Рушана была настроена более скептически.
— Как мы объясним в школе твое отсутствие? — вопрошала она Владу. — Сейчас — не каникулы. Домой ты уехать не могла. И ты не сможешь создать видимость своего присутствия на несколько дней вперед.
— Зато она может создать видимость своей заболеваемости! — подсказала решение Томка. — Чего-нибудь не очень серьезного, чтобы не упрятали в изолятор. Легкой простуды.
Обманывать и симулировать было ужасно стыдно, но другого выхода не оставалось, и Влада продемонстрировала интернатской врачихе покрасневшее горло и температуру тридцать семь и четыре.
От уроков ее освободили, но изолятором немного поугрожали. Однако дело закончилось благополучно, а укоры совести были задавлены масштабностью переживаемых Владой волнения, ожидания и радости.
— Как мы туда доберемся? — поинтересовалась Влада, пытаясь рассмотреть с балкона темнеющие в дальней дали горы.
— На речных конях, — ответил Синица.
Влада отлично знала зоологию.
— На бегемотах? — пораженно уточнила она, пытаясь представить ожидающее их путешествие, но недоуменный взгляд Синицы напомнил ей о несоответствии между двумя мирами. Скорее всего, в Мегаликоре не знали латыни.
— У нас «речная лошадь» — это гиппопотам. По-другому, бегемот. — Попыталась объяснить Влада. — Он такой большой, толстый, с огромной пастью. Целый день сидит в воде, одни глаза торчат на поверхности. — И она создала зрительный образ описанного ею существа.
Огромная жирная туша, внезапно очутившаяся посреди небольшой, тесно обставленной комнаты, удивленно мигнула крошечными глазками и неловко повернулась. Кресло пушинкой отлетело в сторону, опрокинуло маленький круглый столик, и Влада поторопилась рассеять слишком осязаемое видение.
Синица критично усмехнулся, глядя на учиненный всего за одно мгновение погром, и попробовал представить свое путешествие на изображенном Владой животном.
— Нет. У нас речные кони совсем другие. Ты увидишь. Они могут бежать по земле, по воде, по воздуху. Мы поедем на них вдоль реки до самого края долины. Только потом их придется оставить и немного пройти пешком. Речные кони не могут существовать вдали от воды.
— А я почему-то думала, что мы полетим, — задумчиво произнесла Влада.
Синица смущенно спрятал глаза, вздохнул.
— Здесь мало кто знает, что я летаю. Только Филимон и Рассимул.
Его признание слегка озадачило Владу: зачем скрывать необычные способности в волшебной стране? И она спросила:
— Почему?
— Я никому не говорил и не показывал. — Голос Синицы изменился, стал резким и холодным. — Я и не должен этого уметь. Ни папа, ни мама не умели летать. Я тоже раньше не умел. Первый раз я взлетел только через какое-то время после их гибели. Но никому не сказал. Не их дело!
Утром Синица сам разбудил Владу, тихо прокрался в ее комнату, подошел к кровати, коснулся лежащей на подушке руки, позвал. Влада во сне удивилась его голосу, а потом подскочила испуганно, растерянная, смущенная, натянула одеяло до самых ушей.
— Синица, ты чего? — пробормотала в смятении, а он рассмеялся и умчался, ничего не сказав.
Влада, смутившись окончательно, спряталась под одеялом с головой, в темноте улыбнулась сама себе.
Синица, вообще-то, мог бы ее и поцеловать. В сказках так полагается: будить поцелуем.
Влада прижала ладони к горячим щекам. Тоже мне — спящая красавица!
А позже Влада увидела речных коней. Они стояли по колено в реке и казались созданными из воды.
Трудно было сказать, какого они цвета. Водного, если такой существует.
Оттенки постоянно менялись, словно перетекали один в другой, играли лазурью, серебром и перламутром, как речные струи. А иногда кони будто становились прозрачными. Глаза их блестели, рука, если коснуться их тела, чувствовала упругую мощь.
Они были невероятно прекрасны, но садиться на них было боязно. Владе представлялось, что под ней конь разольется потоком, разлетится на тысячи брызг, превратится в не способную сохранять форму текучую воду.
— Я не умею ездить верхом, — неожиданно вспомнила Влада.
— Просто садись, — предложил Синица и погладил блестящую изогнутую шею. — Они очень послушные. И двигаются очень плавно. Тебе понравится.
Синице никогда не забыть, как Влада носилась в небе и восторженно вопила.
Он уверенно вскочил на коня и наклонился к нерешительно переминающейся девочке.
— Если боишься, садись со мной.
Ну, уж нет! Возможно, сидеть с Синицей и гораздо приятней, чем одной, но выказать себя трусихой перед посторонними, с особым интересом затаенно наблюдающими за тобой людьми — не дождетесь!
Влада решительно вскинула голову, гордо глянула на Синицу и… растерянно уставилась на коня: как на него забираться? Ей помогли, подсадили тактично, вежливо, аккуратно, и они тронулись в путь.
Владе хватило нескольких минут, чтобы освоиться, войти во вкус. Она быстро догадалась, что речные кони — не любители твердой земли, хотя и послушны воле своих седоков. Они предпочитают воду и воздух, и Влада целиком разделяла их предпочтения.
