Но все это прошло мимо Кощеевых. Зато вскоре после визита Баюна состоялся другой неофициальный, но оттого не менее знаменательный визит. Василиса с Кощеем ужинали, когда в его кабинете сработали оповещалки.
– Нет! – рыкнул Кощей. – Это ни в какие ворота не лезет! Мало ли чем мы с тобой могли там заниматься?
Василиса удивленно взглянула на мужа. За пятнадцать лет брака в его кабинете они ничем таким ни разу не занимались. Но Кощей явно был настроен игнорировать этот факт и вообще внезапно преисполнился странной, не яростной, но раздраженной враждебностью, и на всякий случай Василиса последовала за ним, тем более останавливать ее он не стал.
В кабинете обнаружилась Лебедь. Как ни в чем не бывало она стояла у патефона и изучала музыкальные пластинки. В такой неформальной обстановке она показалась Василисе куда проще и ближе, нежели на званом ужине. И оказалась совсем маленькой. Василиса внезапно осознала, что при собственном невысоком росте она выше царицы. Впрочем, это все равно не мешало той выглядеть величественно и внушать уважение.
– Достойная коллекция, – похвалила Лебедь, обернувшись к вошедшим. – Я помешала вашему ужину. Прошу меня извинить.
– К столу не пригласим, – ответил Кощей.
– Хорошие охранные заговоры, – улыбнулась Лебедь, проигнорировав столь явное неуважение к своей царственной особе. – Пришлось повозиться.
– Счастлив это слышать, – хмуро отозвался Кощей. – Ты пришла, чтобы убедиться в надежности моей системы безопасности?
Лебедь перестала улыбаться и покачала головой.
– Я пришла принести свои извинения, ибо глубоко сожалею, что все так вышло. Я видела, что Вячеслав злоупотребляет моим доверием, но предпочитала делать вид, что это не так. Платить за мою ошибку пришлось вам. Мне бы хотелось загладить свою вину, насколько это возможно. И если я что-то могу сделать для вас, то я готова выслушать, что именно.
Кощей задумчиво хмыкнул, и Василиса не смогла понять, злится он или нет. А потом он заговорил.
– Отлично. Мне нужны деньги.
– Деньги? – непонимающе нахмурилась Лебедь. – Ты просишь меня…
– Еще чего, – перебил Кощей. – Спасибо, но полагаю, что моя казна вполне может поспорить с твоей. Другое дело, что притащи я в этот мир ее содержимое, меня не поймут. А вот ты вполне можешь помочь легализовать часть моих запасов. Разумеется, без комиссии.
Какое-то время Лебедь молчала. Потом кивнула.
– Детали обсудим позже, – решил Кощей. – Мы с женой не закончили ужин.
И тогда Лебедь посмотрела на Василису. Во взгляде царицы Василисе почудилась тоскливая зависть. «Несчастная, одинокая женщина», – вспомнила она слова Лешего. Но это было лишь мгновение, спустя которое она уже не была уверена, что ей все это не показалось.
– В таком случае не стану дальше вас задерживать, – кивнула Лебедь. – Пришли мне расчеты, Кощей. Василиса, я рада, что сейчас с тобой все хорошо. И я благодарна вам за то, что вы приняли меня в своем доме и не держите на меня зла.
И, не дожидаясь ответа, она развернулась и шагнула в зеркало.
– Сколько сил у этой женщины? – недовольно пробормотал Кощей. – Как она расплела защиту? Что ж, это повод все обновить. Ну да ладно, оно и к лучшему. Знаешь, Василиса, кажется, я только что решил проблему нехватки времени. Моя сокровищница в Нави способна содержать нас лет двести, если не дольше. Идем, обрадуем Демьяна. Я изменю его учебный план с учетом высвободившихся у меня часов.
Василисе оставалось лишь порадоваться вместе с мужем. Демьян пока что жил с сестрой в общежитии при Конторе, но в скором времени должен был перебраться к ним и занять ее бывшую спальню. Сама Василиса теперь спала исключительно с Кощеем, и он уже даже смирился с неизбежностью замены обоев в его спальне на что-то более жизнерадостное. Агате понравилось предложение Горбунка податься в лесные ведьмы, и, по словам Баюна, им уже пришел ответ от Яги, неожиданно согласившейся забрать девушку к себе. Правда, с одним условием: приведет ее сама Василиса.
Но первые свои шаги в Лес в декабре Василиса совершила не в сторону скрытого в нем домика на полянке, а к расписным стенам царского дворца. Тропа, по которой она шла, вывела ее на задний двор, где в этот момент ее сын в одиночестве тренировался в стрельбе из лука. Она не была здесь почти девятнадцать лет, но это место, полное воспоминаний, все еще ее пугало. Впрочем, все равно не так сильно, как встреча с Алексеем.
– Ты уверена? – спросил Кощей, пронаблюдав, как Василиса покачнулась и схватилась за ствол березы. – Тебе вовсе не обязательно делать это сейчас.
Она не была уверена. Но точно знала, что ради своего ребенка ей нужно забыть о страхе.
– Я умерла, Кош, и так его и не обняла, – покачала головой Василиса. – Хватит.
И шагнула вперед, выходя из своего укрытия. Алексей обернулся. Нахмурился, не признав сразу. А потом ахнул, и лук выпал из его пальцев. Василиса бросилась к нему, Кощей поспешил следом, и в этот момент произошла заминка, потому что Кощея Алексей тоже узнал. Молниеносно схватил лежащий рядом меч и принял стойку. Василиса остановилась.
