Все эти измышления и догадки раздражали, поскольку Арина знала, что пост адресован одной ей.
Это с ней Илья пускал кораблики по Карповке. Окей, может и не только с ней, но в забегаловке они обедали вдвоем. Официантка тогда неловко отшутилась, что квас – это славянский напиток, а не корейский.
Знал ли Илья, что Арина следит за ним? Ну, за год она поставила «нравится» трем его постам, чтобы поддержать после провала «Команды Т» и подбодрить на фоне всего. Уж кто-кто, а почетный нарцисс такое заметит. Да и мистификация в его духе. Придумать собственное исчезновение и вывесить зашифрованное послание на самом видном месте – о да, фирменный почерк. И вот не минуло и дня, а Арина, словно глупенькая девочка, бросает все и по первому зову летит в Петербург.
Что-то это напоминает. Ах да, многочисленные выходки Ильи, когда он срывался в какой-нибудь Выборг, оставлял записку на столе и выключал телефон. На второй день изведенная переживаниями Арина мчалась в треклятый Выборг и покорно ждала на вокзале, пока ее ненаглядный соблаговолит явиться за обратным билетом. С прочищенной кармой и кучей бестолковых идей.
Из Пулкова Арина сразу поехала на Петроградку. Каменноостровский проспект все так же давил геометрически выверенной строгостью, как и шестнадцать лет назад. Как и шестнадцать лет назад, Арина запуталась в нехитром подземном переходе. Чудилось, сама Вселенная повторяет в деталях атмосферу первого свидания. Для пущей верности не хватало лишь опоздать на десять минут, но точного времени на этот раз Илья не назначил.
У входа в кафе она перевела дух. Если он ждет внутри, она явилась сюда напрасно. Если нет, то тем более. В первом случае получится, что она играет в чужую игру. Во втором – что выставляет себя идиоткой, всюду ищущей знаки судьбы.
А, раньше надо было думать!
В кафе группа то ли школьников, то ли студентов (с каждым годом различать их с первого взгляда становилось все труднее) что-то отмечала. В уголке скромно примостилась молодая парочка. Никаких намеков на Илью, можно выдыхать.
Арина села за столик у входа и заказала суп кимчи.
– Вам рис к супу принести? – поинтересовалась официантка, совсем молоденькая.
– Нет, – машинально отреагировала Арина.
Впрочем, через минуту она поменяла решение, прибавив к заказу рис, а заодно жареный тофу, два пянсе с тыквой и чайник чая. Желудок, ранним утром вынужденно переведенный в спящий режим, восстал и требовал подношений. С чего, собственно, ему отказывать?
Из памяти напрочь стерся интерьер из 2018-го. Арина смотрела на кремовые стены, на черно-белые фото с достопримечательностями, на бамбуковые шторки и не находила в сердце никакого отклика. Похоже, все воспоминания от первого свидания заполонил Илья. Насмешливый, уверенный в себе, жутко обаятельный. Задним числом можно оправдаться, что первокурсницу, ошеломленную уже фактом своего существования, сразил бы тогда кто угодно. Но все-таки не кто угодно.
Превосходно управляясь палочками, он между делом спросил:
– Подаришь мне кольцо, когда пойдешь за меня замуж?
Она промямлила что-то. Кажется, что не любит свадьбы. Ответ Илью расстроил.
– Я ожидал чего-то более остроумного.
Прямо так и сказал. Припечатал. Ей бы уйти в ту же секунду. Или досидеть до конца, вежливо поблагодарить и прекратить общение. А вместо этого Арина, страшно подумать, бросилась извиняться, словно компенсируя нехватку остроумия хорошим воспитанием. Стоит признать, Илья быстро перевел разговор на другую тему и не стал культивировать в наивной студентке чувство ущербности. Но дал понять, что с легкостью уронит ее самооценку ниже плинтуса.
В тот день Арина, если что-то и воображала себе раньше, осознала, что роковой женщиной ее никогда не назовут.
Остроумная жена Илье все же досталась – через десять лет после свидания в корейской забегаловке. Герта. Актриса с топовой внешностью и мировой харизмой, без шуток. И имя красивое, почти роковое. Если не брать в расчет, что Герта по фамилии Кудаева, а по отчеству – Харитоновна. Хотя Арина ставила, что с Харитоновной Илья не продержится и года, развелись они через полтора. Расстались, кстати, без взаимных публичных проклятий.
Когда официантка предложила долить кипятка в чайник, Арина попытала удачу:
– Вы угостите меня квасом и крекером?
– Что, простите?
По шкале озадаченности от одного до десяти лицо официантки выражало восемь баллов. Арина поспешила рассеять недоумение:
– Может быть, мужчина – молодой, чуть старше меня – передавал мне крекер? Или квас. Я понимаю, как абсурдно это звучит.
– Уточню на кассе, – пообещала официантка.
Этого не требовалось. Арина сообразила, что промахнулась с догадкой и ловить в кафе нечего. Все-таки идиотка, всюду ищущая знаки.
Вести с кассы лишь подтвердили это. Квас и крекер ни с чем у сотрудниц не ассоциировались.
В посте Илья упоминал о стене с опознавательными символами, поэтому Арина задержалась во дворике. Выцветшие стикеры с ретроанимешными персонажами и азиатскими блогерами не сообщали ничего интересного, зато в середине этого стихийного коллажа, прямо на уровне глаз, выделялась белая наклейка с черным текстом. Текст гласил: «Здесь могло быть фото Ким Ир Сена, но ты его все равно не узнаешь, так что смотри справа».
