Пит скривился, словно его оскорбили.
— Эээ… нет, — отозвался он и сразу же поправился: — В смысле, не совсем. — Пит помолчал немного, опустив взгляд. — Что ж, пожалуй да. Но я не могу творить волшебство, — пояснил он. — Даже простенькое заклинание. Не знаю почему. Но мне жаль.
На этот раз в бассейн Пит размашисто запрыгнул бомбочкой, намеренно окатывая меня водой.
— Ну же! — воскликнул он. — Я не буду смотреть, обещаю. И кстати, жаль огорчать, но я уже видел тебя в белье.
— Что? Когда?
— Мм… этим утром? — предположил Пит и, изменившись в лице, защебетал тоненьким голоском: — «Я должна найти Нокса. Он единственный человек, которому я доверяю».
Я не сразу сообразила, что Пит пародирует меня.
— Ты слышал? — спросила я. Сердце ухнуло в пятки, когда я осознала, какие слова он повторил. И тут же попыталась вспомнить все, что говорила и делала рядом с Озмой, даже не представляя, что за оболочкой ничего не понимающей принцессы прячется человек, который все слышит. — Что еще ты слышал? — поинтересовалась я, не совсем уверенная, что хочу знать ответ.
— Не знаю, — он пожал плечами. — Не все. Когда телом управляет Озма, мир словно в тумане. Порой от меня ускользают целые дни, а порой будто смотрю на мир ее глазами. Но не переживай — я стараюсь быть джентльменом. К тому же теперь мы квиты. Ты тоже видела меня в белье и знаешь все секреты. И мне совершенно плевать на то, что ты втюрилась в Нокса. Разве это удивительно? Кто устоит перед таким суровым, самоотверженным бунтарем? Особенно когда он, ну, ты знаешь… так неимоверно привлекателен.
Не дожидаясь ответа, он вновь нырнул в бассейн, а я стояла и смотрела, как погружается в воду его бледная фигура, опускаясь все глубже и глубже. И едва не умирала от желания последовать за Питом.
«Ну и ладно», — решилась я наконец. Не помню, когда я плавала в последний раз. Потерять сейчас такую возможность станет огромным упущением. Так что, откинув в сторону все сомнения, я разделась до лифчика и леопардовых старушечьих трусов и прыгнула в бассейн.
Вода оказалась даже лучше, чем я могла себе представить. Прохладная, но не ледяная, какая-то особенная, дарящая мятную свежесть. Я сидела под водой, пока хватало дыхания, позволяя коже напитаться влагой. В конце концов пришлось вынырнуть за глотком воздуха. Пит уже поджидал на поверхности. Он обхватил меня за талию, поднял на руки и кинул в воду. Смеялись мы вместе.
— Какого черта! — заорала я на Пита, когда вынырнула вновь.
Он все еще заливисто хохотал, но вдруг замолк, и улыбка его померкла, а лицо сделалось серьезным.
— Я видел еще кое-что, — проговорил Пит, в его интонации слышалось беспокойство. — Битву со Львом. Я рад, что ты боролась с ним и смогла победить, но…
Казалось, он не может подобрать слов. Но в этом и не было нужды. Со времени той битвы я никак не могла перестать думать о ней.
— Знаю, — только и сказала я.
Но Пит не сдавался.
— Просто… знаешь же, что Дороти когда-то тоже была хорошей. Нет, даже не хорошей. Лучшей из всех. Пока магия не овладела ей.
— Я знаю, — сказала я под внимательным взглядом Пита, а потом повторила: — Знаю.
— Ты ведь понимаешь, что это значит, да?
Но ответить я не успела. Раздался жуткий грохот, и в облаке лилового дыма на бамбуковой платформе рядом с водой появилась Момби. Прямо между Питом и мной, сидящей на бортике. Лицо ее было опухшим и покрытым синяками, а мантия разорвана в клочья.
Колдунья перевела взгляд с меня на Пита и обратно.
— Что ж, — сдавленно проговорила она, — рада, что вы двое поладили.
А потом глаза Момби закатились, и она осела на землю.
8
Позже в этот же день я вновь оказалась в покоях королевы Лулу, переделанных обезьянами в импровизированный зал суда. Судили Момби. Оказалось, Лулу была не только королевой обезьян, но и главным судьей Верховного суда. На этот раз она предстала перед нами в длинной черной мантии и кудрявом судейском парике, сжимая в лапах огромный деревянный молоток. По всему залу, везде, где только можно было примоститься, сидели члены обезьяньего совета, все как один облаченные в мрачные одежды.
Мы понятия не имели, где была Момби и как она нашла нас. Буквально через секунду после того, как колдунья потеряла сознание, явился целый эскорт обезьян-охранников в миниатюрной форме бифитеров, стражей лондонского Тауэра. Видимо, заклинание телепортации включило сигнал тревоги. Бескрылые были не в восторге от присутствия еще одной ведьмы на их территории, и, когда они потащили неподвижное тело Момби к обезьяньей тюрьме, было даже неясно, жива ли она.
Если же она умерла, неясностей становилось еще больше. Например, как я отношусь к ее смерти? Из всех членов Ордена, с которыми я была знакома, Момби меньше всего вызывала доверие. Она не единожды лгала мне и, казалось, всегда имела больше прав называть себя Злой. Не знаю, хорошо это или плохо, но мы с ней связаны во всех смыслах. К тому же у меня есть вопросы, которые необходимо задать колдунье.
