Иден стал говорить о необходимости сотрудничества Великобритании и СССР в Лиге Наций. Сталин заверил:
– Мы вступили в Лигу Наций вовсе не для игры, но мы понимаем, что сейчас Лига Наций не пользуется сколько-нибудь серьезным авторитетом, даже Парагвай над ней смеется. Лигу Наций надо укреплять, а для этого необходим пакт взаимной помощи.
На этом официальная часть встречи закончилась, и Молотов пригласил присутствующих на чашку чая. Подходя к столу, Иден указал на огромную карту СССР, висевшую на стене.
– Какая прекрасная карта, и какая большая страна!
– Страна-то большая, – пошутил Сталин, – да трудностей много.
– По сравнению с ней Великобритания – совсем маленький остров, – продолжал Иден.
– Да, маленький остров, но от него многое зависит. – И Сталин предположил: – Вот, если бы этот маленький остров сказал Германии: не дам тебе ни денег, ни сырья, ни металла, – мир в Европе был бы обеспечен.
На это Иден ничего не ответил…
В тот же день английский министр осматривал Кремль, побывал на «Лебедином озере» в Большом театре. По распоряжению Сталина 31 марта англичанам показали авиационный завод в Кунцеве. Увиденное на заводе поразило Идена и сопровождавших его британских военных. Когда же после осмотра они вышли во двор завода, в небе появился истребитель. Фигуры высшего пилотажа, исполнявшиеся летчиком, были столь сложны и смелы, что приковывали взор любого человека.
– Это изумительно! – воскликнул Иден. – Никогда не видел ничего подобного!
И немудрено: пилотировал истребитель Валерий Чкалов…
Со второй половины 1937 года ход событий значительно ускорился. После захвата Австрии фашистская Германия перешла к очередной жертве – Чехословакии.
Советское правительство неоднократно доводило до сведения правительства Бенеша: помощь будет оказана, даже если Франция не выполнит своего обязательства. В середине мая 1938 года Сталин в беседе с Генеральным секретарем Компартии Чехословакии К. Готвальдом заявил, что Советский Союз готов оказать военную помощь Чехословакии даже в том случае, если этого не сделает Франция. Сталин поставил одно условие: Чехословакия будет сама защищаться и попросит советской помощи. Готвальд тогда же информировал Бенеша о позиции Советского правительства.
Международному положению было отведено много места в сделанном Сталиным Отчетном докладе ЦК на XVIII съезде, открывшемся 10 марта 1939 года. Показав, как сложился блок агрессивных государств – Германии, Италии, Японии, Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) охарактеризовал политику «невмешательства» как покровительство агрессорам, направленное, на то, чтобы столкнуть их с Советским Союзом.
Сталин говорил:
– Характерен шум, который подняла англо-французская и североамериканская пресса по поводу Советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее как весной этого года присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов населения, к так называемой Карпатской Украине…
Такая перспектива вызывала обоснованный сарказм Сталина.
– Конечно, вполне возможно, – продолжал он, – что в Германии имеются сумасшедшие, мечтающие присоединить слона, то есть Советскую Украину, к козявке, то есть к так называемой Карпатской Украине. И если действительно имеются там такие сумасброды, можно не сомневаться, что в нашей стране найдется необходимое количество смирительных рубах для таких сумасшедших. (Взрыв аплодисментов.) Но если отбросить прочь сумасшедших и обратиться к нормальным людям, то разве не ясно, что смешно и глупо говорить, серьезно о присоединении Советской Украины к так называемой Карпатской Украине? Подумайте только. Пришла козявка к слону и говорит ему, подбоченясь: «Эх, ты, братец ты мой, до чего мне тебя жалко… Живешь ты без помещиков, без капиталистов, без национального гнета, без фашистских заправил, – какая же это жизнь… Гляжу я на тебя и не могу не заметить, – нет тебе спасения, кроме как присоединиться ко мне… (Общий смех.) Ну, что ж, так и быть, разрешаю тебе присоединить свою небольшую территорию к моей необъятной территории…» (Общий смех и аплодисменты.)
Советское правительство на протяжении всех предвоенных лет всемерно укрепляло оборонную мощь государства. Успехи первых двух пятилеток, неизмеримо повысившие международный авторитет СССР, давали ему в то же время возможность уделять своей обороне все больше внимания и средств.
Вдвое увеличился численный состав Вооруженных Сил: в 1936 году в них насчитывалось 1100 тысяч человек, а 1 августа 1939 года – более двух миллионов. Важно подчеркнуть, что к 1939 году все дивизии Красной Армии были кадровыми, существовавшая более десятилетия территориально-кадровая система была упразднена, и это благотворно сказалось на состоянии войск.
