— А они не могут пойти к королю, чтобы с ним договориться?
— Ходили, но толку из этого не вышло. Нет другого выхода — только сражаться за то, что принадлежит им. А мой долг — им помочь. И я непременно помогу.
— Но ведь должен быть…
— Дорогая, довольно. Помолчи. Я не хочу сражаться еще и с тобой. — Рори начинал сердиться. — Не говори о вещах, которые ты не можешь понять.
— Не могу понять? Ах, Рори, если бы ты только попытался догово…
— Нет-нет, помолчи, пожалуйста. — Он вскинул вверх руки. — Ты не хочешь меня понять. Возможно, действительно не можешь. Но я не собираюсь проводить эту последнюю ночь в спорах с тобой. Спокойной ночи, Эйлианна. Я уезжаю на рассвете. Увидимся, когда вернусь.
Какое-то время Рори молча вглядывался в ее лицо, потом вдруг резко развернулся и стремительно вышел из комнаты.
Ошеломленная произошедшим, Эйли смотрела на захлопнувшуюся за Рори дверь. Он ушел, даже не оглянувшись. Конечно же, он зол на нее. Но она не думала, что он уйдет, даже не поцеловав ее. А вдруг он больше никогда не вернется? Нет-нет, такого просто быть не может — Эйли тут же отбросила эту мысль.
Но все-таки… Какой ужас! Ночь, сулившая наслаждение и радость, обернулась кошмаром. А ведь так хорошо начиналась… Подарив Рори Троттерниш, она почувствовала, что достигла некоторого прогресса в отношениях с кланом. Теперь люди уже не смотрели на нее с подозрением, во всяком случае — большинство обитателей Данвегана. Может, она еще и не добилась их полного признания, но это только начало.
Что же касается этих ужасных сражений… А может, Рори прав? Может, она слишком упряма, потому и не желает увидеть, как в действительности обстоят дела? Но почему он не попытается взглянуть на это с ее точки зрения? Ведь она врач. Как она может смириться с тем, что люди лишаются жизни из-за гордости, из-за любви к сражениям?
Эйли крепко зажмурилась. Господи, что же с ней такое? Она ведь уже неплохо знает Рори. И знает, что он ни за что не стал бы подвергать своих людей опасности… из-за всяких глупостей. Да-да, Рори Маклауд — один из самых благородных, самых заботливых и любящих мужчин на свете. Она убедилась в этом, хотя и недолго прожила в Данвегане. Если бы Маклаудам что-то грозило, она бы не задумываясь бросилась на их защиту.
Тут Эйли вспомнила о сожженной деревне. И вспомнила, с каким лицом Айдан слушал своих людей, сообщивших ему о несчастье. Он слушал их с выражением муки на лице.
Эйли выскользнула из теплой постели и отправилась на поиски Рори. Весь коридор был ярко освещен факелами, хотя обычно горели только некоторые из них. Охваченная недобрыми предчувствиями, Эйли зашагала по коридору. Мимо двери Аласдэра она прошла на цыпочках. Ах, конечно же, Рори был прав. Не следовало предлагать Аласдэру комнату рядом с его покоями.
Дверь в спальню Рори скрипнула, когда она повернула ручку. Эйли замерла, со страхом ожидая, что Аласдэр сейчас выскочит в коридор, но из его комнаты не доносилось ни звука. Осторожно проскользнув в. покои Рори, она притворила за собой дверь.
Тени, отбрасываемые огнем камина, плясали на стенах и на груди мужчины, лежавшего на кровати. Рори не спал; он лежал, закинув руки за голову, и молча смотрел на нее. Когда же она приблизилась, спросил:
— Тебе что-то нужно, Эйлианна?
Тон его был довольно резким, а выражение лица — непреклонным.
— Мне нужен ты, — ответила Эйли, не задумываясь.
Губы его тронула улыбка, и он откинул одеяло, как бы приглашая ее лечь рядом.
Положив голову ему на грудь, Эйли слушала ровное биение его сердца.
— Прости, — пробормотала она, прижимаясь губами к его обнаженной груди.
— Что ты сказала? Я не расслышал, любовь моя…
В его голосе прозвучали нотки смеха, и Эйли чуть приподнялась, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Я знаю, что ты все прекрасно расслышал, Рори. Но я не настолько гордая, чтобы не сказать это еще раз, Прости. — Она прикоснулась губами к его губам. — Ты был прав. Я не пыталась посмотреть на это с твоей точки зрения. Не знаю, но, быть может, все дело в том, что у меня никогда не было ничего такого, за что стоило бы бороться. И я боюсь, Рори. Мне невыносима мысль, что тебя могут ранить. Да и кого-то другого — тоже.
Она вновь положила голову ему на грудь и провела пальцами по твердым мышцам.
— Видишь ли, Эйлианна, — он обнял ее покрепче, — дело вовсе не в желании воевать, а в долге перед кланом.
— Да, конечно, Рори… Я понимаю тебя.
Ей не хотелось больше говорить. Хотелось забыть о том, что ждало его на Льюисе, и любить его в те оставшиеся часы, которые они могли провести вместе. И, как бы намекая на это, Эйли провела ладонью по его груди, спускаясь все ниже.
— Гм… Милая, что ты?..
— Рори, а ты… Ты разве не хочешь меня?
— Я подумал, что мы просто полежим, обнимая друг друга. Вот так…
Его мускулы напряглись, когда он крепко прижал ее к себе.
