Ни продать его, ни подарить.
Нет такого бартера и денег,
Чтоб вернуть утраченную прыть.
Не считаю прожитые годы.
Возраст – состояние души.
Правда, ломит спину в непогоду
И пешком не мерю этажи.
Но когда искусство призывает —
В наших душах вспыхивает свет.
Кто тебе тогда года считает…
Возраста у вдохновенья нет.
Берново
Марине
Тверская земля с ее далью и реками
До боли похожа на Псковский пейзаж.
Где осень – ветрами озвученный реквием.
А лес – словно вставленный в небо витраж.
Когда приезжал Александр Сергеич,
Устав от столицы, в Тверские места,
Все беды свои почитал он за мелочь.
И душу лечила от них красота.
Старинный Торжок,
Тихий домик Олениных,
И вечно желанный Берновский уют.
Крыльцо, утопавшее в радостной зелени.
И грустно заросший кувшинками пруд.
И все ему по сердцу было в Бернове:
Просторная зала и вид из окна…
Белеют страницы.
Перо наготове.
И слышно,
Как входит к нему тишина.
Песенка про Булата
Жил когда-то рядом с нами
Добрый «бард всея Руси».
Он оставил нам на память
Десять песен о любви.
И когда они звучали,
Забывали мы печали.
У экрана или в зале
Замирала вся страна.
Вот уже сменился век.
Но все так же кружит снег.
И над шумом дискотек
Песня старая слышна.
Ах, Булат, прости нас, грешных.
Мы вступили в тот предел,
Где не в моде стала нежность,
О которой ты нам пел:
Жизнь твоя осталась в песне,
Значит, мы навеки вместе
На земле иль в поднебесье.
Лишь бы голос твой звучал.
Вот уже сменился век.
Но все так же кружит снег.
И над шумом дискотек
Песня старая слышна.
Другу
А. Вознесенскому
Сердце просит пощады,
Просит сбавить накал…
«Не дождешься награды,
Добрых слов и похвал.
И за то, что открыто
По веленью любви.
Ты чужие обиды
Принимал, как свои.
Призывал Божью милость
К тем, кто падал во грех.
И считал справедливость
Привилегией всех.
Не боялся начальству
Возражать на виду.
И менять свое счастье
На чужую беду.
И тупому молчанью
Вызов предпочитал,
Когда ложь величали,
Не стесняясь похвал,
Когда правду гноили,
Напрягая слова…»
Трудно жить в этом мире,
Если совесть жива
В. Шумилову
На берегу Тверцы
Безлюдно и печально.
А по траве замерзшей
Белой вязью
Зима сообщила всем печатно,
Что скоро к нам
Пожалует на праздник.
Все дачники поуезжали в город.
И увезли из леса детский смех.
Разбитому скворечнику за ворот
То дождь летит,
То тихий ранний снег.
Лес полон тишины
И желтых листьев.
Покинули природу птичьи стаи:
Концертный зал
Остался без артистов.
Душа моя
Без музыки осталась.
Памяти друга Юры Григорьева
Ты прости друзьям свой смертный час.
Ты прости – предчувствий не хватило,
Чтобы кто-то, за тобой умчась,
Уберег тебя от черной силы.
У дороги положу цветы,
Где навек твое померкло небо.
Господи, ну как же всё нелепо!
Как жестоко – эта смерть и ты.
Я сказать при жизни не успел,
Как ты в дружбе нашей был надежен.
И до главных помыслов и дел,
Может быть, всего полдня не дожил.
Я тебе при жизни не сказал
Этих слов… Я не успел при жизни.
Кто же думал, что так будет мал
Путь твой – от рождения до тризны.
Кто же знал, что ты в последний раз
Бросил взгляд на свет родимых окон.
На твоей дороге одиноко,
Как в душе у каждого из нас.
Все мы перейдем свою межу.
И, когда я вытяну свой жребий,
Всё, что не сказал тебе, – скажу,
Только бы нам встретиться на небе.