…Истекали последние недели мира в Европе, десятки миллионов людей с тревогой следили за газетными сообщениями о подготовке фашистской Германии к войне, а англо-французские военные представители, снабженные подробными инструкциями, «не спешили». 25 июля английское правительство приняло наконец советское предложение о необходимости заключить военное соглашение, но лишь 5 августа западные делегации покидают Лондон. Они не летят самолетом, не едут курьерским поездом, они… вступают на борт тихоходного пакетбота «Сити оф Экстерс» (скорость не выше двадцати пяти километров в час).
Переговоры начались только 12 августа, и сразу же открылся ошеломляющий и в то же время знаменательный факт: письменные полномочия, хотя и очень ограниченные, есть у генерала Думенка, но адмирал Драке ими не располагает. Это сразу же показало Советскому правительству, что его партнеры по переговорам не стремятся к заключению военной конвенции, которая действенным образом сдержала бы агрессора.
После встречи с англо-французской делегацией Ворошилов информировал Политбюро о малоутешительных результатах первого дня переговоров. Внимательно выслушав сообщение, Сталин рекомендовал выяснить действительную позицию Великобритании и Франции, заставить гостей сказать прямо: хотят ли они, готовы ли они заключить тройственный союз или нет? Сталин расспрашивал о Думенке и Драксе, об их поведении.
Было решено продолжить переговоры.
Сталин стремился к соглашению с Англией и Францией. Было ясно: совместные вооруженные силы трех держав настолько внушительны, что никакой агрессор не рискнет начать войну, если СССР, Англия и Франция выступят против него единым фронтом. Но именно этого и не желали в тот момент правительства Англии и Франции.
Очевидным это стало, когда на переговорах зашла речь о позиции Польши и Румынии. Дело в том, что СССР не имел тогда границы с Германией и его войска могли вступить в боевые действия с вермахтом, только пройдя по территории этих соседних стран. Правительства обеих стран были настроены резко антисоветски, а руководители Англии и Франции не позаботились ранее выяснить их позицию. Английская и французская делегации запросили свои правительства, но скорого и вразумительного ответа не получили.
Советское правительство имело основания ожидать в ближайшие недели военного конфликта на своих западных границах. Это означало бы войну на два фронта, так как на востоке, в пределах союзной Монгольской Народной Республики, на реке Халхин-Гол, уже третий месяц шла необъявленная война. В ожесточенных боевых действиях участвовали десятки тысяч бойцов, многие сотни танков и самолетов. Каждый день на стол Сталина ложились донесения, подписанные комкором Жуковым. 20 августа этот выдающийся советский полководец начал операцию по разгрому японской группировки. К 31 августа она закончилась блестящей победой – окружением и уничтожением японских войск. Однако 21–22 августа исход операции был еще неясен, а политические решения следовало принимать немедленно.
Берлин уже давно домогался переговоров с Москвой, но Советское правительство, желая договориться с Англией и Францией, не шло навстречу германским дипломатам. Однако, когда 20 августа 1939 года Гитлер направил Сталину телеграмму с настоятельным предложением принять И. Риббентропа для согласования пакта о ненападении, предложение было принято. 23 августа Риббентроп прибыл в Москву, и в тот же день пакт подписали.
Вечером в Кремле был прием. Риббентроп по входе в зал приветствовал присутствующих по-фашистски: выбросил вверх и вперед руку и выкрикнул: «Хайль Гитлер!» В ответ Сталин явно с насмешкой церемонно поклонился. За стол с собой он Риббентропа не посадил и старался держаться подальше от него. Прием прошел в сугубо дипломатической, подчеркнуто вежливой и холодной обстановке.
Когда остались только свои люди, Сталин сказал:
– Кажется, нам удалось провести их…
И тогда, и ныне журналисты, дипломаты, историки приходят в ярость при упоминании о советско-германском пакте августа 1939 года. Это, кстати, служит еще одним доказательством того, насколько пакт противоречил интересам «западных демократий», насколько он в корне разрушал их расчеты на немедленное столкновение Германии и СССР.
Советское правительство отнюдь не полагалось на то, что фашистские руководители будут соблюдать подписанный ими пакт. Сталин, например, немногим более чем через месяц, 2 октября в беседе с министром иностранных дел Латвии В. Мунтерсом говорил, что возможность нападения на СССР со стороны Германии отнюдь не исключена:
– В течение шести лет фашисты выступали против СССР. Теперь произошел неожиданный поворот. Так иногда случается в истории. Но положиться на это нельзя. Необходимо вовремя подготовиться…
Понимая, что фашистская Германия главным своим врагом по-прежнему считает Советский Союз, Советское правительство стремилось до предела использовать выигранную почти двухлетнюю отсрочку.
Успехи советской авиации в середине 30-х годов, казалось, могли настроить на благодушный лад. Но во время гражданской войны в Испании выяснилось отставание наших истребителей И-15 и И-16 по сравнению с германскими: «Мессершмитт-109» имел большую скорость и был вооружен пушкой калибра 20 миллиметров. Не все ладно было и с бомбардировщиками. Это беспокоило Сталина.