А Питер продолжал:
— Приглядите за Ритой, Хелен, пока я буду отсутствовать, и постарайтесь привести в более спокойное состояние. Заставляйте пораньше ложиться спать, выгоняйте из города на свежий воздух. Она ужасно нервная в последнее время.
Хелен кивнула. Ей нечего было на это сказать. Она понимала, что Питер уже не так слеп в своей любви. Но она знала и то, что его верность так же сильна, как и его страсть, и потребуется гораздо большее, чем истерика или плохое настроение, чтобы разрушить его мнение о Рите. Если в его душе на самом деле появились сомнения, он перешагнет через них: однажды дав обещание — Рите или другой женщине, — он не нарушит его.
— Я рад, что вы с ней, — говорил Питер. — Всегда приятно знать, что вы рядом. Вы замечательный друг. И мой тоже, надеюсь, как и Риты.
Хелен бросила на него быстрый взгляд. На мгновение ее сердце устремилось к нему, но тут же она строго взяла себя в руки. Питер посмотрел на девушку. Несколько раз прекрасные глаза Хелен говорили красноречивее слов, ставили его в тупик и давали пищу для размышлений. Он вдруг поймал себя на мысли, что испытывает страстное желание схватить девушку в объятия и поцеловать. Ее нежность и печальное одиночество словно молча просили ласки и утешения. Он наклонился к ней и, устыдившись, отпрянул с неловким смехом.
— Что за прелесть вы, Хелен! — прошептал он.
Она сидела неподвижно, безмолвно, пульс учащенно бился, сердце пылало огнем. Машина замедлила ход и остановилась во дворе большого дома, где жила Рита.
— Я очень хотел бы познакомить вас с моей мамой, — сказал вдруг Питер. — И вы поможете мне позаботиться о ней, хорошо?
— С удовольствием, — ответила Хелен и внезапно осознала, как много значит для нее его присутствие. Будет пусто, когда он уедет. В нем было что-то, что принадлежит ей, и только ей одной, что никогда не будет принадлежать Рите. Она знала это, и это было одновременно и горьким и сладким. Но она должна вернуться на землю: Питер помолвлен с Ритой.
Когда они вошли в квартиру, Рита стояла у камина и курила сигарету в длинном янтарном мундштуке. Она выглядела чрезвычайно довольной собой и безумно красивой в прелестном домашнем платье из оливкового бархата с изысканными кружевами. Рыжие волосы волнами спадали по плечам.
Хелен увидела Риту, и ее сердце упало. Как может кто-то устоять перед ней? Она заметила выражение восхищения в потемневших глазах Питера.
Он быстро подошел к Рите:
— Итак, моя чарующая девочка уже дома! И так эффектна!
Рита протянула к нему руки. Не глядя на Хелен, она сказала:
— А вы двое припозднились. Хелен, приготовь нам выпить… побыстрее! Я хочу коктейль, и Питер, думаю, тоже.
Хелен вышла. Вновь она была чудовищно одинока и всем сердцем ненавидела даже мысль о том, что Питер сейчас там, в объятиях Риты… Темно-красный грешный рот требует его поцелуев… А она-то думала, что он начал различать свет… Пустые надежды!
Не в первый раз Хелен хотела, чтобы он никогда не появлялся в ее жизни, никогда не пробивал суровую броню, в которую она заключила все свои чувства. Она так любила Кристофера, но он умер. Теперь она любит Питера — но и он скоро «умрет» для нее. Нет, она не станет больше страдать! Она не должна любить Питера Фаррингтона! И с паникой в сердце, как слепой мотылек, опаливший над огнем крылья, Хелен бросилась в свою комнату и закрыла дверь. Она не понесет Рите напитки… она не должна больше сегодня видеть Питера… Питера в объятиях Риты, опять поглупевшего от любви.
Минутой позже она услышала, как ее зовет Рита. Затем голос раздался за дверью:
— Хелен, где, черт возьми, наши коктейли?
Хелен ответила еле слышно:
— Я не очень хорошо себя чувствую… простите меня.
Рита пожала плечами и отправилась на кухню за подносом, даже не побеспокоившись узнать, что случилось. Она была слишком раздражена тем, что Питер провел несколько часов в театре с Хелен. И не хотела ее присутствия в гостиной. Тем более, что скоро придет Глен. Рита желала быть наедине со своим женихом.
Их объятия были такими страстными, что Рита уже решила, будто вернула его к своим ногам. Она даже не догадывалась, что Питер крепко прижимал ее к себе только потому, что хотел забыть о своих сомнениях, позволив чувственности Риты победить.
Но Рита не заметила его состояния. Она радовалась, что справилась и с Найджелом. Сначала он был трудным. Но Рита сказала ему, что Питер возвращается по делам в Кению, и, как только он уедет, она телеграфирует ему о разрыве их помолвки. И пообещала поехать с Найджелом в Стокгольм перед Рождеством. Она так старалась ему угодить, что он пришел в благодушное настроение и, казалось, был готов поверить всему.
