Американская печать вначале сообщила о готовящемся до конца года визите Жукова в Вашингтон, а затем – об отсрочке его на неопределенный срок по распоряжению Сталина. Затем появились фамилии Жданова и Булганина, как возможных преемников. Однако фамилии ни Берии, ни Маленкова не упоминались в этой связи ни разу, хотя именно им принадлежали многие рычаги реальной власти в Кремле.
Реакция вождя не заставила долго ждать. 5 декабря 1945 г. он направляет «четверке» гневную телеграмму, в которой пишет: «Дня три тому назад я предупредил Молотова по телефону, что отдел печати НКИД допустил ошибку, пропустив корреспонденцию «Дейли геральд» из Москвы, где излагаются всякие небылицы и клеветнические измышления насчет нашего Правительства, насчет взаимоотношений членов Правительства и насчет Сталина…» В связи с новой публикацией, теперь в «Нью-Йорк тайме», он потребовал наказать виновных – Молотова или отдел печати НКИД.
Из данного, в общем-то, малозначительного эпизода отчетливо видно, насколько нервозен и неровен в общении сделался Сталин после перенесенного удара. Вспомним его же дружескую переписку с теми же людьми в середине тридцатых годов…
Здесь самое место остановиться на отношениях его с выдающимися советскими маршалами в ту пору, и прежде всего – с Г. Жуковым и К. Рокоссовским. Оба эти сюжета очень любят использовать сталинские пачкуны – вот, мол, каким неблагодарным был Верховный Главнокомандующий… Теперь все необходимые документы извлечены из архивов и опубликованы, так что есть полная возможность взглянуть на дело беспристрастно.
О Жукове скажем кратко, история тут, увы, не очень красивая. Величайший полководец Второй мировой войны, истинный герой русского народа, став хозяином всей занятой нашими войсками Германии, не удержался от самого пошлого приобретательства. Целыми вагонами гнали для него в Москву «трофейное имущество». Разумеется, контрразведка доложила о том, кому положено… Сталин приказал расследовать дело, но без всякой огласки. Осторожно посмотрели квартиру и дачу и… Остались длинные описи многих десятков ковров, сервизов, часов и всего подобного. Скажем сразу, что в ту пору такое отнюдь не было повальным явлением! Из всех видных советских военачальников в том отличился лишь маршал Жуков (американские генералы и старшие офицеры отоваривались точно так же, но их за то не строжили, другая была там нравственность…).
По суровым законам того времени Жукову за такие дела грозило наказание… ну, вплоть до крайнего. Однако Сталин не захотел позорить перед народом прославленного маршала и распорядился остановить начавшееся дело, хотя Берия изо всех сил настаивал на обратном (они с Жуковым ненавидели друг друга еще с войны). Маршал Жуков был назначен с лета 1946-го командующим Одесским военным округом.
О маршале Рокоссовском сплетничали еще больше, как его Сталин ненавидел и мстил. Но вот достоверный рассказ, записанный нами 30 лет назад.
…Лето сорок шестого года в Москве выдалось на редкость сухим и жарким. С юга двигался горячий воздух – на Украине стояла страшная засуха, предвестник будущего неурожая…
В один из таких душных вечеров в квартире маршала Рокоссовского раздался телефонный звонок. Трещал не городской, а тот, с советским гербом, аппарат правительственной связи – «вертушка». Маршал поспешил через открытую дверь в кабинет и, закрыв ее, хотя дома были только жена и дочь Ада, поднял трубку:
– Маршал Рокоссовский слушает.
– Товарищ Рокоссовский, говорят из приемной товарища Сталина. Завтра в четыре часа дня вас просят прибыть на «Ближнюю». Машина будет ждать вас у подъезда в половине четвертого.
В назначенный срок у машины его ожидал офицер в форме МГБ, почтительно открыл дверцу, сел сзади. С улицы Грановского свернули на Арбат, обгоняя медлительные троллейбусы и редкие тогда автомашины. И маршал невольно вспомнил, как его уже возили так с охранником, за пару лет до войны… только в обратном направлении – из пригорода в центр, на Лубянку. И не скоро довелось вернуться домой, к семье…
Рокоссовский, закаленный воин, переживший три войны, бывший несломленный заключенный, волновался, летя в машине по городу. Встреча со Сталиным – это всегда нечто непредсказуемое.
В Кунцеве за высокой оградой – небольшой домик с двумя верандами, маршал не раз бывал там во время войны. Вокруг немного деревьев и цветники, цветники: пионы, гладиолусы, розы, других сортов не сведущий в этом деле военачальник не знал. Пройдя через небольшое помещение охраны, он вышел в маленький сад прямо напротив крыльца.
Маршала потрясло, что он увидел; Сталин, в простом белом кителе, руками ломал ветки белых роз. Движения его были уже чуть стариковскими, одна ветка никак не хотела отделиться от куста, он настойчиво гнул ее в разные стороны. Наконец, она отделилась. Двинувшись навстречу маршалу с букетом, Сталин тихо сказал с непривычным для него печальным выражение лица:
– Это вам за перенесенные испытания в прошлом.
И протянул букет. Потрясенный Рокоссовский заметил, что на маленьких и тонких руках Сталина выступили свежие кровавые царапины.
