— Не вини себя, — ласково сказал он. — Ты была одинока и испугана. Они воспользовались этим. Трудно сохранять хладнокровие, когда боишься за своего ребенка.
В голове Лили роем кружились тысячи вопросов. Что он думает о ней теперь, когда узнал о ее прошлом?.. Жалеет ее или осуждает?.. Возможно, он будет ласков с ней до тех пор, пока она не окрепнет достаточно, чтобы стойко выдержать расставание? Лили убеждала себя в том, что не имеет права идти ему навстречу, пока у нее нет ответов на все эти вопросы. Уж лучше умереть, чем стать обузой для него! Однако его пальцы, перебиравшие ее волосы, мешали ей рассуждать здраво. Ее так тянуло к нему, что она, не сдержавшись, устремила на него молящий взгляд. Ей безразлично, жалость это или что-то еще. Ей просто хочется прижаться к нему.
— Дорогая! — Алекс усадил ее к себе на колени, и она уткнулась лицом ему в шею. Казалось, он без труда читает ее мысли, как хорошо знакомую книгу. Она сама дала ему эту власть над собой, раскрыв свои секреты. — Я люблю тебя, — прошептал он. Его губы коснулись ее виска.
— Ты не можешь…
— Тихо. Вильгемина, выслушай меня внимательно. Твои ошибки, твое прошлое, твои опасения… ничто не изменило моего отношения к тебе.
Лили сглотнула, стараясь остановить рвущиеся наружу слова.
— Мне не нравится это имя, — все же неуверенно проговорила она.
— Знаю, — нежно сказал Алекс. — Потому что оно напоминает тебе о детстве. Вильгемина испугана и нетерпелива, хочет, чтобы ее любили. А Лили сильна и отважна, если пожелает, она пошлет к черту весь мир.
— И какую же предпочитаешь ты? — спросила Лили. Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
— Обеих. Всю тебя!
Уверенность, звучавшая в его голосе, наполнила Лили сладостным трепетом, однако она отпрянула, когда он потянулся к ней губами. Она еще не готова для чувственных поцелуев и объятий… ее душевные раны кровоточат… нужно время, чтобы они затянулись.
— Погоди!.. — взмолилась она и тут же испугалась, что ее отказ рассердит его.
Однако Алекс просто прижал ее к себе, и она со вздохом облегчения положила голову ему на плечо.
Было десять часов утра. В лондонском Ист-Энде магазины открывались с восьми, поэтому на улицах царили шум и суматоха. Все торговцы, возчики, лавочники и молочницы спешили по своим делам. В Вест-Энде же население просыпаться не спешило.
Лили приехала на угол Гайд-парка рано и, сидя в коляске, разглядывала прохожих. Молочницы, трубочисты с мешками для сажи, продавцы газет и рассыльные из булочных стучались в двери богатых домов и беседовали с горничными. Пока родители нежились в постелях, няни выводили детей на утреннюю прогулку. Вдали слышалась барабанная дробь: это караул, покинув казармы, маршировал к Гайд-парку.
Лили вся подобралась, увидев одинокую фигуру у деревянного столба на углу улицы. Она узнала Олтона Нокса, одетого в традиционную форму «хитрецов»:
Черные бриджи, сапоги и серый китель с начищенными медными пуговицами. На голове у него была шляпа с низкой тульей.
Стараясь успокоиться, Лили несколько раз глубоко вздохнула и, высунувшись из окна, замахала платком.
— Мистер Нокс! — негромко позвала она. — Сюда! Прошу вас, садитесь в коляску.
Нокс обменялся короткими замечаниями с лакеем, забрался в экипаж и сел напротив Лили. Сняв шляпу, он пригладил темные с проседью волосы и пробормотал что-то невнятное в качестве приветствия. Плотный, коренастый, он обладал ничем не примечательной внешностью. Ему было сорок лет, но по виду трудно было определить его возраст.
Лили благосклонно кивнула ему:
— Мистер Нокс, я благодарна вам за то, что вы согласились встретиться здесь, а не у меня дома. По понятным причинам я не могу допустить, чтобы мой муж, граф, обнаружил, что у нас с вами есть общее дело. Он потребовал бы объяснений… — Она замолчала и беспомощно посмотрела на него.
— Разумеется, мисс Лоусон… — Помолчав, Нокс с улыбкой поправился:
— Разумеется, леди Рейфорд.
— Так случилось, что мое замужество во многом изменило мою жизнь, — смущенно призналась Лили. — Кроме одного… Я все еще полна решимости найти свою дочь Николь. — Она потрясла кошельком, и монеты тихонько звякнули. — К счастью, теперь у меня есть средства для продолжения поисков. Как и прежде, мне хотелось бы воспользоваться вашей помощью.
Взгляд Нокса приклеился к кошельку. Изобразив на лице ободряющую улыбку, он кивнул:
— Считайте, что наш договор возобновлен, леди Рейфорд. — Он протянул руку, и Лили вложила в нее небольшой, но увесистый мешочек. — А теперь расскажите мне, как обстоят дела с Гавацци.
— Мое общение с графом Гавацци не закончилось, мистер Нокс. По сути, только вчера он выдвинул новые требования.
— Вчера? — удивился Нокс. — Новые требования?
