Сталин несколько раз посещал районы боевых действий.
Рассказывает А.Т.Рыбин:
"В августе 1941 года Сталин с Булганиным ездили ночью в район Малоярославца для осмотра боевых позиций. Черным восьмицилиндровым "Фордом" управлял шофер Кривченков, сотрудниками для поручений были: генерал Румянцев старый чекист, участвовавший ещё в подавлении левых эсеров и освобождении Дзержинского, Хрусталев, Туков.
Они же через несколько дней сопровождали Сталина, Ворошилова и Жукова во время осмотра Можайской оборонительной линии. Под Звенигородом остановились на окраине деревни. Мальчишки уэнали гостей:
- Ура! К нам товарищ Сталин и Ворошилов приехали!
В конце октября Сталин и Ворошилов поехали на боевые позиции шестнадцатой армии генерала Рокоссовского, где наблюдали за первыми залпами "Катюш". Когда они побатарейно дали залп, пронесся огненный смерч. После этого надо было сделать рывок в сторону километров на пять. Но тяжелый "Форд" застрял в проселочной грязи. Верховного посадили в нашу хвостовую машину и быстро вывезли на шоссейную дорогу. Расстроенный шофер Кривченков просил не бросать его без помощи. Выручил танк, вытянувший машину на шоссе. Конечно, немецкая авиация тотчас нанесла бомбовый удар по месту стоянки "Катюш", но те уже находились далеко. На рассвете Сталин вернулся в Москву.
В середине ноября 1941 г. в сопровождении Хрусталева, Кириллица, Туковая, Круташова по Волоколамскому шоссе в полдень Сталин прибыл в село Ленина-Лупиха. Остановил машину около пятнистой избы, на крыше которой висел небольшой белый флажок с красным крестом. В госпитале находились раненые, только что вышедшие из боев.
Сперва он беседовал стоя, потом сел на табуретку и придвинулся к бойцу, лежащему на койке. Сталин интересовался, чем сильны немецкие солдаты и офицеры, какие у них слабые стороны. Ему охочие отвечали, что противник ещё очень силен, хотя уже не тот, боевой дух прихватило первыми морозами.
Сталин просил ещё немного потерпеть, пока измотают немцев, и намекнул, что хватит силенок для наступления. Покинули мы госпиталь, когда уже вечерело. Пошел снежок, и подул ветер. За околицей Сталин внимательно осмотрел окрестности. И Митрюхин погнал домой.
Летом 1942 года Сталин ездил на Западный фронт. За рекой Ламой вместе с военными наблюдал, как проходили испытания самолета, управляемого по радио с земли. После испытании переехали через понтонный мост, и в сопровождении Тукова, Хрусталева на поезде Сталин вернулся в Москву.
"Смоленские ворота" по-прежнему оставались полураспахнутыми. Надежно закрыть их не удавалось. Это постоянно тревожило Сталина. Наконец он собрался лично ознакомиться с обстановкой на фронте. 1 августа 1943 года генерал Серов и полковник Лукин получили указание подготовить спецпоезд. Орлов подал его с Каланчевки на переезд Кунцево. Первым в карликовый вагон царских времен поднялся Сталин, одетый в серое штатское пальто и фуражку с красной звездой. За ним - Берия и комендант дачи Ефимов. Из охраны Кузьмичев с Раковым. Спецпоезд состоял из древнего паровоза. который вел машинист Виневский, жестких вагонов, платформ с дровами, сеном и песком. Тщательно закамуфлированный, он в целом имел безобидный вид. В жестком вагоне находились Румянцев, Туков, Круташов, Кашеваров, Кириллин.
До Гжатска поезд шел всю ночь. Серов с Лукиным находились впереди для разведки и подготовки транспорта. Мы следовали за поездом на автобусе по шоссе. Станция и город были в развалинах. От Гжатска на "виллисе" Сталин поехал в штаб Западного фронта. Вместе с командующим генералом Соколовским и членом Военного Совета Булганиным почти до утра 3 августа выяснял обстановку и торопил с подготовкой к наступлению. Провел ряд совещаний с генералами и офицерами фронта. Прилег отдохнуть уже на рассвете, попросив Румянцева разбудить ровно в пять. Но тот "проспал", дав Сталину отдохнуть пару лишних часов. Их связывала давняя дружба, в честь которой наш генерал единственный имел право называть Верховного Главнокомандующего просто Иосифом Виссарионовичем. В прошлый раз, когда Румянцев неожиданно всхрапнул на переднем сиденье машины и Жданов поинтересовался, кто же кого охраняет, Сталин возразил: "Кутузов тоже дремал, но все видел". А теперь он вспылил от подобного разгильдяйства, турнув с глаз долой генерал-лейтенанта, которого перевели на другую работу.
От Соколовского Верховный поехал в Юхнов к Главному маршалу артиллерии Воронову. По дороге минут сорок прохаживался по лесу и, дыша свежим воздухом, с горечью приговаривал:
- Какая тишина... Даже не верится, что кругом полыхает война и гибнут люди...
