К сожалению, его семье казалось, что он не нашел себя в Израиле (российские госучреждения за границей финансировались очень слабо), и он уехал в Канаду, где, как я слышал, долго не мог найти работу по специальности и перебивался случайными заработками. Очень жаль, если до сих пор у него ничего не изменилось. Поскольку, в который раз на примере Алика, я убедился, что в работе самое главное – быть на своем месте и иметь дело с профессионалами. Кстати, приехавший спустя несколько лет после нас Сергей Пашков (руководитель бюро РТР на Ближнем Востоке) воспользовался нашим опытом и уже без проблем мог взять себе местного оператора.
Несколько лет прожил в Израиле мой близкий друг – замечательный писатель, классик российской детской литературы Анатолий Алексин. Он приехал туда по личному приглашению премьер-министра Ицхака Рабина. Думаю, будь ему лет поменьше и здоровье покрепче, он, может быть, и не покинул бы Россию. Все-таки лучшие годы жизни прошли в Москве, и всемирная известность нашла Толю на родной земле. Но именно израильская медицина помогла ему в его годы держаться на плаву, плодотворно работать, встречаться с читателями…
Сейчас я даже и не вспомню точно, где мы познакомились с ним. Скорее всего, в редакции журнала «Юность», куда я пришел в 1972 году первым заместителем Бориса Полевого. Алексин уже был давним автором «Юности» и членом редколлегии. Как-то сразу мы сошлись и подружились. Может быть, потому, что характерами схожи. Мой новый друг не любил ссор. И абсолютно независтлив. Он всегда искренне радуется чужому успеху. Сколько перебывало на моем столе рукописей молодых авторов, которые он присылал мне со своими добрыми «сопроводиловками». Иногда мне казалось, что Алексин излишне сентиментален. Я не считал это недостатком. Скорее – опасностью. Опасностью обмануться или разочароваться в ком-то. И такое нередко бывало.
Алексин всегда нравился женщинам. И, по-моему, в молодости был очень влюбчив. Пока не встретил свою судьбу – Татьяну. Когда много лет назад я впервые увидел ее на каком-то собрании в Доме литераторов, то поразился ее внешней красоте. Оказывается, они уже любили друг друга, но прошло немало времени, прежде чем они поженились. Я был на их свадьбе – скромной, немноголюдной, по-домашнему простой. Таня первый читатель, строгий критик и постоянный редактор Алексина.
Жизнь складывается из поступков, событий, из бесконечных ожиданий и надежд. Но более всего из тех самых обычных будней, где белый лист бумаги зачастую открывает вдруг такие просторы для души, что уже ничто не может затмить ожидание чуда. И чудо происходит, когда на стол ложится новая книга… У Алексина таких чудес было невероятно много. И всякий раз, когда мы с Аней приезжали в гости к Алексиным или встречались с ними на каких-нибудь торжествах или приемах, я чувствовал эту непреходящую радость сопричастности и взаимного интереса, благодатную ауру надежной дружбы. Анатолий Алексин вернулся в Россию только после смерти, мы похоронили его на Кунцевском кладбище.
Так мы жили и трудились на земле Обетованной, которой я посвятил много стихов и которая навсегда вошла в мою память и в мое сердце. И я низко кланяюсь этому благословенному краю, переживающему сейчас не лучшие времена, потому что кому-то очень не хочется, чтобы жизнь там была счастливой и радостной, как того желает Всевышний…
А недавно все мои стихи, написанные в Израиле и навеянные впечатлениями и воспоминаниями о нем, вошли в сборник «Припав к Земле обетованной». Они во многом дополняют все те записи, которые я включил в эту книгу.
Поражает в Израиле отношение людей друг к другу. В шабат – главный праздник конца недели – все родственники обязательно должны собраться вместе за одним столом. (Это, кстати сказать, очень укрепляет семьи.) Иногда кому-то ради встречи приходится приезжать из одного города в другой. Но при хороших израильских дорогах – это не проблема, а удовольствие. Хозяева и гости вместе зажигают свечи, читают молитвы и пьют прохладное красное вино. Глава семьи надламывает халу – белый хлеб – символ домашнего очага и вечности. И так каждую субботу.
Праздники в Израиле обычно начинаются накануне вечером, после появления первой звезды на небосклоне, а заканчиваются на другой день также с появлением вечерней звезды. Я не раз бывал на таких семейных торжествах и всегда ощущал эту удивительную духовную сопричастность близких друг другу людей. И на сердце от таких встреч становилось светлее и радостней.
После А. Е. Бовина Чрезвычайным и Полномочным послом РФ в Израиле был назначен Михаил Богданов – потомственный дипломат, специалист по Ближнему Востоку. Он оказался к тому же и обаятельным приветливым человеком. Мы с ним начали работать в Израиле почти одновременно. Но до того тогдашний заместитель министра иностранных дел Борис Пастухов познакомил меня с будущим послом еще в Москве, когда мы только собирались поехать в Израиль.