— Рори, но как же…
В следующее мгновение он опрокинул ее на спину и прошептал на ухо:
— Я очень хочу тебя, милая, но не уверен, что ты сумеешь вести себя тихо. Мне кажется, что ты — очень шумная женщина. А по твоей милости у нас в соседях неугомонный старый дурак. И думаю, он не будет в восторге от того, что ты в моей постели.
Она постучала его пальцем по груди.
— Ничего подобного, Рори.
Его рука скользнула по ее ноге и задержалась у пульсирующей сердцевины.
— Ты очень сильно шумишь, когда я прикасаюсь к тебе вот здесь.
Опустив голову, он легонько прикусил ее отвердевший сосок сквозь тонкую ткань рубашки.
— А также здесь… — пробормотал он, погружая два пальца в ее пылающие глубины.
В следующую секунду Рори прижался губами к ее губам — и только этим заглушил крик, рвавшийся из ее груди.
— Я рад, что ты пришла ко мне, mo chridhe, — прошептал он, прерывая поцелуй. — Если б я мог, то не проводил бы ни одной ночи без тебя.
Она провела ладонью по его колючей от щетины щеке.
— Я понимаю тебя, Рори. И я люблю тебя.
Он накрыл ее руку своей широкой ладонью.
— А я люблю тебя, моя девочка. Как только вернусь с Льюиса, сделаю тебя своей женой, даже если придется силком тащить тебя к алтарю.
— Но ты же не…
Ее слова перешли в стон, и она, обвивая руками шею любимого, постаралась прижаться к нему покрепче.
— Как же так? — Миссис Мак сокрушенно покачала головой. — Он только уехал, а ты уже затосковала, милая.
Стоя на коленях у цветочной клумбы, Эйли тщательно выдергивала сорняки и бросала в корзину.
— Да нет, со мной все в порядке, — ответила она, хотя на самом деле уже действительно затосковала.
Рори обещал любить ее всю ночь и сдержал свое слово — ощущение наполненности между ног и тупая тянущая боль ежесекундно об этом свидетельствовали. Она заснула перед самым рассветом и спала как убитая, так что даже не смогла попрощаться с ним. И она не сомневалась: он специально не стал ее будить, чтобы не видеть ее слез при прощании.
— Какая жалость, что никто не разбудил меня, когда Рори и Аласдэр уезжали, — проворчала Эйли, откидывая за спину волосы.
— Ну… лэрд не захотел тебя тревожить. Что же до лэрда Макдоналда, то мы пытались разбудить тебя, но без толку. И он сказал, что заедет навестить тебя через денек-другой, на обратном пути в Армадейл.
— Ладно, хорошо, только я…
Эйли обернулась, услышав вдалеке какой-то крик.
Когда же крики сделались громче, Эйли поняла: случилось несчастье. Быстро поднявшись, она поспешила следом за миссис Мак в дальний конец замкового двора. Повар, девушки с кухни и несколько мужчин, которых Рори оставил в замке, бежали в сторону озера.
— Что стряслось?! — прокричала миссис Мак.
— Маленький Джейми! Он упал в озеро!
— Ох, опять этот мальчишка что-то затеял, — проворчала миссис Мак, ускоряя шаг.
Внезапно раздался отчаянный женский крик, и Эйли почудилось, что сердце ее сковал холод. Подбежав к берегу озера, она увидела Дженет Камерон — ее держали двое мужчин, а старуха Камерон и некоторые из женщин пытались успокоить. И какой-то темноволосый мужчина — Эйли его не знала — выходил из воды с безжизненным телом мальчика на руках. Выбравшись на берег, он стал приближаться к толпе.
Рука с шишковатыми пальцами схватила Эйли за руку.
— Ты ничего не сможешь сделать, миледи, — сказала старуха Камерон. — Он ушел от нас.
В голосе старой женщины звучала глубокая печаль.
А Дженет Камерон с пронзительным криком повалилась на землю; несчастная мать рвала на себе волосы.
— Пустите меня…
Эйли решительно отстранила руку пожилой женщины; она знала, что обязана спасти Джейми — хотя бы попытаться.
Подбежав к мальчику, Эйли прижалась губами к его посиневшим губам — и с силой выдохнула, наполняя спасительным воздухом его легкие. Не обращая внимания на крики протеста у нее за спиной, Эйли вырвала бессознательное тело из рук мужчины и опустила на землю.
Перевернув Джейми на живот, она осторожно, но уверенно несколько раз надавила ему на спину и с облегчением увидела, как изо рта мальчика хлынула вода. Снова перевернув его на спину, она проверила пульс. Не найдя его, постаралась сохранять спокойствие и начала делать искусственное дыхание. Между вдохами крикнула:
— Принесите одеяло! Надо снять с него мокрую одежду!
Тут же подбежав к ней, Дженет дрожащими руками стащила с сына мокрую рубашку и штанишки. А Эйли вновь принялась делать мальчику искусственное дыхание. Ей казалось, что время тянулось бесконечно долго, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, когда щуплое тельце Джейми выгнулось, и его вырвало. Затем веки мальчика дрогнули, и он испустил тихий стон.
Эйли завернула его в одеяло и жестом подозвала одного из мужчин.
— Надо отнести его в замок. — Мужчина же стоял, уставившись на нее с разинутым ртом, и она крикнула: — Быстрее! Иначе он не оправится!
Эйли знала, что Джейми может серьезно заболеть из-за переохлаждения.
Дженет громко всхлипывала, и Эйли, обняв ее за плечи, тихо сказала: