– Что, ревнуешь?
Отворачиваюсь, скрывая румянец.
Перед сном разглядываю фото родителей. Это уже традиция, некий ритуал, без которого не могу заснуть. На экране всплывает уведомление из мессенджера. Заметив имя, улыбаюсь и отвечаю:
Я: Как ты узнал про ее др
Я: Мы же тебя еще официально не пригласили
Дей: Полистал твои соцсети.
Я: Я вроде нигде не указывала
Д: Два года назад. Пост. Ты спрашивала, что подарить сестре.
Я: Ты прям сыщик, Дей…
Д: Соцсети – это оружие, Вер. Если я так легко нашел эту информацию, то ее сможет найти кто угодно.
Недовольно фыркаю и гневно набираю сообщение:
Я: Ну спасибо. Теперь мне с этим как-то нужно заснуть
Д: Спеть тебе колыбельную?
Если бы мы с Гордеем не были знакомы в реальности, я бы решила, что он занудный мрачный тип. Его манера переписки настолько отличается от улыбчивости и многословности в личном общении, что иногда меня посещают мысли, будто я с разными людьми общаюсь.
Я: Я спать
Немного подумав, высылаю ему стикер с высунутым языком и убираю смартфон на прикроватную тумбу.
Я так и не ответила на его вопрос. А все потому, что и сама не знаю, что дарить Миле. В этом году все привычное уходит от нас, словно кусочки, выпадающие из мозаики. Мамы рядом не будет, а ее не заменят ни любимая шоколадка, ни самый дорогой или оригинальный подарок.
Хоть дядя и дает мне деньги на подарок для Милы, я отказываюсь. Все, что я могу ей предложить, это рисунок платья. И когда мое отчаяние достигает глубин Марианской впадины, за окном появляется Гордей. Он стучит по стеклу гостиной на первом этаже и жестом зовет меня выйти.
– Ну, ты уже нарисовала? – спрашивает он.
– Что? – растерянно моргаю и оглядываюсь.
– Подарок для Милы.
– Чего вдруг интересуешься?
– Давай сделаем ей совместный подарок.
Ой. Больно осознавать, что я настолько недальновидна. А ведь действительно можно было прийти к Дею и попросить его помочь. Забавно, как близко иной раз находятся возможности, но без чужой помощи их не заметишь.
– Ты правда этим займешься? – разглядываю свою косу и трогаю вылезшие из нее волоски.
– А почему нет? Твоя сестра милашка.
Усмехаюсь. Да уж, милашка, пока ее не выведут из себя.
– Поехали, – Гордей протягивает мне шлем и садится за руль скутера.
– Куда?
– Выберем ткань для платья.
– А ты успеешь до ее дня рождения?
– Положись на меня. И возьми рисунок.
Надеваю шлем, открываю снаружи окно в гостиную и забираю лист с наброском со стола. Сворачиваю его, засовываю в нагрудный карман рубашки и сажусь позади Гордея.
Мы едем на невысокой скорости, и я стараюсь лишний раз не касаться его. Лишь иногда придерживаюсь за ремень его шорт или за края рубашки. Сегодня Дей пришел в обычной «мальчиковой» одежде. Похоже, он копирует меня, только цвета выбрал другие: рубашка зеленая в серую клетку с закатанными до локтей рукавами, а под ней светло-серая майка.
– У тебя что, одежда закончилась? – громко интересуюсь.
– Почему ты так решила?
– Ты сегодня какой-то слишком… обычный.
– Я довольно часто одеваюсь обычно.
Волосы Гордея выбиваются из-под шлема и тянутся вниз по шее. Кончики самых длинных прядей достигают его лопаток, слегка завиваясь.
Мы выезжаем на дорогу. Магазин тканей находится неподалеку от салона дяди. Пока я наслаждаюсь приятным ветерком и вдыхаю свежий воздух, нас останавливают сотрудники ДПС. От напряжения выпрямляю спину и подсаживаюсь ближе к Дею.
– Все в порядке? – взволнованно шепчу.
– Конечно, – он широко улыбается.
Сотрудник ДПС подходит к нам, представляется по фамилии и имени, называет должность.
– Ваши права, пожалуйста, – он смеряет Гордея взглядом, от которого у меня спину стягивает мурашками, и ждет, пока тот подаст ему документ.
На вид полицейскому за сорок, он полноват, а фуражка прикрывает лысину.
– Вот, держите, – Дей протягивает ему права.
– Так-так. Кузнецов Гордей Валерьевич, шестнадцать лет, – дпсник сравнивает внешность Дея с фотографией на правах, а потом улыбается.
Бр-р. Жуткий тип.
– Ты тот парень из приложения? Ну, где дети нынче сидят, – спрашивает полицейский.
Хлопаю ресницами в недоумении. Стоп, что…
– Ага.
– Как удачно я тебя остановил, – дпсник протягивает Гордею блокнот и ручку. – Напиши пару добрых слов моей дочке, она твоя фанатка.
– Как ее зовут?
– Арина.
Дей, сгорбившись, склоняется к блокноту и что-то пишет. Затем выпрямляется и оставляет размашистый автограф.
– Держите. Хорошего вам дня, – Гордей забирает права, и мы выезжаем на дорогу.
– Хорошего дня! – вдогонку кричит инспектор.
Когда мы останавливаемся возле магазина тканей, ко мне возвращается речь.
– Вау. Что это вообще было?
– Просто обычный день, – Гордей снимает шлем.
