Второй наш номер видел только мельком. Его мне на один час приносили из библиотеки. На него очередь длиннее, чем на английские бритвенные лезвия. Ничего, в общем-то, номерок. Особенно обложка и Красаускас. Это просто здорово. Вокруг Инны Гофф спорят горячей, чем в древнеримском Сенате. И «за» и «против». Порадовался: раз спорят, значит, в точку попали.
В редакцию я так и не попал: меня увезли, вернее, унесли, как раз тогда, когда я туда собирался. Бешусь от безделья. Сохну от скуки. Как-то Вы там? Как 5-й номер? Он вроде бы вырисовывался неплохо. Поэма Барто «Переводы с детского» и в поэтическом, и в политическом смысле – это гвоздь. И летчица – очень неплохо. Нужно только достать старые снимки – она, Гризодубова, Раскова… А что нового?
P. S. А с Попцовым я так и не успел поговорить. Он – парень перспективный и его повесть дотянуть можно. Но нужен личный разговор опытного человека. Боюсь – дамы наши, при всех их достоинствах, сие не вытянут.
Милый Андрей Дмитриевич!
За письмо большое спасибо: в больницу ворвался родной воздух «Юности», по которой, что там ни говори, за три с лишним месяца истосковался. И по редакции, и по работе, по настоящей, здоровой, рабочей суете, которую не заменишь никакими больничными удобствами и никакой прекрасной природой. Единственное утешение – скоро, теперь-то уж совсем скоро даже самая строгая врачебная комиссия признает меня полноценным человеком и выпустит на волю.
Рад, что с «Юностью» все хорошо. Да иначе и быть не может. Вы у руля, а тверские козлы – люди со знаком качества. И рука у Вас твердая. И все весьма щепетильные денежные дела Вы правильно решили. От души одобряю.
Снова слышал по телевизору Ваши песни. Одну пела Ваша Ротару, другую какой-то парень – очень славно пел.
Я тут тоже времени даром не теряю. Встаю в пять утра и до врачебного обхода до 9–10 часов понемножечку смолю. Что выходит – не знаю. Но пишется.
Сердечный привет семейству Вашему.
Дорогой Андрей!
Вчера по радио слышал две Ваших песни. И так захотелось поскорее вернуться из когтей врачей в «Юность». Ох, здорово я соскучился по работе. Ничего, день освобождения близок. Скоро буду среди Вас. Собственно дела не торопят. Журнал выходит хорошо. Вы на посту. За журнал можно быть спокойным, ибо два последних номера сделаны добротно. И Черный Кот своего хвоста не показывает. Но знали бы Вы, как мне осточертело болеть!
Сегодня выправляю четыре вычитанных здесь рукописи. Две из них Ласкина, которые, по-моему, совсем неплохи.
Комментарий. Черного Кота Борис Николаевич придумал для обозначения цензурных и вышестоящих нападок. Как-то он рассказал мне одну байку: чтобы держать мышей в страхе – им время от времени показывают черного кота. С тех пор у нас и пошло – Черный Кот – это символ опасности, когда журнал подпадал под недовольство властей.
Дорогой Андрей Дмитриевич!
Получил Ваше бодрое письмо. Рад, что все идет славно, что Черного Кота нам никто не показывает и корабль «Юности» твердо идет своим курсом. Итак, одиннадцатый номер вырисовывается. Я послал на Ваш суд возможные добавления к моей статье. Они совершенно не обязательны, но, как говорится, кашу маслом не испортишь, и какие-то примеры из сегодняшнего дня могут быть полезны.
В 12-й номер обязательно запланируйте два рассказа Воронина, и один этого мальчика из публицистики. Это не плохие рассказы и авторам я обещал.
Все больше думаю о книге из анкет, которую мы составили с предисловием от «Юности». Примерное заглавие – «Мой первый шаг в литературу». Обложка вся из многих портретов. Будет листов шесть. Хорошая и очень интересная книга. Авторов молодых и старых выстроим по алфавиту. Уверен, что у книги этой будут и заграничные издания. Договорюсь с «Прогрессом».
Ну, а у нас с Юлей все хорошо. Уже половину отпуска протрахали. Окрепли. Гуляем по аллеям. Вчера была сенсация – зам. министра тяжелого машиностроения поймал щуку на семь килограмм. Все вышли смотреть: не щука – местный крокодил. Других происшествий в нашей отдыхающей жизни нет. «Юность» читают. Все три экземпляра на руках.
Ну, все. Хватит. Сердечный привет Вашим домочадцам, а также Ковальджи и Козлу младшему.
Дорогой Андрей!
Спасибо за Ваше милое письмо. Меня – старого тверского козла волнует и умиляет, когда повеет вдруг таким дорогим мне тверским козлиным духом.
Ну, срок моего заключения подходит к концу. Еще неделя и все – я дома в «Юности» в привычных треволнениях и заботах.
