– Но как вам теперь выбраться?
– Попробую у коряги. Раз я там заходила. Там лежат два камня, только, кажется, – глубоко…
Нарен подошёл к воде, посмотрел на дно. Там действительно лежали два небольших валуна, и вовсе не глубоко, а у самого берега.
Верно, уровень воды упал? Да и за сухой ствол дерева, что свешивался над водой, можно было ухватиться, хотя… Его страшили болота, и даже в голову не пришло отвернуться от обнажённой нимфы, он боялся за её жизнь.
Девушка подплыла и, не замутив воды, встала на камни.
– Словно специально положили! – сказала она, поглядев себе под ноги, и с облегчением вздохнула. Вода доходила только до колен. Она ухватилась за торчащее из зелёного мха основание коряги, и трухлявое деревце закачалось.
– Вам придётся подать мне руку. Лучше не рисковать!
Стараясь не смотреть на девушку, Нарен протянул руку и почувствовал маленькую ладонь, такую же прохладную, как цветок.
Другой рукой пани Зося ухватилась за основание ствола, но он внезапно поддался и вырвался из мха вместе с сухими корнями… Всё деревце свалилось в воду. С берега уже знакомо стала обваливаться земля… В образовавшуюся под корчом пещерку тут же хлынула тёмная, перемешанная с торфом вода… Но оба успели заметь, как подо мхом что-то сверкнуло… Яркий золотой луч вырвался из глубины и полетел к солнцу…
Луч ослепил Нарена и острой иглой пронзил его память… Цветок выпал у него из рук. Он увидел всю свою жизнь – прошлую и будущую до самой смерти и саму смерть – увидел в одно мгновение и понял, что сейчас – самая прекрасная минута его жизни… И ему хотелось, чтобы она длилась вечно, но он знал: этого не будет. И ещё он понял, что не поедет теперь в Америку…
Тем временем пани Зося, тоже приметившая загадочное сияние, запустила руку в образовавшуюся под корчом пещерку, которую тотчас начало засыпать комьями обваливавшейся земли. Пальцы нащупали какую-то тряпку… Девушке стало любопытно. Вдруг клад? Она вытащила мокрую чёрную материю и неловко отшвырнула её на берег, прямо под ноги молодому человеку.
– Простите, я вас забрызгала!
Однако индиец её не слышал. Он застыл в каком-то тихом трансе, отвернувшись и глядя в сторону. Девушка усмехнулась, решив, что это он от смущения, и продолжала шарить рукой в пространстве, которое всё быстрей заполнялось илом.
Пальцы нашли что-то гладкое и тяжёлое, и ей едва хватило силы вытащить это из воды. А потом вдруг сверкающая золотая штуковина сама потянула за собой пани Зосю… Она почувствовала, что летит – поднимается из воды, и, глядя на свою вытянутую вперёд руку со странным золотым цилиндром, устремившимся прямо к солнцу, совсем не поняла, что происходит.
Индиец стремительно наклонился, потом быстро изо всей силы ухватился за цилиндр, а другой рукой накинул на него мокрую чёрную тряпку, обдав пани Зосю брызгами болотной жижи.
Девушка поморщилась, но с облегчением поняла, что полёт прекратился. Она почувствовала, как плавно опускается в воздухе и как её ступни погружаются в мягкий мох.
Индиец тоже с облегчением вздохнул.
Пани Зося стояла рядом, и вдруг, опомнившись, но по-прежнему ничего не понимая, оттолкнула его руку с тряпкой, обдав его и себя каплями чёрных брызг. Она стояла – вся в торфе, нагая и обворожительно-прекрасная, с прилипшими к плечам волосами…
– Спасибо! Отвернитесь! – сказала она и насмешливо, и в то же время с досадой, быстро вырвала свою руку и, опустившись на колени, принялась вытирать мхом попавшие на тело брызги.
Выпустив её ладонь и не в силах отвернуться, Нарен сразу же закрыл глаза и теперь просто стоял, зажмурясь, и молча произносил молитву, держа в руке нечто, накрытое грязной тряпкой. Он снова видел перед собой смерть и всю будущую жизнь до самой смерти, и понял, почему не в силах будет поехать в Америку… и знал, что эта минута – самая прекрасная! Он видел всё это своим внутренним взором, но ощущал рядом только ЕЁ… и понял, что они будут любить друг друга, разделённые расстоянием, до самой смерти.
Пани Зося отскочила к своему платью, а он стоял с закрытыми глазами, как слепой…
А третий человек наблюдал за ними из-за ёлки на краю болота. Это был старик в лохмотьях, с седой бородой и обликом нищего бродяги. Он приметил юношу ещё с дороги и шёл за ним, словно тень, скрываясь за стволами деревьев. Он видел всю странную сцену у маленького озерка, а сейчас ему слышно было каждое слово.
– Что это? Вы прячете его обратно? – воскликнула девушка. – Это золото?
– Ценнее золота. – Индиец, лежа на животе, подползал к берегу. Он держал в вытянутой левой руке нечто, обёрнутое тряпицей, и принялся заталкивать этот предмет в глубину торфа, под мох… В правой согнутой у груди руке, как только он кончил ею отталкиваться и перестал ползти, что-то сверкнуло. Яркие лучики вспыхнули и загорелись на солнце. Нарен вздрогнул, сжал в кулаке неведомое маленькое сокровище, а завёрнутый в тряпку предмет в левой руке принялся ещё глубже опускать в мох. Наконец, его рука погрузилась по локоть в землю…
Девушка поправила платье и быстрым движением завязала поясок. Потом она подскочила к берегу и, присев на корточки, закрыла от наблюдателя вытянутую руку лежавшего на мху мужчины.