…Этот рассказ записан нами со слов дочери маршала Ады Константиновны в квартире ее отца на улице Грановского – там висит мемориальная доска, – когда мы с историком и писателем В. Кардашевым, автором биографии Рокоссовского в серии «ЖЗЛ», советовались с ней о подробностях его жизни. Тогда, в 1972 году, печатать такое было невозможно, зато теперь мы делаем это с удовольствием. В октябре 1949 года по просьбе тогдашнего руководителя Польши Б. Берута Рокоссовский был направлен в Варшаву на должность министра обороны. На похоронах Сталина не смог сдержать слез…
Послевоенная перестройка промышленности в основном была завершена в 1946 году. Предполагалось, как это и говорил Сталин в речи 9 февраля, с осени 1946 года отменить карточки на хлеб, муку, крупу. Но в 1946 году сельское хозяйство страны поразила засуха, сравнимая только с несчастьем, постигшим Россию в 1921 году. Недостаток продовольствия стал еще ощутимее, и 1946 год был очень тяжелым для населения большинства районов страны. Тем не менее спустя год, 14 декабря 1947 года, Совет Министров СССР и ЦК ВКП(б) сочли возможным принять Постановление об отмене карточной системы на продовольственные и промышленные товары. Это был крупный успех, серьезно сказавшийся на повышении благосостояния нашего народа.
Одновременно с отменой карточной системы Советское правительство провело денежную реформу. Денег в стране за годы войны накопилось чрезмерно много: в 1945 году их в обращении было в четыре раза больше, чем до войны. Разумеется, такое положение не могло не беспокоить Советское правительство. А. Г. Зверев вспоминал, что еще в конце 1943 года, часов в пять утра, ему позвонил Сталин и сказал, что хотел бы посоветоваться о чрезвычайно важном деле. Нарком финансов никак не ожидал вопроса, который задал Сталин:
– Что думает нарком финансов о послевоенной денежной реформе?
– Товарищ Сталин, я об этом уже думал, но мыслями своими ни с кем не делился.
– Ну а со мной?
– Разумеется, товарищ Сталин…
Сорок минут они обсуждали столь сложную проблему, как денежная реформа, и Зверев понял, что Председатель С НК не впервые думает об этом.
На следующий день в Государственном Комитете Обороны состоялась длительная беседа, во время которой были подробно проанализированы перспективы перевода производства на мирный лад. После детального обсуждения Сталин дал наркомфину указания общего характера, которыми следовало руководствоваться. «Можно было отступить от них в деталях, – писал Зверев, – если того требовали особенности финансовой системы, но принципы должны были соблюдаться неукоснительно. Вот в чем состояли эти принципы: чтобы финансовая база СССР была не менее прочна, чем до войны; неизбежный рост общих расходов и ежегодное увеличение бюджета в целом потребуют от системы организации финансов способности на протяжении ряда лет приспосабливаться к меняющимся условиям; трудности восстановления народного хозяйства потребуют от граждан СССР дополнительных жертв, но они должны быть уверены, что эти жертвы – последние».
В 1944–1946 годах Политбюро неоднократно возвращалось к разработке мероприятий по осуществлению денежной реформы. В конце 1946 года детально обсуждались организационно-подготовительные мероприятия. Год ушел на их проведение. Наконец с 16 декабря 1947 года в обращение были введены новые деньги. Реформа восстановила полноценный советский рубль и чрезвычайно благотворно отразилась как на состоянии народного хозяйства страны, так и на повышении благосостояния советских трудящихся. Четвертая пятилетка была выполнена за четыре года и три месяца.
Медленнее, чем промышленность, развивалось сельское хозяйство. Здесь последствия войны сказывались тяжелее. Трудоспособного населения в деревне стало меньше, машинный парк резко сократился, поголовье лошадей уменьшилось.
Задачи и пути восстановления сельского хозяйства обсуждались на Пленуме ЦК ВКП(б) в феврале 1947 года. Пленум признал необходимым улучшить руководство сельским хозяйством со стороны партийных и советских органов, Министерства сельского хозяйства, устранить имевшиеся нарушения Устава сельскохозяйственной артели. Но на решениях Пленума отразились общие недостатки, присущие руководству сельским хозяйством того времени. В частности, недостаточно учитывался принцип материальной заинтересованности колхозников в сельскохозяйственном производстве. Как бы там ни было, но народное хозяйство страны в послевоенные годы развивалось успешно, сделало крупный шаг вперед – и это после тяжелейшей войны!
В послевоенное время, уже с первых лет, в нашей стране явно наступала новая эпоха, хотя жизненная практика тогда не получила никакого теоретического осмысления. Теперь лишь трудами многих объективных отечественных историков образ того времени восстанавливается во всей полноте. А. Пыжиков и А. Данилов справедливо отмечают, что «основные перемены в это время происходили на социально-психологическом уровне. Большинство из них было связано с формированием комплекса надежд и ожиданий после победоносного завершения войны. Неповторимое своеобразие, особый колорит общественных настроений послевоенных лет во многом определяли характер отношений между народом и государственной властью. Психологическая атмосфера послевоенного общества не могла не оказывать влияния на экономическое развитие страны. Коллективная жизнь, напряженный труд, взаимовыручка и взаимодействие, сохранившиеся с военных лет, стали характерными чертами советского социума на рубеже 40—50-х годов. Понимание общности трудностей и судеб, связи выполняемой работы с конечным продуктом и обостренное чувство долга требовали подчинения личных интересов и настроений общим, что порой приводило к работе на пределе сил. Стремление к ускоренным темпам социалистического строительства было сильно не только в высшем партийно-государственном руководстве, но и в широких слоях общества.