Признаюсь, ультиматум, поставленный Васей Ливановым, меня очень огорчил: «или 7-й номер или беру рукопись обратно». Я друг его отца. И повесть его мне нравится. Но мы, как СССР, ультиматумов не принимаем. Бери и катись. Только так.
Однажды из-за этого мы лишились романа Богомолова, весьма высоко поднятого печатью. Но я ни на минуту не каялся. «Юность» есть «Юность». Она требует уважения. Но если Ливанов, который сейчас «залупился», остынет и выйдет из состояния эрекции, в 8-м номере напечатаем.
P. S. Даты нет. Но скорее всего это 1979 год.
Дорогой Андрей Дмитриевич!
Мне необыкновенно приятно было получить от Вас доброе письмецо. Письмо друга – это как весенний ветер в затхлую атмосферу больницы.
Все идет по графику и милая наша «Юность» рождается в срок – веселая и бурная. И Черный Кот Вам даже хвоста не показывает. Я прочел все, что прислали. Все добротное, интересное. За исключением Смехова. Это какой-то синтетический рассказ, сплетенный, может быть, и ловко, но из нейлона и капрона. Жизни в нем нет. Литературщина. И тема. Прочтешь и задаешь себе вопрос: «Ну и что?» А ответа в рассказе нет.
Что касается Марковой, – я ее пока задержал. И не потому, что она плоха, а потому, что хочется, чтоб она стала еще лучше. Талантливая девчонка. Ей не грех и помочь, а наш литературный курятник, рассыпав перед ней комплименты, не помог ей всерьез. Давайте мы с Вами этот рассказ примем, запланируем, подредактируем и все будет о…кэй. Я со следующим послом пришлю Вам свои предложения в этом плане…
О себе? Нечего и рассказывать. Привезли меня в больницу завернутым в одеяло – острое воспаление легких. Потом заявило о своем недовольстве сердце. А сейчас вот заболела нога. Здорово заболела. Но я уже хожу и скоро вовсе выйду. Утешаюсь тем, что нога левая, а так как я левой ногой не пишу – это не страшно.
Всего Вам хорошего!
Дорогой Андрей!
И так – улетаю. Уверен, что под Вашим мудрым руководством флаг «Юности» будет поднят на еще большую высоту, а Черный Кот будет свернувшись дремать от безделья.
Посылаю Вам весьма лестную на Вас рецензию из «Калининской правды» за 26 июля. Молодец Павел. Не забывает тверских козлов.
Привет семье.
Дорогой Андрей Дмитриевич!
Докладываю – прибыли на место. Обживаемся. Мы опять там, где Вы уже бывали. Тут сейчас хорошо. Ранняя осень. В пейзаже появляются желтые и багровые краски. И погода, слава богу, хорошая. К писаниям еще не приступил, хотя рука уже зудит. Связь у меня есть. Номер телефона – 140-69-20. Так что я в зоне досягаемости. Очень прошу Вас оформить мой отпуск приказом с 1 сентября. В последние дни не успел все сделать. Посылаю квитанцию за путевку.
Словом, мы с Юлей отдохнем хорошо. Хотя, в общем-то, скучновато.
P. S. Я написал Г. М. Маркову (первый секретарь правления Союза писателей СССР. – А.Д.) личное письмо на дом – прошу его участвовать в нашей анкете. Пусть Ковальджи с ним свяжется. Его нам нужно для солидности предприятия.
Дорогой Андрей!
Препровождаю Вам мой опус для шестого номера. За жизнь мою приходилось мне писать и сидя, и стоя. А вот лежа писал впервые. Тут над кроватью вешают эдакие столики – очень удобное финское изобретение. На досуге изучил планы сборника. Порадовался. Очень плотный сборник получился. Пожалуй, лучше, чем первый. К комиссии по сборнику у меня несколько советов.
1. Обязательно снимите «Героя социалистического труда». К чему это? Ведь сами же мы изобразили на стене редакции стихи Полетаева…
2. В отделе прозы нет ничего Юлиана Семенова. Все-таки он крестник «Юности», и сейчас весьма популярный писатель.
3. Думается, надо дать хороший, а главное – очень работающий во времени рассказ «Невоенный человек». Это, пожалуй, лучшее, что у нас было о войне за последнее время…
4. И по-моему, надо дать, как мне кажется, «Сигму Р». Что там ни говори, хорошая была повесть.
Еще очень просил бы Вас организовать через наших друзей в «Московском комсомольце» рецензию на «Историю одной любви» Ан. Тоболяка. И не куцую, а настоящую о молодых людях 70-х годов. Это, во-первых, оградит нас от копыт «Литературки», а, во-вторых, эту повесть надо поднимать, как, несомненно, удавшийся портрет молодого человека сегодняшнего дня. Я все еще лежачий. Даже в коридор меня не выпускают. Но я не теряю надежды рано или поздно обнять всех вас и выпить за здоровье «юниоров», увы, стакан компота.
Всего, всего Вам хорошего.
Милый Андрей Дмитриевич!