Королева Лулу объявила, что суд состоится, как только Момби очнется. Если очнется. И пока Питу, увидев которого Лулу совершенно не удивилась, было запрещено пересекать порог королевских покоев, меня по каким-то неведомым причинам выбрали в качестве адвоката Момби.
Я слышала о «судах кенгуру» и «обезьяньем процессе», но этот суд — нечто совершенно новое и абсолютно бредовое. Впрочем, я уже достаточно пробыла в Оз и отлично понимала: процедура суда здесь не имеет ничего общего с историями из «Закона и порядка»[4]. В Стране Оз — по крайней мере, на моей памяти — не имелось ни надлежащей правовой процедуры, ни пятой поправки к конституции[5]. А если судья дерзок, это значит не то, что он достойный защитник, а скорее явный безумец.
Можно только надеяться, что Момби повезет и Лулу — судья более беспристрастный, чем Дороти во время суда надо мной.
— Судебное заседание объявляется открытым! — рявкнула Лулу со скамейки судьи, которая на деле была ее троном. — Презренная старуха, известная как Момби, обвиняется в использовании черной магии, в подлом мошенничестве, несказанных преступлениях против обезьян, возмутительном нарушении границ и в том, что в целом приносит неприятности. Также она ужасно непривлекательна. Мисс Эми, что вы можете сказать в оправдание колдуньи?
Я стояла за длинным деревянным столом прямо посреди зала.
— Э-э-э… я на самом деле не совсем адвокат, — сказала я, обращаясь к Лулу и остальным обезьянам. — Но неужели вы действительно полагаете, что в таком состоянии ее можно предавать суду? Взгляните на нее — Момби едва стоит на ногах.
Я не лгала. Колдунья выглядела чахлой и осунувшейся даже в лучшие свои времена, но стоило провести с ней пару минут, и ты понимал, насколько она тверда, несмотря на преклонный возраст. Сегодня она впервые выглядела действительно слабой, и это тревожило.
Мне вдруг вспомнился тот день, когда я поняла, что во время всех «отдыхов» мама на самом деле была под кайфом, а не просто смотрела счастливые сны. И тогда меня охватило это странное ощущение: я осознала, что человек, у которого всегда искала защиты, теперь ничем не может помочь. Что это именно о нем, а не обо мне нужно заботиться.
Момби стояла, сгорбившись и тяжело опираясь о стол. Ее плечи дрожали от напряжения при каждом вздохе. Ни для кого в зале не было секретом, что она изнывает от боли. Момби предложили стул, на который она могла бы присесть, если бы захотела, но колдунья упорно продолжала стоять. Стоит отдать ей должное за такую гордость.
Я обязана вытащить Момби отсюда и помочь, поправиться, хотя бы потому, что она — мой единственный шанс узнать, что происходит. Не говоря уж о том, чтобы найти Нокса.
— Ваша честь, — произнесла я, как можно более вежливо обращаясь к королеве.
— Ваша королевская честь, — поправила Лулу своим высоким и писклявым голоском.
— Прошу прощения, ваша королевская честь, — проговорила я. — Думаю, стоит отвести Момби туда, где ей смогут помочь. Это…
— Цыц! — рявкнула Лулу, проводя пальцем по губам. А я внезапно сообразила, кого мне она напоминает. Судью Джуди! Вот эту версию закона я прекрасно узнаю. «Судья Джуди»[6] — любимое шоу мамы. Она вечно мечтала, как встретится со своими неприятелями в зале суда Джуди. Например, с нашим землевладельцем, или с дамой из соседнего трейлера с мерзкой собачонкой, или с барменом из «Пэдди О’Хулиган», который не налил маме третий бокал спиртного. Она была полностью уверена, что обязательно выиграет. Удивительно, но в то же время маме никогда не хватало сил заполнить все заявления, чтобы Джуди взялась за ее дело.
Хорошая новость. Если Лулу будет вести себя, как судья Джуди, я знаю, как с ней правильно разговаривать. В принципе нужно просто подлизываться.
— Для меня честь выступать сегодня перед вами, — обратилась я к Лулу, заискивающе улыбаясь.
Она, казалось, была польщена моим почтением, и, пока королева листала какие-то бумажки, лежащие перед ней, я оглядела Момби.
— Вы в порядке? — шепнула я колдунье.
— Все будет прекрасно, — пробормотала она сквозь плотно сжатые зубы. Но «прекрасно» Момби точно не выглядела.
— Что мне сказать в ваше оправдание? — спросила я ее.
Момби в ответ хрипло, с присвистом вздохнула.
— Виновна! — фыркнула она на весь зал, скорчившись пополам, чтобы просто усмехнуться.
— Мисс Гамм, — сурово заявила Лулу. По каким-то причинам — судебным правилам? — она отказывалась говорить напрямую с Момби. — Пожалуйста, напомните вашей приятельнице ведьме, что наказание за ее преступления — смерть.
— Прошу прощения, — сказала я. — Но не могли бы вы тоже напомнить, в чем именно состоят ее преступления?
Слова мои потонули в шуме, когда Лулу объявила меру наказания, — все обезьяны принялись прыгать, кричать, стучать и улюлюкать.