При сумеречном свете Арина отыскала свежо намалеванную темно-красную стрелку, которая тоже направляла вправо. Аналогичный вектор бурого цвета встретился через несколько шагов. Так Арина добралась до конца стены, где ее поджидала последняя стрелка, упиравшаяся в наклейку со словами: «Приз для лучшего сыщика». Под надписью размещались десятизначный номер телефона и QR-код. Арина, шепотом ругая себя, просканировала его с приложения. Код вел к благотворительному фонду «Добротворцы», зарегистрированному аж в Челябинске.
Арина вскинула голову и вгляделась в окна. Что, если Илья снял квартиру с видом во двор-колодец? И обхохатывается, наблюдая за потугами бывшей пассии. Недоквест для того и затеял, чтобы развлечься. Подурачиться и подурачить ее. Приз для лучшего сыщика – что это вообще? А Ким Ир Сен каким тут боком? Зачем выставлять на всеобщее обозрение чувство юмора, если оно заплесневело?
Ни в одном окне любопытных взглядов Арина не высмотрела. Это ни о чем не говорило, потому что при малейшем риске засветиться Илья с легкостью отпрянул бы или пригнулся.
Арина набрала десятизначный номер с наклейки, чтобы в красках расписать Илье, как именно она его ненавидит. Вместо знакомого голоса в слуховом динамике подстерегал бот. Баритон, который при иных обстоятельствах показался бы даже умиротворяющим, принялся рекламировать сервис доставки. Арина ткнула на сброс.
Она назло не станет перезванивать по этому телефону и разгадывать ребус с QR-кодом. Поиграли – и хватит. Сейчас она отоспится в хостеле, а завтра погуляет по музеям и улетит вечерним рейсом. Или утренним, без музеев.
Поисковик обрадовал известием, что ближайший хостел – с беспроводной зарядкой и завтраками – располагается в трехстах метрах.
Уже на ресепшене, когда пугливо-вежливая хостес заполняла паспортные данные, Арина грустно констатировала про себя, что принципиальности ей не хватит. И координаты она загуглит, и робота с баритоном выслушает как миленькая. Если понадобится, и не раз. Она по жизни такая: быстро сдается манипуляторам. Маме с папой, начальнику, Илье. Иногда – чтобы не нарываться; иногда – чтобы не ввязываться в вялотекущий конфликт; иногда – чтобы доказать себе, что проницательность и гроша ломаного не стоит.
Илья принадлежал к особому сорту манипуляторов, а потому и наслаждение получал извращенными способами. Например, кривляние рож и игра в щекотку возбуждали его больше, чем прочие вещи. Посреди самых будничных разговоров он то и дело вспоминал какого-нибудь киноперсонажа и начинал имитировать его речь и мимику, превращая диалог в балаган. А уж сколько драматургических приемов он на ней отработал… Хотя за три года совместной жизни Илья ни разу не вспылил и не накричал на нее (причины, справедливости ради, возникали), Арина понимала, что имеет дело с ходячим комком нервов. Вся эта избыточная жестикуляция, стремление переставлять вещи, метания от левых к правым и обратно – кошмар. После «Базируется на подлинных событиях» кинокритики утверждали, что Илья рожден быть сценаристом. Если бы они знали его хотя бы на четверть от того, как знает Арина, то увидели бы, что кино – это случайность, непроизвольная фиксация. При другом стечении обстоятельств Илья стал бы не сценаристом, а диджеем, журналистом, коучем, священником, политзэком. Способный мальчик элементарно зациклился на составлении сюжетов и диалогов, как порой зацикливался на абсурдных фразах.
Так, однажды вечером Арина предложила посмотреть вдвоем «Гелиос» – блокбастер, зато с хорошим рейтингом.
– Эту картину мы смотреть не будем, – отрезал Илья.
– Почему? Тебя смущает бог Гелиос? – пошутила Арина.
– Гелиос просто солнышко. Но картину смотреть не будем.
Каламбур, выданный им же самим, так Илье полюбился, что застрял у него в голове на манер прилипчивой строки из песни. Арина не раз наблюдала, как бывший, варя кофе или затеяв очередную перестановку вещей, с маниакальной методичностью бормотал под нос:
– Гелиос просто солнышко. Гелиос просто ослепительное солнышко. Гелиос просто огнеупорное солнышко.
Слоги растягивались, и ритмичный поток бреда походил на напев.
Только спустя годы до Арины дошло, до чего жутко это звучало.
Сняв койку в пустующем шестиместном номере, она забралась на второй ярус и положила на колени ноут. Интернет предоставлял минимум информации о «Добротворцах» – фонд основан в 2028-м, создан для сбережения традиционной семьи, бла-бла. Даже сайта своего нет. Наверняка фиктивная организация для отмыва денег. Уж в Челябинске-то традиционной семье ничто не угрожает.
Тупиковый QR-код, в общем.
Арина настроилась на консенсус с ботом и вторично набрала номер.
– Вас приветствует сервис доставки «Биг Пойнт», – нежный баритон будто рассказывал сказку. – Спасибо, что пользуетесь нашими услугами. Ваша посылка ждет вас по адресу: улица Генерала Деникина, дом номер 15, магазин «Магнит». Чтобы мы выслали вам номер ячейки и код, назовите, пожалуйста, кодовое слово.