– Но скажите, что это?
Юноша произнёс тихо несколько фраз.
– И вы не желаете быть вором? Кладёте на место… Это честно. Хотя, я не понимаю! При чём здесь какой-то палец?
Молодой человек рассмеялся. Осторожно опустил в карман то, что сжимал в кулаке, быстро поднялся на ноги и, отряхивая грязь с одежды, принялся объяснять:
– «Рог изобилия» – более древнее и распространённое название, оно отражает только суть. «Золотые пальцы Будды» редко связывают с «рогом изобилия», но это одно и то же…
– На палец и в самом деле похоже…
Молодые люди прошли мимо ёлки, за которой прятался нищий, выбрались на дорогу. Старик посмотрел им вслед, а потом, как-то очень резво перескакивая через кочки, помчался к озеру. Там он отыскал развороченный в одном месте мох, потыкал туда палкой, а потом стал смотреть на свою ладонь. Когда в ней что-то блеснуло, он одобрительно кивнул и быстро спрятал несколько золотых монет среди лохмотьев.
Нищий быстро настиг молодых людей и стал двигаться по обочине за ними следом. Он оставался в пределах слышимости и старался не попадаться на глаза. Впрочем, он мог не бояться, что его заметят. Молодые люди не замечали ничего вокруг кроме друг друга.
Сзади загрохотала телега. Мужик вёз сено. Лошадь шла медленно и лениво. Нищий углубился в лес и догнал молодых людей только за перекрёстком, где лошадь свернула влево.
– Но это же парадокс! – восклицала девушка. – И неразрешимый! Вы говорите: «рогом» не может управлять вор, человек бесчестный! А вы – не вор! – не желаете употребить его для доброго дела! Взять, чтобы накормить голодных! Можете, а не хотите!? Откуда тогда известно про его изобилие? Кто пробовал им пользоваться?
– Только легенды… Я видел «рог изобилия» на рисунках. На стенах храмов. Им пользовались лишь боги и бодхисаттвы, когда приходили на Землю, чтобы помочь людям…
– И что там на этих рисунках? – перебила девушка.
– О, всё, что угодно! Из «рога изобилия» появляется много разных плодов, обилие яств, хлеб, рыба. Прекрасные девушки! Всяческие предметы роскоши и одежда…
– Вот и везите его в Индию! Накормите… всех, если можете этим пользоваться! Ведь можете?
– Могу… – прошептал Нарен и остановился.
Пани Зося тоже замерла возле него посреди дороги.
– Я узнал это только сейчас, что могу! – взволнованно заговорил Нарен. – Это случилось вдруг само собой! Помимо воли… Я держал тогда в руке «Рог изобилия» и пытался спрятать его подо мхом в прежнем месте. Я смотрел в воду, а перед глазами были кувшинки. И вы… Я думал про ваш день рождения.… Мне так хотелось вам что-нибудь подарить – такое же замечательное, как цветы и Вы сами… Достойное Вас! Я вдруг вспомнил: у моей бабушки был золотой лотос – драгоценное украшение. Сколько раз я держал его в детстве в руках, любуясь тонкой работой. И неожиданно… я почувствовал в руке вот это… – Нарен опустил руку в карман и протянул девушке сверкавшую на солнце брошку.
Но это была не брошка, а медальон – золотой лотос размером с ромашку, со слегка загнутыми внутрь золотыми лепестками. Изнутри они казались покрытыми капельками росы: это были чистейшей воды алмазы, обработанные не как обычно, а в форме капель. В центре радужно переливалась крупная жемчужина в обрамлении жёлтого венчика из тончайших золотых тычинок.
– Возьмите! – сказал Нарен.
Медальон был с цепочкой – кажется, золотой, тяжёлой.
– Но это же очень дорогая вещь…
– Очень, – прошептал Вишидананда. – Но вы достойны этого подарка. Великий Брахма, думаю, не рассердится на меня за это… В сердце моём не было корысти, и «рог изобилия» не был использован ради алчности…
Девушка вдруг схватила за руку молодого человека и потащила его назад по дороге.
– Вы глупец! Вы наивный глупец! При чём тут алчность!? Вы не должны были бросить его в болоте… Везите в Индию! Вы должны, вы просто обязаны это сделать! И выкиньте из головы вашу глупость! Принесите пользу наконец своему народу! Реальную, а не одни нравоучения и морали! Накормите его! Почему вы думаете, народу нужны ваши проповеди? Ему нужен хлеб!
– Прежде всего Индии нужна свобода! Её народ должен стать свободным. И моя цель – добиться этой свободы!
– Мы тоже – колония! – вспыхнула пани Зося. – Но, прежде бы я накормила всех!..
– Нет, поверьте! Золотой палец Будды не только способен дать людям хлеб, или превратить в золото всё, к чему прикоснётся. Он воплощает чаянья и приумножает Дух! Но там, где нет места Духу, откуда его изгнали, где в обществе нет духовности, а есть рабство и нет свободы, он приумножит обратное – бездуховность… Опасность, поверьте, в этом!
– Мы слышим – дух, дух! А что это? – вырвалось у пани Зоси.
Вишидананда остановился, с удивлением посмотрел на девушку.
– Да! Что вы под этим понимаете? – её глаза сверкали. – Наши попы, которых, честно говоря, я не очень-то уважаю, тоже твердят про свою духовность, жизнь в духе. Только в чём их духовная жизнь, скажите? В том, что твердят молитвы и благодарят творца? – она посмотрела в глаза спутнику. – Что-нибудь хорошее они делают?