Как и все журналисты, мы обосновались в Иерусалиме, а дипломатический корпус находился в Тель-Авиве. (Запад так и не признал Иерусалим столицей государства Израиль.) Мы очень подружились с Михаилом Богдановым и часто встречались – то в одном городе, то в другом. Он познакомил и ввел нас в круг дипломатов. Это были годы, когда только открывались посольства стран СНГ. Все было для нас внове. Послов Белоруссии, Украины, Грузии, Казахстана, Молдавии объединяла и тянула друг к другу память об одной большой стране… Поэтому праздники, дни рождения, приезд из бывшего Союза именитых гостей отмечали вместе – весело и широко. В выходные дни поочередно собирались в чьей-нибудь резиденции и дегустировали национальные кухни. И каждый из дипломатов старался удивить чем-то своим особенным. Душой таких встреч всегда была Бырганым Айтимова – посол Казахстана. Вот уж действительно блестящее сочетание ума, образованности, энергии и красоты. За короткий срок эта первая женщина – дипломат азиатской страны, завоевала восторг и любовь израильтян. Многие стали интересоваться, что это за страна такая – Казахстан. Искали ее контуры на картах, а тогдашний министр обороны Израиля Ариэль Шарон (позже он стал премьер-министром) в знак уважения к Бырганым и к ее родине выучил несколько фраз на казахском языке. Она единогласно была избрана «дуаэном» – главой дипломатического корпуса, и в этом качестве не уставала собирать своих коллег на всевозможные творческие вечера и встречи, коллективно «выводить» их на концерты звезд российской эстрады, которые часто приезжали в Израиль.
Но это на досуге. А в каждодневных дипломатических перипетиях, сложностях, тревогах послы занимались практической работой в интересах своих независимых государств, которые еще вчера считались частью огромного Советского материка. Многое было внове и для Израиля, который начинал свою судьбу с того, что могущественная многонациональная держава активно поддержала молодое государство в самом начале его восхождения.
Но возвращусь к нашим ближневосточным будням. Жизнь в Израиле не похожа на нашу – российскую. И не только потому, что там почти круглый год тепло, не надо кутаться в шубы и можно загореть даже в декабре. Она не похожа прежде всего своей деловой неспешностью и социальной определенностью. Когда у тебя есть работа, то можно не опасаться бедности и не тревожиться за свой прожиточный минимум. Хотя, конечно, там немало своих проблем.
Шел 1998 год… В России – постоянные задержки с зарплатой, с пенсиями, безработица. Многие израильтяне посылают своим родственникам по 100–200 долларов в бывший Советский Союз, чтобы помочь им свести концы с концами. Всех очень тревожила эта ситуация. Помню, в один из таких дней мы снимали возле Кнессета очередной репортаж. А на противоположной стороне, выставив на всеобщее обозрение красочные плакаты, шумно митинговали несколько десятков женщин. В Израиле ничего не умеют делать тихо. Я пошел посмотреть. Оказалось, это был митинг недавно прибывших в страну наших репатриантов, которые вышли на демонстрацию требовать у правительства увеличения пособий по старости и социального жилья. Его в Израиле, как и у нас сейчас, очень мало. А выплачивать в срок государственные ссуды на покупку собственных квартир многим пожилым людям нелегко. Хотя для них и предусмотрены немалые льготы при получении израильского гражданства… Я подошел к волнующейся толпе и, глядя на этих хорошо одетых людей, подумал о наших многотерпцах, живущих в невыносимых условиях по всей России, где очередь на получение социального жилья растянулась на десятки лет. А при наших низких зарплатах и «улетных» ценах на собственность многие так и не дождутся отдельного квартирного рая… Кто-то меня узнал и завязался общий разговор. Вспомнили недавние годы и нынешнюю ситуацию на их бывшей родине. Говорю демонстрантам, что, по сравнению с российскими пенсиями, здесь на получаемые от государства пособия можно не только жить неплохо, но и позволить себе роскошь путешествий в другие страны. Например, в Россию, где пенсионеры уже давно никуда не ездят, потому что и дома-то не хватает средств нормально существовать. Смотрю, «возмутители спокойствия» стали понемногу сворачивать свои плакаты…
Все более и более знакомясь с жизнью Израиля, я воочию убеждался в том, что приток «наших» из бывшего Советского Союза постоянно дает новые импульсы расцвету этой страны. Бурно стали развиваться промышленные предприятия, увеличивая количество рабочих мест. Молодые города Хайфа и Реховот превратились в центры научной и творческой мысли. Медицина в Израиле достигла очень больших успехов, как и все здравоохранение в целом. И здесь Израиль во многом обязан «русским» врачам, которые, получив хорошее базовое образование в бывшем Советском Союзе, имеют возможность использовать высокую технологию, узнать все достижения мировой науки и применять их в практической работе. Да и денег им платят намного больше, не говоря уже о том, что государство вкладывает в здравоохранение баснословные суммы.
Особо хочу рассказать о постоянном внимании государства к инвалидам, которые не брошены на произвол судьбы, как у нас в России, и для которых в Израиле созданы все условия, чтобы они не чувствовали себя изгоями.