В Юхнове Сталин провел совещание с артиллеристами, пожурив их за спокойствие:
- Вы тут сидите на одном месте, чаи распиваете и не думаете о наступлении. Надо готовиться к нему.
Переночевал в штабе и 4 августа поехал на станцию Михалево, где уже стоял спецпоезд. В вагонах было темно, пахло карболкой. Сталин удивился отсутствию света. Позвали проводника. Глубокий старец с казачьими усами и пышной бородой вытянулся во фронт. Сталин спросил:
- Можно дать свет?
- Так точно, товарищ Сталин, можно!
Старик по-прежнему стоял оцепенело навытяжку с поднятой рукой у козырька. Видя, что он так и не двинется с места, Сталин подошел и опустил его руку, с легким укором сказав:
- Зачем так много почестей для нас.
Проводник заторопился. В вагоне стало светло. Через Вязьму, Сычевку поезд прибыл в Ржев к командующему Калининским фронтом генералу Еременко. Встреча состоялась в деревне Хорошево, в доме мастера льночесальной фабрики Натальи Кондратьевой. Здесь перестарался уже сам Берия, где-то добыв хрусталь, ковры, хорошую кровать, доставил кинохронику. Верховный все это отверг, оставив для отдыха обычную железную койку.
Вечер был тревожным - немецкая авиация бомбила станцию Ржев, где выгружался из вагонов кавалерийский корпус генерала Осликовского. В небе полыхало зарево. Наши зенитки открыли огонь, отгоняя подлетающие к деревне самолеты. Ночью Сталин дважды выходил на крыльцо подышать свежим воздухом. Под утро приехал генерал Еременко, а несколько позже - Ворошилов. Началось длительное совещание. Сталин по телефону дал в Москву ряд указаний о помощи Калининскому фронту для предстоящего наступления.
Днем стало известно, что наши войска взяли Орел и Белгород. Сталин заказал праздничный обед с чаем. Тут же написал приказ о первом салюте в честь двойной победы. Кириллин упорно раздувал во дворе сапогом трубу самовара. Аж искры летели из поддувала! Наконец чай закипел. После обеда Сталин вышел в отличном настроении на крыльцо и поманил пальцем Орлова с Кириллиным, налив им из бутылки по стопке перцовки. Счастливцы сперва оробели, но все-таки дружно опрокинули рюмки, разом гаркнув:
- За ваше здоровье, товарищ Сталин!
- Пейте не за мое здоровье, а за идеи великого Ленина и победу над врагом! - улыбнулся он.
Потом с горы над Волгой он долго рассматривал в бинокль разрушения во Ржеве. К вечеру 5 августа мы прибыли на станцию Михалево. Поезд взял курс на Волоколамск. Дорогой Сталин пригласила в салон машиниста Виневского. угостив чаем, поблагодарил ею за труды и вручил скромный подарок.
Вечерняя Москва встречала нас салютом в честь взятия Орла и Белгорода".
Один из самых талантливых полководцев Сталина Маршал
Г.К.Жуков в своих воспоминаниях так описывает начало войны и поведение Сталина:
"В ночь на 22 июня 1941 года, когда началась война, нарком приказал мне звонить И.В.Сталину: "Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны. Прошу его позвать к телефону И.В.Сталина.
Минуты через три к аппарату подошел И.В.Сталин.
Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И.В.Сталин молчит. Я слышу лишь его дыхание.
- Вы меня поняли?
Опять молчание.
Наконец И.В.Сталин спросил:
- Где нарком?
- Говорит с Киевским округом по ВЧ.
- Приезжайте в Кремль с наркомом Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро".
В Кремле:
"В 4 часа 30 минут утра все вызванные члены Политбюро были в сборе. Меня и наркома пригласили в кабинет.
И.В.Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках набитую табаком трубку...
Через некоторое время в кабинет быстро вошел В.М.Молотов.
- Германское правительство объявило нам войну.
И.В.Сталин опустился на стул и глубоко задумался.
Наступила длительная тягостная пауза".
К исходу 22 июня 1941 г. положение было следующее: "...несмотря на предпринятые энергичные меры. Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках... Авиация Западного округа понесла очень большие потери.
По данным авиационной разведки, бои идут в районах наших укрепленных рубежей и частично в 15-20 километрах в глубине нашей территории. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи...".
Г. К. Жуков:
"В июле 1941 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) была перестроена система стратегического руководства вооруженными силами. 10 июля Государственный Комитет Обороны преобразовал Ставку Главного Командования в Ставку Верховного Командования. В ставку вошли
И.В.Сталин (председатель), В.М.Молотов, маршалы С.К.Тимошенко, С.М.Буденный, К.Е.Ворошилов, Б.М.Шапошников, генерал Г.К.Жуков. 19 июля И.В.Сталин назначается народным комиссаром обороны, а 8 августа - Верховным Главнокомандующим Вооруженными силами СССР. С этого времени высший орган стратегического руководства стал именоваться Ставкой Верховного Главнокомандования.
...Был реорганизован также Наркомат обороны, уточнены функции каждого управления, сформированы новые органы.