— Да! — Лили сокрушенно вздохнула. — Раньше, как вам известно, Джузеппе хотел только денег. Это было мне по силам, я охотно отдавала ему крупные суммы, поскольку верила, что надежда вернуть дочь остается. Но вчера… — Ее голос дрогнул, и она, презрительно фыркнув, покачала головой.
— Какого рода требования? — спросил Нокс. — Простите меня за непонятливость, миледи, но он требовал от вас благосклонности?
— Нет… хотя он и заигрывал со мной, что не вызвало у меня ничего, кроме отвращения. Все оказалось гораздо хуже. Граф Гавацци угрожал, что лишит меня всего — дома, семьи, положения в свете, — если я не исполню его абсурдное желание: войти в бомонд! — Лили с удовлетворением заметила на лице Нокса искреннее изумление.
— С трудом верится, — выдавил из себя сыщик.
— Но это так! — Лили прижала кружевной платочек к глазам, притворившись, будто плачет. — Он пристал ко мне вчера вечером на балу в честь дня рождения леди Лайэн. Только подумайте, этот негодяй разговаривал со мной на глазах у сотен гостей! Он напоминал облезлого павлина. Потребовал, чтобы я ввела его в высшее общество и, поручившись за него, добилась, чтобы его приняли в аристократических кругах! О, мистер Нокс, жаль, что вы не присутствовали при этом сквернейшем спектакле!..
— Болван! — взорвался сыщик, не заботясь о том, что его неожиданная вспышка ярости выглядит по меньшей мере странно.
— Свидетелями тому были несколько человек, в том числе лорд Лайэн и мой муж. Когда мне удалось утихомирить Гавацци и отвести подальше от посторонних глаз, он выложил мне свои нелепые требования. Он обещал скоро вернуть мне дочь, но при условии, что сначала я добьюсь для него положения в обществе. Но это просто неприемлемо! В Италии он известен как мерзавец, преступник! Как он только мог вообразить, что его примут здесь!
— Он не что иное, как жалкий иностранец, — мрачно заключил Нокс. — Как стало ясно, он не только бесполезен, но и переменчив.
— Совершенно верно, мистер Нокс! Для таких людей достаточно малейшей ошибки, чтобы они выдали себя — вместе со своими тайными замыслами, разумеется. Разве не так?
— Вы правы, — с внезапным спокойствием согласился он. — Вероятнее всего, он станет жертвой собственной алчности.
Лили испугал холодный и решительный взгляд сыщика. На его лице появилось зловещее, хищное выражение. Сомнения нет, подумала она, Нокс намеревается покончить с Джузеппе, чья неумеренность стала для него опасной. Если он действительно сговорился с Джузеппе и какой-то бандой, то успех сделки зависит от них, а болтливые языки только вредят делу.
Подавшись вперед, Лили дотронулась до его руки.
— Я молюсь, чтобы вы нашли Николь, — тихо проговорила она. — Мистер Нокс, я обещаю вам значительное вознаграждение, если вы добьетесь успеха. — Она слегка выделила слово «значительное», и Нокс не пропустил это мимо ушей.
— На этот раз я не подведу вас, леди Рейфорд! — твердо заявил он. — Я возобновлю расследование сегодня же утром.
— Пожалуйста, соблюдайте осторожность, уведомляя меня о своих успехах. Мой муж… необходимость соблюдать тайну…
— Непременно, — заверил ее Нокс.
Водрузив на голову шляпу, он попрощался, выбрался из коляски, которая качнулась под его немалым весом, и решительно, как человек, знающий, куда идти, зашагал вперед.
Едва он повернулся к Лили спиной, ее доброжелательная улыбка исчезла, будто по мановению волшебной палочки, и она проводила его холодным взглядом.
— Проваливай ко всем чертям, мерзавец! — прошептала она. — И захвати Джузеппе с собой…
Лили во всех подробностях описала Алексу и сэру Натану свою встречу с Ноксом, и они долго обдумывали каждое его слово. Лили оставалось только ждать. Генри со своим учителем отправился в Британский музей изучать греческие вазы и прочие древности. Хотя никто из слуг не знал, что происходит, все чувствовали царившее в доме напряжение и ходили подавленные. Лили хотелось взбодриться верховой прогулкой, но она опасалась, что в ее отсутствие может произойти что-нибудь важное.
Мучаясь от вынужденного бездействия, она решила повышивать, но так исколола пальцы, что испачкала весь платок в крови. Как Алексу удается сохранять спокойствие, недоумевала она. Сидит в библиотеке и работает, как в обычные дни.
Лили выпила бесчисленное количество чашек чаю, почитала, сотни раз перетасовала колоду. Только подтрунивание Алекса и его насмешливые замечания о том, что она будет никому не нужна, если заморит себя голодом, заставили ее проглотить несколько ложек супа.
Чувствуя себя в спальне, как зверь в клетке, Лили уселась на кушетку в углу гостиной. Алекс принялся читать вслух стихи. Лили решила, что он намеренно выбирает самые скучные стихотворения. Его размеренно низкий голос, тиканье часов и вино, выпитое за обедом, убаюкали ее, и она стала клевать носом. Устроившись поудобнее и откинувшись на мягкие подушки, она погрузилась в серый туман дремоты.
Лили не знала, сколько проспала, но разбудил ее громкий голос Алекса над самым ухом. Она почувствовала, что ее трясут за плечо.
— Лили, любимая, просыпайся!
— M-м? — Лили протерла глаза и сердито проговорила: