Принц опустил голову. Стыд жег его. Данагвар чувствовал, что все сейчас смотрят на него, смотрят с изумлением или с осуждением, но вряд ли кто с пониманием и участием.
Его признания звучат не менее ужасно, и в них тоже не хочется верить. Но они правдивы. Они недостойны, но честны. Юный правитель виноват перед своими людьми, он предал их, предал давно и, кажется, безвозвратно, и впервые четко осознал это.
Врайник досадливо поморщился.
Он опять ошибся, в спешке бросился отвоевывать вместо того, чтобы просто попросить, и добился непредвиденного результата. Предательство и война не сломили окончательно безвольного юнца, недостойного предназначенной ему великой судьбы. Неожиданные испытания заставили его окончательно повзрослеть, стать сильнее, осознать и достойно принять уготованную с рождения роль.
Нет! Ерунда! Врайнику просто мерещится! Потому что четко рассмотреть истинное положение мешает сгущающийся перед глазами туман. Вот и кажется, будто принц стал другим. А тот все такой же… как прежде…
— Трус! Ленивый, пустоголовый мальчишка! Твой отец и предположить не мог, каким вырастет его сыночек!
Врайник попытался крикнуть что-то еще, но невысказанные слова навеки застыли на его побелевших губах.
Принц поднял глаза, отыскал среди рослых стражников маленькую, хрупкую девичью фигуру, но, задержав на ней взгляд лишь на мгновенье, отвернулся.
Защитники замка медленно стекались к его воротам. Высокие белые стены уже не встречали их прежней безупречно чистой красотой. Глубокие трещины, выбоины, щербины, пятна грязи и копоти невольно притягивали взгляд.
Принц Данагвар шагал в одиночестве, никто не решался к нему приблизиться. Даже предусмотрительная стража, хоть и не отрекалась от своих обязанностей, но сохраняла приличествующее в их понимании расстояние. Только группа сверстников принца отважилась нарушить установленное взрослыми правило.
Ребята тесно обступили Данагвара, но заговорить никто не решался. Не находили они нужных слов, не обладали они мудростью Огненного Монаго или других советников. И сам Данагвар молчал, шел вперед размеренно и безучастно, сложив на груди руки, и из всех лишь Влада заметила, что не простой это был жест, что руки сложены не случайно: левая аккуратно поддерживает распухшую правую кисть.
— Что у тебя с рукой?
— Ерунда! — даже не взглянув на Владу, коротко бросил принц.
Тут и Томка заметила.
— Это я виновата! — покаялась она. — Отпустила раньше времени.
Не прошло без последствий столкновение с каменным кулаком великана.
— Очень больно? — не унималась Томка.
— Нет!
Данагвар получил по наследству способности не только отца, но и матери. Потому и подошел он к Врайнику, потому и положил руку тому на плечо. Не мог он безучастно смотреть на страдания кого бы то ни было, даже врага. А уж свою боль приглушить — проще простого! Жаль только, распространялся его дар лишь на физические раны.
Но Томка все равно чувствовала себя виновной, поэтому принялась оправдываться.
— Просто я испугалась. Когда крик услышала. Я думала этот с мечом тебя…
Но осеклась под настороженным взглядом принца.
— Кто с мечом? — нахмурившись, поинтересовался Данагвар.
Теперь уже ребята удивленно уставились на друга.
— Ты что, не видел? — не поверил Филимон.
— Кого? — на лице принца возникло выражение недоумения и легкой раздраженности.
— Пока ты заклинание произносил, — принялся объяснять Филимон, — выскочил там один с тесаком. Не слабым таким. И прямиком к тебе.
Данагвар сжал губы, обвел ребят вопросительным взглядом, понял, что неугомонный приятель не шутит, и признался, чуть смущаясь.
— Я не видел. У меня глаза были закрыты. Ну, чтобы не сбиться. Не отвлечься на ерунду.
— Ничего себе, ерунда! — младший Монаго громко хмыкнул. — Мы думали тебе всё — кра…
Томка предупреждающе пихнула Филимона в бок. Тот недовольно глянул на девочку, но прерванное слово заканчивать не стал, зато заговорил о другом.
— Я так и не понял, кто этого недомерка с мечом остановил. Стража точно не успела.
— Он сам остановился, — внезапно подал голос непробиваемо молчавший до сих пор Рассимул и, вперив взгляд в землю, доложил:
— Я слышал, как солдаты рассказывали. Просто в последнее мгновенье меч превратился в змею.
Вестник не ошибался. Так все и случилось.
Преодолевая последние десятки сантиметров, отделявшие его от тела намеченной жертвы, клинок вдруг обмяк и принялся извиваться, зашипел, широко распахивая пасть, демонстрируя пару острых ядовитых зубов.
Обнаружив в руке опасного гада, убийца мгновенно изменился в лице, вскрикнул одновременно испуганно и изумленно и скорее отшвырнул мерзкое пресмыкающееся прочь от себя.
— Он там так и остался лежать. Этот меч, — заключил Рассимул. — Его не стали подбирать. Побоялись, что опять обернется.
