всячески избегать этой темы. И в этом есть определенная логика: «Хорошо, это вечный конфликт, и затрагивать его слишком больно, так что давай просто не будем». В тупике пары могут почувствовать и безнадежность: «Мы эту тему истрепали со всех сторон, и нет смысла продолжать». Или: «Я вышла замуж не за того человека – он хочет, чтобы я была тем, кем не являюсь. Получается, чтобы сохранить отношения, мне нужно изменить свою личность целиком».
Работая с парами на семинарах, где мы шаг за шагом проводим их через интервенцию «Мечты внутри конфликта», мы обнаружили: в 87 % случаев шесть вопросов приводят к серьезным прорывам в зашедшем в тупик конфликте. Иногда случается так, что пары действительно несовместимы. Тогда мы не собираемся говорить, что все отношения можно или нужно спасти. Научные данные этого не подтверждают, как и наша клиническая практика. Иногда две личности слишком сильно не совпадают. Временами мечты слишком сильно противоречат друг другу. Но почти в 90 % случаев это не так.
Людям нужно лучше понимать основные мечты друг друга, и тогда удастся выйти из тупика и конфликт будет в целом проходить более продуктивно.
Одним из величайших сюрпризов для нас, исследователей, на протяжении многих лет было то, что мы лично наблюдали, насколько глубоки человеческие конфликты и насколько глубок их экзистенциальный смысл по итогу. Эти небольшие обыденные проблемы повседневной жизни, в которых так быстро запутывались пары, оказались тесно связаны с более серьезными переживаниями. Мы приглашали в лабораторию самые разные пары – из каждой демографической группы. И в итоге увидели, что, независимо от происхождения или уровня образования, каждый человек – философ. Каждый задавался вопросами: