— Девочки, что пить будете? — заботливо поинтересовался Филимон, когда все, кроме него, уселись на красные пластиковые стулья под огромным зонтиком.
— Колу! — распорядилась Томка, и никто не возразил, потому что не успел: Филимон, не заморачиваясь на пожелания всех прочих, уже умчался к прилавку.
Колу, так колу! Хотя лично Влада предпочла бы обыкновенную минералку. Не то чтобы Влада терпеть не могла колу, просто день выдался очень жаркий, и сладкого совершенно не хотелось. Но не предъявлять же запоздалых претензий и не гонять же Филимона еще раз. Тем более благодарность его была обещана только Томке, а не кому-либо другому.
Влада отхлебнула сладковатый шипучий напиток и поставила стакан обратно на столик.
Все-таки минералка подошла бы больше. Прохладная, негазированная, а для полного совершенства — с нежно-кисловатым лимонным привкусом. Лучшее средство от жажды.
Внезапно жидкость во Владином стакане из темно-коричневой, играющей пузырьками стала родниково-прозрачной.
Влада торопливо обхватила стакан ладонями, осторожно осмотрелась по сторонам. Кажется, никто не заметил! Только Рушана. Но это не в счет.
Влада облегченно прикрыла глаза и пропустила один короткий внимательный взгляд.
Филимон с Томкой дружно засмеялись, Рушана хихикнула, а Влада понятия не имела, отчего вдруг наступило веселье. Она все пропустила за своими заботами. Пришлось деланно улыбнуться, демонстрируя, что и ты в теме.
Филимон развернулся к Синице.
— Ва…
Резкий взгляд друга, и он словно онемел, поперхнулся готовыми вырваться словами.
— Ну и трепло же ты, Филимон!
— Просто он хорошо поддерживает беседу, — внезапно заступилась Томка за несчастного Филимона. — Иначе мы все давно бы уснули в молчании. Вот Сима ваш, вообще, разговаривать умеет? Или он немой?
— Не переживай, умеет, — Синица примирительно улыбнулся. — Просто мы привыкли, что Филимон один за троих справляется. А если еще и мы разговоримся — не каждый такое выдержит!
Филимон прокашливался, стараясь не смотреть на друга.
— Я, собственно, и помолчать могу, — обиженно проворчал он.
— Да ладно! — с изумлением и иронией ухмыльнулся Синица.
— Отстань от него! — опять вмешалась Томка. — Хватит цепляться! Пусть болтает! Я разрешаю. Мне нравится.
Синица дернул плечом, говоря: «Как хочешь!», и задумался. Он даже закусил губу от сосредоточенности. А возможно, так Синица пытался сдержать упрямую улыбку.
Влада остановила на нем взгляд и теперь неотрывно пялилась, словно завороженная.
Про Синицу не скажешь, что он такой уж писаный красавчик. Вот внешность Филимона сразу привлекает взгляд. Яркая, даже кричащая. В каждой черточке легко угадывается взрывной, неуемный нрав. А его приятель, по общим меркам, вполне обычный. Нормальный. Просто симпатичный. Загорелая кожа, как летом у всех мальчишек, предпочитающих проводить большее время суток вне стен дома. Волосы, скорее темные, чем светлые, на солнце слегка отливающие медью. И глаза, глубокие как небо и такие же пронзительно синие. Может, потому и Синица?
Он сидит, положив ладони на стол, притихший, задумавшийся, не замечая, что кто-то смотрит на него, не отрывая глаз. А Влада ловит каждое мелкое движение, чтобы не оказаться застигнутой врасплох, чтобы случайно не выдать свой искренний интерес.
— Какого черта! — вдруг завопил Филимон, подпрыгнув на стуле.
С его колен тяжело шлепнулась на асфальт большая пупырчатая жаба.
Томка завизжала.
Жаба сделала огромный прыжок и скрылась в траве.
Синица, с трудом сдерживая хохот, переглянулся с сохранившим прежнюю серьезность Симой. Рушанкино лицо выражало волнение, а с языка готовились сорваться сочувственные слова, приблизительно такие: «Бедная лягушечка!» Влада старалась сдержать краску, приливавшую к щекам.
Что-то подсказывало ей, что жабе на коленях у Филимона взяться было абсолютно неоткуда. Не могла она самостоятельно забраться туда незамеченной, и подкинуть ее никто не мог. Томка ни под какими пытками не прикоснется к подобному животному. Синица последние минуты сидел неподвижно — Влада в этом уверена на сто процентов — с головой погруженный в собственные мысли. Сима, судя по всему, о существовании шуток не имел ни малейшего представления, а Рушана ни за что не допустила бы такого издевательства над беззащитным земноводным. Да и двое последних размещались слишком далеко от Филимона. Им бы пришлось довольно сильно размахнуться, чтобы добросить жабу до его колен.
Оставалось одно объяснение, совершенно невероятное, но более всего возможное. Делу мешало только то, что у Влады и в мыслях не было никакой жабы, никаких шуток, никакого Филимона. Она самозабвенно пялилась на Синицу. И, кажется, сейчас она все-таки покраснеет.
Мальчики проводили подружек до самой калитки в школьной ограде, выразили надежду снова их увидеть и вежливо откланялись. Синица уронил на асфальт свой скейт, и девчонки еще услышали ехидное замечание его не сдержанного на слова приятеля: — Ты скоро ходить разучишься!
— Смотри, Филимон, — донеслось в ответ беззлобное предупреждение, — укорочу я твой язычок. Чтоб не болтал лишнего.
— Не имеешь права! — нахально отозвался Филимон, и троица скрылась за деревьями.
Томка молча сделала несколько шагов и, убедившись, что подслушать их уже некому, выдала:
— Ну, Владик, теперь не будь разиней! — и продолжила невозмутимо, глядя на остолбеневшую подругу. — Он, между прочим, очень даже ничего, этот твой Синица. Тебе в самый раз! — Потом помолчала немного и добавила с осуждением: — Только заносчивый временами. И постоянно шпыняет бедного Филимончика.
— Уж не запала ли ты на «бедного Филимончика»? — той же монетой отплатила очнувшаяся Влада.
— Нет! — Томка высокомерно наморщила носик. — Не мой тип.
Влада с Рушаной прыснули.
— А что? — обиженно надулась подружка. — Что я такого сказала? — Она свысока глянула на Владу. — Вот только не стоит утверждать, что до Синицы тебе нет никакого дела. Ни за что не поверю.
Влада опять смутилась, почувствовала, как медленно, но неотвратимо стали нагреваться щеки.
— Да ладно тебе! — не унималась Томка. — Одно дело, если бы безответно. А у вас-то, похоже, все взаимно.
— С чего ты взяла? — с сомнением, которое срочно нуждалось в разрушении, робко выдавила Влада.
— Я что, слепая? — Томка снисходительно хмыкнула. — Я даже удивляюсь, что при твоей способности вокруг вас двоих до сих пор еще не порхают крылатые сердечки и амурчики. Знаешь? Как в мультяшках. — А так как Влада по-прежнему смотрела недоверчиво, но с надеждой, добавила: — Он пялится на тебя, ты пялишься на него. О чем еще можно подумать?
Рушана в подтверждение согласно кивнула. Хотя тоже выглядела смущенной.
— Вот видишь! — победно воскликнула Тома.
Следующим вечером на прогулку она собиралась с особой тщательностью.
Влада с Рушаной обменялись взглядами, на что Томка независимо хмыкнула:
— Ты бы, Владочка, тоже привела себя в порядок!
— А я разве не в порядке? — удивилась Влада.
Она никогда не ходила нечесаной грязной обормоткой в старой обтрепанной одежде. Волосы чистые, блестящие, густые, можно даже сказать, чересчур; мордашка довольно миленькая, а жарким летом от косметики больше неприятностей, чем толку; наряд…
— А ты в курсе, что существует такой вид одежды — юбка?
Ну да, всему прочему Влада уперто предпочитала штаны, всякие их разновидности: брюки, леггинсы, капри, бермуды, шорты. Вот, кстати, с леггинсами она очень часто надевала юбку или даже платье. Но по такой жаре — к чему лишняя одежда?
— Не хочу я юбку! — твердо заявила Влада. — В ней на скейте кататься неудобно! — последнюю фразу она добавила нарочно, чтобы поддразнить Томку, но та с абсолютно серьезным видом неожиданно высказала одобрение.
— Соображаешь! Очень разумная идея! Встаешь на скейт, тут же наворачиваешься, он бросается, чтобы тебя подхватить и…
— Промахивается! — закончила Рушана, давясь от смеха.
Влада присоединилась к ней, а Томка без тени улыбки беззастенчиво зарылась в вещи подруги.
— Вот! — представила она свой улов. — То, что надо!
Коротенький изящный топик на бретельках и еще более короткие шорты.
— Чуть похолодает, и я задубею, — предупредила Влада. — Я на понижение температуры страшно реагирую. Считаешь, синяя в пупырышках, я произведу неизгладимое впечатление?
— Все-то ей надо объяснять! — заворчала Томка. — Жалобно скажешь, что замерзла, и тогда Синица отдаст тебе свою…
— Футболку! — восторженно подсказала Влада, споткнувшейся на слове подруге. — Мечтаешь посмотреть на него с обнаженным торсом?
Томка сердито швырнула вещи на кровать и, обиженная, удалилась за дверь, но не прошло и минуты, как она вернулась обратно с деловым видом и предложила новый вариант, который беспрекословно одобрили и Влада, и Рушана.
— Клево! — Влада рассматривала себя в зеркале. — Тома, а у тебя талант!
— У меня много талантов! — гордо воскликнула подруга и легким взмахом руки захлопнула дверь шкафа, не дотронувшись до нее.
В скейтпарке их ждало необычное зрелище. Сима, словно каменный истукан с острова Пасхи (для античной статуи он был слишком неуклюж и непропорционален), неподвижно стоял возле скамейки, на которой расположились его приятели. Синица сидел верхом на спинке с хорошо знакомым задумчивым видом, но, увидев девчонок, приветливо улыбнулся. И никаких наколенников, рюкзаков, скейтов!
— Вы сегодня не собираетесь кататься? — на всякий случай уточнила Влада.
Синица утвердительно кивнул.
— Решили прошвырнуться по живописным окрестностям, — объяснил Филимон. — Составите компанию?
Девчонки не стали отказываться. Такие планы устраивали их гораздо больше, чем стороннее созерцание Синицевых выкрутасов, и все вместе ребята долго болтались по парку. Мимо небольших прудов и соединяющих их узких каналов, мимо многочисленных старинных мостиков и изящных архитектурных построек, по аккуратно проложенным асфальтовым дорожкам и протоптанным среди деревьев тропинкам. Забрались в такую даль, что вокруг не оказалось ни души, только утки плавали в разделенном на две части каскадом и очередным мостиком вытянутом прудике.