Тонкие копыта едва касаются поверхности реки, разбивают ее на миллионы мельчайших капель, стремительно разлетающихся в стороны, и за спиной поднимается радуга, и солнце смеется в переливах ее цветов.
Потом — вверх, к облакам, по самой же сотворенной радуге. И вопить хочется ничуть не меньше, и Синица нагоняет, ловит ладонь, и в волосах его переливаются радужные брызги.
Только конь Врайника бежит размеренно и спокойно, и Главный советник ясно видит, как хорошо принцу с этой девочкой, как нежны чувства между ними. Он с трудом сдерживает улыбку, покровительственную и чуть надменную.
Когда-то он преодолевал уже этот путь и тоже не в одиночестве. Он сопровождал короля и королеву, правителей Мегаликора, но они не были так веселы и беспечны. Они ехали сразиться с чудовищем и не подозревали, что дороги назад для них уже не существует.
Потом от реки пришлось отвернуть, и всадники помчались по зеленой равнине, простирающейся вплоть до самых подножий закрывающих горизонт гор. Подуставшая Влада уже не вытворяла головокружительных трюков, пресытившись эмоциями и впечатлениями за первую часть пути. Она доверилась своему необыкновенному коню и проводила время за разглядыванием окружающего пейзажа и разговорами с Синицей.
Достигнув горных отрогов, они остановились.
— Теперь коней придется отпустить, — сказал Синица. — Они не могут долго находиться вдали от воды и до ночи должны вернуться к реке. Дальше мы пойдем пешком. Но ты не волнуйся — здесь недалеко! Правда, Врайник?
Главный советник молча кивнул, снимая поклажу со своего скакуна.
— А что я понесу? — спросила Влада, когда ее спутники взвалили на плечи дорожные мешки.
— Можешь нарвать себе букет цветов, — откликнулся Синица, — и нести его.
— Но, ваше высочество! — попыталась возразить Влада и поймала на себе изумленный и даже немного сердитый взгляд.
— Как ты меня назвала?
— Ну… я не знаю, — Влада смешалась. — А как надо? Принц?
— Что-о?
Врайник стоял у начала тропы, ведущей по склону, и демонстративно не смотрел в их сторону, тем более, не прислушивался к их беседе, но Влада считала, что его присутствие вносит некоторую официальность в происходящее.
— Мы же не одни! — указала она. — Разве можно при Главном советнике называть тебя каким-то дурацким прозвищем?
— Это не прозвище дурацкое! — вскипел Синица. — Это все титулы дурацкие! Хотя бы ты можешь относиться ко мне, как к нормальному человеку?
— Ладно, — согласилась Влада неуверенно. — Но мне как-то неудобно. Словно я не уважаю ваших традиций и ставлю себя выше остальных…
— Иди! — Синица не стал слушать дальше, подтолкнул ее вперед.
Карабкаться все время вверх по петляющей меж камней и выступов узкой тропинке было тяжело и утомительно. Долгий день, целиком проведенный в пути, сначала верхом, затем пешим ходом — непростое испытание для городской девчонки.
Влада крепилась из последних сил, она даже разговаривать больше не могла. Хорошо еще, что впереди шел неутомимый, бесстрастный и выносливый как верблюд Врайник, а позади шагал юный, наполненный силами Синица — спутники, готовые в любую секунду поддержать ее, прийти на помощь. Владе было стыдно признаваться, что она уже еле ноги волочит от усталости, что передвигается на автопилоте, стараясь не задумываться над движениями. Но все-таки настал момент, когда девочке пришлось честно сказать, что силы окончательно покинули ее, и она больше шагу не может ступить.
— Почему же ты раньше молчала? — укорил ее Синица. — Давно бы остановились!
— Все равно мы не успеем добраться засветло, — добавил Главный советник. — Продолжим путь завтра.
О таком раскладе дел Влада даже не задумывалась.
— Мы будем ночевать прямо здесь? — взволнованно спросила она.
— А что? — ехидно улыбнулся Синица. — Ты боишься?
Нелепо было возражать, потому что испуг ясно читался на ее лице, в ее глазах, но Влада возразила:
— Нет, не боюсь! Но мне никогда не приходилось ночевать на улице. Да еще в горах!
«Да еще в волшебной стране, — хотелось добавить Владе, — в которой водятся невероятные существа». Синица же сам рассказывал о пещерном духе, и тот, судя по всему, жил где-то недалеко — они же направляются к его пещере! И где гарантии, что он был единственным представителем своего семейства? И…
— Ты же не одна! — напомнил Синица. — И, если это тебя успокоит, Врайник поставит защитные заклинания, и к нам никто не сможет подобраться.
Занятая своими переживаниями Влада не заметила смущения, прозвучавшего в голосе принца, когда он произносил последнюю фразу.
Что делать? Синица опять сваливал свои обязанности на другого. Принц сам должен знать эти защитные заклинания, но в его памяти от волшебных фраз остались лишь жалкие обрывки, в точности и правильности которых Синица и то был неуверен. Не получилось бы больше вреда, чем пользы от его неумелого колдовства. И позориться перед Владой принцу совершенно не хотелось.