Но в искушенном уме Риты уже созрел план, как перехитрить Найджела. Она намеревалась устроить так, чтобы Найджел не узнал, когда возвращается Питер, и исчезнуть из его поля зрения — оставить квартиру и отправиться в деревню, в какой-нибудь тихий, маленький отель, где Найджел никогда ее не найдет. Там, а не в Лондоне она примет Питера и его мать. Пьеро постоянно говорит, как ему нравится сельская жизнь, и сожалеет о ее «искусственном» существовании. Отлично, она превратится в «деревенскую девчонку» и произведет хорошее впечатление на миссис Фаррингтон. Она научится играть в гольф. В прекрасно сшитом костюме из твида и грубых башмаках станет ходить на длительные прогулки. И вообще вести простую, деревенскую жизнь. Но придется подумать еще об одном: Хелен опасна. Она слишком много знает, и в ее глазах постоянно таится холодное обвинение. Нет, она не позволит Хелен встретиться с миссис Фаррингтон или увидеться с Питером. Она ее просто уволит, как только Питер покинет страну. А Пэтти… что ж, Пэтти придется с этим смириться.
Глава 10
На следующее утро Питер примчался к Рите очень рано, чтобы сказать, что улетает в полдень — ему предоставили место на ближайший рейс. Его встретила Хелен и первая узнала новость, так как Рита еще не проснулась.
— Чертовски холодное утро! — воскликнул Питер. — Вот будет здорово погреться несколько недель дома на солнышке!
— Да, это будет замечательно! — улыбнулась Хелен, но ее серые глаза остались печальными. Она привыкла видеть Питера каждый день и, хотя это причиняло ей душевную боль, была все равно счастлива и с каждым днем любила его все больше. Когда она думала о Кристофере, она думала о Питере. Она уже не могла разъединять их.
— Вы должны позаботиться о себе, как и о Рите, пока я буду отсутствовать, — сказал ей Питер. — Вы совсем осунулись и побледнели. Мы с Глен очень привыкли к вам и не хотим, чтобы вы медленно угасали.
Нежность, с которой он говорил это и рассматривал ее, была почти братской. Но Хелен зарделась, чувствуя тепло в сердце.
— Ой, кофе убежал! — воскликнула она и исчезла в кухне.
Отставив кофейник с плиты, Хелен приказала себе не быть идиоткой. Это даже хорошо, что Питер уезжает, думала она с горечью, иначе ее чувство к нему станет еще сильнее. Успокоившись, Хелен пошла в спальню Риты.
— Я говорила тебе, чтобы ты не будила меня, пока я не позвоню…
— Очень хорошо, — холодно возразила Хелен, — тогда я скажу Питеру, что вы еще спите.
Рита мгновенно села, включила прикроватную лампу, зевнула и бросила взгляд на часы, показывавшие половину девятого.
— Что, черт возьми, Питер делает здесь в это ужасное время?
— Его только что уведомили из Компании воздушных сообщений, что он может вылететь в полдень. Он пришел попрощаться.
— Какого дьявола! Что за время говорить кому-то «прощай»! Пусть подождет. Я должна принять ванну и одеться. Не может же он увидеть меня такой…
Хелен смотрела на женщину на кровати и думала, что бы сказал Питер, если бы увидел сейчас свою «чарующую девочку» с затянутыми сеткой рыжими волосами, намазанным жирным кремом лицом, неподкрашенными губами и темными кругами под глазами? «О, Питер, дорогой мой, ты дурак!»
Пока Рита принимала ванну и одевалась, Хелен накрыла стол к завтраку, сделала тонкие тосты, как любила Рита, и приготовила яичницу с беконом для Питера. Он, сидя за столом в маленькой кухне, наблюдал за девушкой, куря трубку.
— Какие мы хозяйственные! — весело сказал он, улыбаясь. — У-м-м! Пахнет великолепно! И я собираюсь все это съесть сам. Мужчины — парни эгоистичные!
— Женщины тоже могут быть эгоистичными! — Хелен было приятно готовить для него завтрак, но она не сказала об этом Питеру.
— Да? А я-то думал, что женщины совершенно неэгоистичные особы, как, например, моя мама. Она всю жизнь все отдавала нам. Мы не всегда были такими богатыми, знаете. Но у отца были ум, характер и несколько влиятельных друзей, и вот пожалуйста! Но я еще помню, как мама сама готовила на маленькой кухне нашей фермы. Наши черные парни были слишком плохими поварами, а она хотела, чтобы у ее детей было все самое лучшее. Мне тогда было всего шесть или семь лет, но я прекрасно это помню…
— Расскажите мне еще что-нибудь о себе, — с тоской попросила Хелен, прислушиваясь, не идет ли Рита. Ей было так приятно слушать о Питере, о том времени, когда он был маленьким мальчиком… Ну почему, почему Рита должна все испортить?
Питер сам отнес поднос с завтраком в столовую.
— Я буду думать о вас в Найроби. Я очень рад, что у Риты есть вы, потому что вы — еще одна неэгоистичная женщина, которую я знаю. Думаю, и Рита тоже такая, по-своему. Не могу не отдать ей должное за удочерение сиротки и ее воспитание все эти годы.
Чашка звякнула о блюдце в дрогнувшей руке Хелен. Девушка была почти благодарна, что Рита выбрала именно этот момент, чтобы появиться на сцене.
Хелен удивленно смотрела на нее. Рита играла этим утром новую роль. Она надела одно из самых простых своих платьев из серовато-голубой шерсти с приталенным лифом и длинной юбкой, а великолепные длинные волосы по-девичьи стянула сзади лентой. Легкий, нежный макияж дополнял картину. В неясном утреннем свете она выглядела моложе, чем обычно, и невероятно привлекательно.