В тире
Алексею Пьянову
Я увлекался в юности стрельбой.
Мне нравились бегущие мишени.
И очень был доволен я собой,
Когда валились зайцы и олени.
Из десяти я десять выбивал.
Входя в азарт,
Стрелял без промедленья.
И для меня пустующий овал
Вновь заселяли зайцы и олени.
Выигрывая малые гроши,
Я действовал хозяевам на нервы.
Стрелял в бегущих зайцев от души,
Поскольку зайцы были из фанеры.
Прошли года… Все так же шумен тир.
И вновь оленей догоняют зайцы.
И наш огромный непутевый мир
Вдруг мне живой мишенью показался.
Печальные стихи
Светлане Бескинской
Янтарную глыбу стекла
Нежданно веселого цвета
Художница мне принесла,
Чтоб в стужу напомнить про лето.
Чтоб в синий январский мороз
В глаза бы мне солнце смеялось.
Чтоб если грустить довелось,
То самую малую малость.
Ах, Света, мой солнечный друг!
Как все наши помыслы зыбки…
Я принял из радостных рук
Печаль твоей поздней улыбки.
И кажется мне иногда:
Стекло это – некое чудо.
И взгляд твой сквозь боль и года
Все вырваться хочет оттуда.
В. Амлинскому
Среди печали и утех,
Наверно, что-то я не видел.
Прошу прощения у тех,
Кого нечаянно обидел.
Когда бы это ни случилось, —
Вчера лишь иль давным-давно,
Ушла обида иль забылась, —
Прошу прощенья все равно.
Прошу прощенья у любви —
Наедине, не при народе, —
Что ухожу в стихи свои,
Как в одиночество уходят.
И у наставников своих
Прошу прощенья запоздало,
Что вспоминал не часто их.
Затосковал, когда не стало.
А вот у ненависти я
Просить прощения не стану.
За то, что молодость моя
Ей доброту предпочитала.
Не удивляйтесь, что сейчас,
Когда судьба мне время дарит,
Прошу прощения у вас.
Но знаю я – последний час
Обычно не предупреждает.
Юрию Левитанскому
Как жаль, что мы не подружились…
Но дружбе не присущ аврал.
Ты был похож на старый «Виллис»,
Который все дороги брал.
И наш подъем ты б смог осилить,
Где замыкался общий круг.
Но я уехал из России,
А ты ее покинул вдруг.
Я прилетел с тобой проститься.
И запоздавшие слова
Уже могли и не случиться,
Поскольку смерть всегда права.
Но вопреки ее запретам
Я нарушаю твой покой.
Не запретишь дружить поэтам
Хотя б единственной строкой.
«Вы полагаете?» —
«Да, полагаю…»
Дорогим ветеранам
Мне выпала великая честь на Красной площади, откуда солдаты сорок первого уходили на фронт, чтобы ценой собственной жизни добыть великую Победу, мне выпала честь молвить слова благодарности павшим воинам и ныне здравствующим ветеранам от своего имени и от имени моих бессмертных коллег – поэтов Великой Отечественной…
Они вверили нам Свою жизнь…
Погибая
На кровавых полях
Отшумевшей войны.
Каждый год в день
Победы Девятого мая
Они видят, что мы
Их бессмертью верны.
Я с болью и нежностью называю имена не вернувшихся с войны поэтов: Николай Отрада, Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Майоров. И тех, кто с победой возвратился домой и с кем мне посчастливилось вместе учиться, дружить или просто быть их современником – Юлия Друнина, Евгений Винокуров, Сергей Наровчатов, Николай Старшинов, Михаил Луконин, Сергей Орлов. Это Сереже Орлову принадлежат бессмертные строки о советском солдате – «Его зарыли в шар земной…»
И более поздние:
Когда это будет – не знаю.
В тени белоствольных берез
Победу 9 Мая
Отпразднуют люди без слез.
Подымут победные марши