И больше никто не проронил ни слова, хотя каждый из ребят прекрасно осознавал, что произошло на самом деле. А еще то, что меч, брошенный на склоне замкового холма, самый обычный из всех существующих.
Только чуть позже Томка тихонько и уважительно поинтересовалась у Влады:
— Как ты успела? Сразу и меч и великан!
Подруга недоуменно пожала плечами.
Идея возникла в один момент, но показалась неосуществимой. Тем более за плотной шеренгой бегущих стражников Влада не видела ни Синицу, ни направленное на него оружие. И после не верила, что получилось. Особенно, когда услышала крик, когда смотрела на склонившихся солдат.
— Ты бы тоже смогла. Если бы понадобилось, — произнесла Влада бесхитростно, но Томка не согласилась.
— Ну да! Я-то как раз напортачила. Дернулась, испугалась, отвлеклась. Хорошо, что великан вовремя растаял, а то бы…
Но и она не стала договаривать до конца. Посчитала, что не стоить озвучивать плохое, если оно все равно не случилось.
У самых ворот поджидал ребят Огненный Монаго, заметно уставший и даже будто бы постаревший, но по-прежнему непоколебимый, монументальный, нерушимый и надежный, как скала. Но и он не решился заговорить с принцем первым. Тот сам остановился перед ним.
У юного правителя есть целая страна, целый народ, необыкновенные способности и преданные слуги, и он никогда больше не забудет об этом.
— Собирай Совет, Главный советник Монаго! — произнес Данагвар твердо.
— Прямо сейчас, ваше высочество? — изумился Огненный.
— Прямо сейчас! — уверенно подтвердил принц.
— Но ваше высочество! — негромко возразил советник. — Не лучше ли отложить совет до утра? Все слишком устали, вряд ли работа окажется плодотворной. Да и вы…
Принц не стал дослушивать, заметя, что озабоченный взгляд Монаго остановился на его покалеченной руке.
— Хорошо! Завтра утром.
И сразу двинулся дальше, прибавил шаг, отдал по дороге несколько распоряжений, и никто не посмел ослушаться его.
Тяжелые ворота закрылись за спиной последнего вошедшего, сегодня они вряд ли останутся гостеприимно распахнутыми на весь день. Стража заняла свои места, а все прочие разбрелись по замку. Люди заслужили отдых.
Первыми из ребят откланялись Филиандр и Рассимул, затем Томка с Рушаной свернули в боковую галерею, ведущую к гостевым покоям. Девочки намеренно не стали дожидаться Владу, потому что случайно услышали, как правитель Мегаликора еще на парадной лестнице, не поднимая глаз, тихо шепнул их подруге: «Побудешь со мной? Хотя бы немного!» Что ответила та, подслушивать не имело смысла. Во-первых, ответ был абсолютно предсказуем, во-вторых, обошлась Влада без лишних слов — всего лишь кивнула в знак согласия.
Во все времена во всех странах даже взрослые короли искали поддержки и участия у своих матерей. А к кому обратиться юному принцу — круглому сироте? Найдется ли на свете человек, который способен его любить не по обязанности, не по должности, не по корысти? Просто так, ни за что. Просто потому что он есть, и плохой, и хороший одновременно. Ему не нужно ни слов, ни похвал, ни утешений, ни воодушевляющих речей. Просто — побудь рядом!
Если кто-то случайно оказывался на пути ребят, сразу торопливо отходил в сторону. Ни единого слова, ни одного лишнего взгляда. Принц стремился к уединению, и никто не вмешивался в его планы. Лишь у самых дверей дорогу им преградил невысокий, не отличавшийся худобой человек.
Это был придворный лекарь Фраст.
— Ваше высочество, мне сказали, что вы ранены! — с неподдельным волнением проговорил он.
Фраст не был великим волшебником. Сила его заключалась в глубоких познаниях и огромном опыте. Конечно, лекарь владел несколькими целительными заклинаниями, но предпочитал ими пользоваться только в экстренных случаях. Например, когда срочно требовалось остановить опасное кровотечение. Больше чем магии он доверял своим снадобьям, процедурам, приемам, своему не раз проверенному врачебному искусству.
— Позвольте, я осмотрю вашу руку! — из голоса лекаря исчезло волнение, взамен появилась профессиональная уверенность.
Принц послушно подставил распухшую кисть. Фраст быстрыми, умелыми движениями ощупал ее, проверил сустав. Его губы беспрестанно шевелились, но слова произносились слишком тихо и не долетали до слуха посторонних. Принц морщился от боли, но молчал.
— Ничего страшного! — прозвучал окончательный диагноз. — Сейчас смажем мазью и наложим повязку.
Все перечисленные средства уже были приготовлены, словно лекарь заранее знал, что ему понадобиться.
— Если бы я имел способности вашей матушки, то уже к утру вы были бы абсолютно здоровы!
Наверное, он никогда не умолкал, а, если возникала необходимость, просто отключал громкость и болтал про себя.
— Но, увы! — ловко накладывая повязку, продолжал говорить Фраст. — Я, конечно, не могу жаловаться на свои снадобья! Поверьте мне — они превосходны! Но в сочетании с тем даром, которым обладала наша королева, они действовали бы куда эффективней!