Это были очень сложная встреча и очень тяжелый разговор. И обняться в тот раз так и не получилось, но в самом конце, когда Василиса уже решила уйти, Алексей все-таки позвал.
– Ты вернешься? – спросил он.
– Если ты захочешь.
Он кивнул.
– Я буду ждать.
Весь путь до дома она плакала, и хорошо, что Кощей вел ее под руку, – дороги было не разобрать.
А в конце декабря в Конторе проходил традиционный новогодний корпоратив, и Настя заявила, что если Кощеевы сами не придут на него, то корпоратив переместится к ним домой. Соколова была полна решимости, и даже Кощей признал, что безопаснее будет принять приглашение, нежели испытывать судьбу.
Как и всегда, праздник вышел по-семейному добрым и теплым, но никогда еще Василиса не принимала столько поздравлений. Контора накинулась на нее едва ли не полным составом, и даже грозный взгляд мужа не умерил пыл желающих ее обнять. Даже Елена, с которой она общалась в основном исключительно по работе, искренне обрадовалась. Впрочем, позже выяснилось, что эта радость распространяется не только на Василису.
– Она такая с тех пор, как Баюн вернулся, – шепнула Варвара, пока Василиса ошарашенно наблюдала, как Елена, что-то нежно воркуя, подкладывает Баюну на тарелку рыбку. – Мне кажется, будь он и правда человеком, он бы от нее не убежал. Она ж развод наконец оформила. Лет десять с этим тянула.
Василиса кивнула. У нее самой сложилось впечатление, что принадлежность ее начальника к семейству кошачьих не слишком-то смущала их коменданта. Увлеченная чужими брачными играми, она не заметила, как Кощея перехватил Сокол, и обернулась, только когда ее муж закашлялся и принялся судорожно наливать себе воду.
– Что такое? – испугалась она.
Настя рядом покатывалась со смеху. Финист пожал плечами.
– Да говорю, что после того, как мы с ним друг друга спасли, нам осталось только породниться. А серьезно, чего вы ждете? Рожайте уж кого-нибудь. Лучше девочку. У нас два сына непристроенных. Не пропадет!
Настя перестала смеяться и обреченно посмотрела на мужа, а потом сконфуженно на Василису. «Ну не доложили ему наверху эмпатии, чего с него взять», – читалось в ее взгляде. Василиса улыбнулась в ответ, давая понять, что все нормально. Не хотелось позволять этой маленькой заминке испортить себе настроение.
– Гриш! – позвала Настя сидящего в конце стола Григория. – Я уже наелась, давай Яру, поешь тоже.
– Так, – нахмурился Гриша. – Ты мне ребенка отдала? Вот и забудь про нее до конца вечера. Празднуй.
Яра согласно агукнула и запихала ему в рот кусок колбасы. Идиллия у них царила полная.
– Вот кому нужны жена и дети, – вздохнула Настя.
После новогодних праздников Василиса все-таки вышла на работу, и первым ее посетителем неожиданно стал Елисей. Он помялся на пороге кабинета, потом неуверенно принял предложение присесть и выпалил:
– Я хочу поступать в университет. Стать психологом. Горбунок сказал, вы можете помочь разобраться, как это сделать.
Так жизнь вернулась в свою колею. В феврале Агата закончила новую рубаху для Демьяна и наконец смогла говорить. У нее оказался очень красивый мелодичный голос, но пользовалась она им редко и словно через силу. Вскоре Василиса отвела ее к Яге и долго плакала на плече у старушки, которая приняла ее едва ли не с материнской радостью и, кажется, тоже пустила скупую слезу.
– Эх ты, горемычная моя… – шептала Яга. – Стала-таки царицей… Ну ничего, ему полезна женская забота. А то совсем одичал в своем замке…
К тому моменту Кощей добился опеки над Демьяном, и мальчик переехал к ним окончательно. Они условились, что договор на ученичество он подпишет по достижении пятнадцати лет, если все еще будет хотеть этого, а пока что начнет обучаться необходимым азам. Василиса смотрела, как они занимаются, и у нее щемило сердце. Она была уверена, что Кощей стал бы отличным отцом, и ей все чаще казалось, что он хотел этого куда сильнее, чем давал ей понять.
А в марте красный сарафан Василисы, провисевший в шкафу полгода, наконец дождался своего часа: они с Кощеем встали в Круг.
Младшего сына Насти Василиса всегда представляла тощим и в очках. Почему-то этот образ сложился в ее голове и не желал отпускать, даже несмотря на то, что в Тридевятом очков не водилось. Однако реальность, как всегда, внесла коррективы. Лицом Тихомир был похож на мать: черные волосы и карие глаза, аккуратные утонченные черты, а вот богатырский размах плеч и рост ему явно достались от отца.
– Как ты его рожала? – шепнула Василиса Насте.
– Долго, – мрачно отозвалась та.
Но Тихомир был очень мил. Явно волновался, пока все готовились и вставали на свои места, однако, когда пришло время церемонии, успокоился и сразу стал выглядеть взрослее и солиднее. И Василиса, пока еще могла, кинула взгляд на Соколовых. Те смотрели на сына с любовью и гордостью. Рядом с ними сидели Хугин с Мунином и стояли Баюн и Демьян.