– Так ты, значит, местная знаменитость?
– Вроде того.
Хочу подколоть его еще раз, но в груди неприятно щемит. То, что я общаюсь с Гордеем лично, еще ничего не значит. Я появилась гораздо позже его фанатов, которые давным-давно наблюдают за ним в роликах.
– Ты идешь?
Дей стоит у входа в магазин тканей, а я зависла на сиденье скутера. Неловко слезаю и иду к другу.
– А шлем не хочешь снять?
– Мне и так хорошо! – разозлившись, открываю дверь и захожу.
Ну вот. Не хватало еще губы дуть из-за какой-то ерунды. Однако пасмурное настроение нависает надо мной невидимой тучей.
– Я знаю, что Мила любит розовый. Но, может, выберем ей что-то более свежее? – предлагает Гордей, игнорируя мою обиду.
– Может, – бурчу я.
Дей кидает на меня насмешливый взгляд и идет между стеллажами. Мое внимание привлекают светло-зеленые и светло-желтые оттенки. Надолго замираю перед ними, не зная, что выбрать.
– А давай сделаем для нее платье-трансформер? – Гордей появляется из ниоткуда, и я вздрагиваю.
– Как это?
– Со съемной юбкой. Если ее скинуть, получится комбинезон, – Дей щупает ткань. – За основу возьмем вот этот желтый. Цвет оперения недавно вылупившегося цыпленка. Сам комбинезон сделаем из зеленого, цвета свежей травы. Юбку можно сделать из желтого чуть темнее. Что скажешь?
– Мила может расстроиться, что нет ничего розового.
– Так ей лучше что-то привычное или что-то новое?
Пожимаю плечами:
– Давай рискнем.
В свой день рождения Мила просыпается первой. У нее срабатывает биологический будильник, и организм не просто будит ее в шесть или семь утра, но еще и дарит отличное настроение. Сквозь сон слышу, как она с топотом выбегает из комнаты и хлопает дверью. Тру глаза, силясь проснуться.
Наш с Гордеем подарок прибудет позже, поэтому я могу еще поваляться, но оставлять Милу одну в ее день не хочется. Поэтому соскребаюсь с кровати, наскоро умываюсь и ползу вниз.
– Ула, подалки! – радуется сестра, пританцовывая вокруг кухонного стола.
Дядя и тетя уже встали. Они с умилением глядят на Милу и обнимаются. Тихон держит Ирму за плечо, а она придерживает живот. Через два месяца она станет мамой.
В одной подарочной коробке лежат разные сладости, в другой – набор для создания самодельных украшений. Теперь сестра может собирать разноцветные браслеты, серьги и ожерелья, пока не закончатся фантазия и части конструктора.
– Спасибо, – Мила обнимает сначала Тихона, потом Ирму, а потом аккуратно приобнимает и ее живот.
Обернувшись и заметив меня, сестра сначала хвастается подарками, а потом требовательно спрашивает:
– А где твой подалок?
– М-м-м, – потираю шею, силясь не зевнуть в присутствии родственников. – Его днем принесет Гордей. Ты же хотела, чтобы мы его пригласили?
У Милы отвисает челюсть.
– Ула-ула! Вела, ты лучшая сестла на свете! – она подпрыгивает, хлопая в ладоши и, лучась от счастья, обнимает меня.
Глажу ее по голове, испытывая прилив нежности. Пусть мы не всегда находим общий язык, пусть временами она ненавидит меня или обижается, я все равно всегда буду ее любить, как и она меня.
Когда приходит Гордей, Мила крутится рядом и теребит юбку одного из своих любимых платьев. Она изображает скромницу всякий раз, когда он в гостях.
– Привет, Мила, – Гордей протягивает ей большущую коробку. – Это от нас с Верой. Такого больше ни у кого нет.
– Спасибо! – Мила краснеет, но когда любопытство перевешивает смущение, она открывает коробку. – Смотлите, смотлите! Это платье! – сестра прыгает между тетей и дядей, а те смеются. Остановившись передо мной и держа в руках мягкую ткань, сестра просит: – Можно надеть?
– Конечно. Только переоденься в комнате.
Мила с топотом уносится, а Гордей говорит:
– Вы не против, если мы втроем немного погуляем?
– Не против. Сегодня последний день лета, потом вам будет некогда, – отвечает Ирма.
Мы обсуждаем, во сколько нужно вернуться домой и лечь спать, чтобы не опоздать к завтрашней линейке, как вдруг разговор прерывается громким отчаянным криком Милы. Позабыв обо всем на свете, мчусь наверх и распахиваю дверь.
Сестра стоит в комнате перед зеркалом и заливается слезами.
– Я не понимаю, как его надеть! – жалуется она, хныча.
Выдыхаю, приложив руку к груди и успокаивая сердце. Пока я бежала по лестнице, в голове мелькали самые страшные картины: от прищемленных дверью пальцев до сломанных костей.
– Все хорошо, девочки? – кричит снизу дядя.
– Да, – отвечаю я. – Дей, зайди к нам, пожалуйста!
Едва он переступает порог нашей комнаты, как Мила втягивает сопли и вытирает слезы. Гордей садится перед ней на корточки.
– Что случилось, миледи?
– Я запуталась в платье…
– Сейчас я тебе помогу. Смотри, Мила. Это особенное платье. Ты в любой момент можешь снять юбку, и у тебя будет комбинезон, – объясняет он.