Образовательные модели сицилийских дворян в XVIII–XIX веках: колледж Кутелли в Катании
В последние годы история воспитания и образования элит вновь оказалась в центре внимания итальянских историков. Различные исследования посвящены анализу учебных программ для молодых дворян, предметов, которые они изучали, соотношению «классического» и «новейшего» образования (в разное время одерживало верх то первое, то второе, то их различные сочетания), а также дополнительным занятиям в дворянских школах и колледжах и, наконец, образовательным стратегиям, готовившим к использованию власти. Число исследований, прямо или косвенно связанных с этим вопросом, заметно выросло. Кроме ценнейших трудов Джан Паоло Брицци[835], достаточно упомянуть последние публикации Паоло Бьянкини и Моники Феррари[836], монографический выпуск Анналов истории образования и учебных заведений, составленный Лучано Паццальей и Фульвио Де Джорджи и посвященный воспитанию и образованию герцогов, аристократии и среднего класса, а также международную конференцию Формирование элит в Европе от Возрождения до Реставрации, прошедшую в Фодже в 2011 году и посвященную вопросам образования и воспитания знати[837]. Однако при всем своем разнообразии эти работы концентрируются исключительно на североитальянских сюжетах. Работ, посвященных Южной Италии и тем более Сицилии, не существует. По большому счету, историческая реконструкция южноитальянских школ и образовательных учреждений долгое время просто не удостаивалась внимания ученых. Тем более не шло речи об анализе связанных с ними моделей образования.
Существуют специальные работы, посвященные университетам (Орацио Канчила, Джузеппе Джариццо), академиям (Даниэла Новарезе) и коллегиумам, находившимся в ведении иезуитов или иных религиозных конгрегаций. Однако список имеющихся на сегодня исследований становится гораздо короче, если речь идет об истории преподавания в средних учебных заведениях, тем более в средних школах, созданных специально для сицилийских элит XVIII–XIX веков[838].
Поэтому вполне закономерно будет обратить наше внимание на дворянский колледж, открытый в 1779 году в Катании по завещанию сицилийского юриста Марио Кутелли. История колледжа Кутелли и его программа обучения, до настоящего момента не становившиеся предметом изучения со стороны историков образования, представляются интересными по двум причинам.
Во-первых, культурный и образовательный проект, положенный в основу данного колледжа, заметно отличался от прочих планов воспитания и образования элиты, зародившихся на Сицилии XVII века: все они находились под сильнейшим воздействием иезуитской педагогической модели Ratio Studiorum. Кутелли добился того, что его колледж для молодых дворян был светским, подобно аналогичным заведениям при испанских университетах. Кроме того, он позволял ученикам изучать каноническое и гражданское право – дисциплины, необходимые для того, чтобы войти в правящий класс Королевства обеих Сицилий или попасть на университетские кафедры. Это примечательная часть проекта, особенно если учесть, что колледж был основан в Катании, где находился единственный на острове университет, созданный в 1434 году по приказу короля Альфонсо V Арагонского.
Во-вторых, реконструкция истории колледжа Кутелли может оказаться небесполезной, чтобы в общих чертах понять сложную эволюцию самосознания сицилийской знати, связанную с постепенным появлением на острове новых социальных групп – процессом, который особенно ярко проявился в первой половине XIX века. Этот процесс представляется значительно менее линейным и очевидным, чем мы привыкли считать[839].
Настоящее исследование призвано очертить эволюцию колледжа Кутелли и его образовательной модели, хотя серьезным препятствием к этому является нехватка информации о воспитанниках колледжа, об их происхождении и о самой учебной деятельности. К сожалению, документальные источники по деятельности колледжа, хранящиеся в фонде Intendenza Borbonica (интендантство Бурбонов) в Государственном архиве Катании[840], фрагментарны и недостаточно информативны. По этой причине было принято решение проанализировать еще и документы, находящиеся в Государственном архиве Палермо, в фондах Комиссии по народному просвещению и образованию (которая руководила в 1817–1859 годах частным и общественным образованием на Сицилии), в фондах Ministero e Affari generali per Sicilia (Министерство Сицилии по общим вопросам), Real segreteria (Королевский секретариат) и Direzione Centrale di Statistica (Центральное статистическое управление)[841]. Несмотря на обилие лакун, эти документы содержат информацию за период начиная с 1779 года, когда был основан колледж, до 1860-го, когда пришел конец власти Бурбонов.
Эти источники различны по своей природе. В их числе выходившие в разные годы инструкции для администрации колледжа, корреспонденция учебного заведения, его бухгалтерские ведомости, а также правительственные распоряжения и прошения отцов семейств, желавших отправить своих детей учиться в колледж в Катанию. Сведения о колледже, о событиях, связанных с его созданием, о вопросах управления и администрирования удалось найти в исторических исследованиях XVIII–XIX веков, а также в трудах по локальной истории[842]. Впрочем, несмотря на обилие сведений, эти труды не уделяют внимания образовательной модели колледжа Кутелли, в лучшем случае затрагивая эту тему мимоходом. Наконец, некоторые интересные сведения о предметах, преподававшихся в колледже, были почерпнуты из Королевского альманаха Королевства обеих Сицилий (Almanacco Reale del Regno delle Due Sicilie) – правительственной газеты Бурбонов, а также из книжечек с заданиями и результатами ежегодных экзаменов, которые хранятся в библиотеке имени Урсино Рекуперо в Катании.
Главная цель настоящего исследования состоит в том, чтобы, опираясь на реконструкцию истории колледжа и анализ его учебных программ, показать элементы «новизны» в колледже Кутелли по сравнению с иезуитской seminarium nobilium (дворянская семинария) – типом учебного заведения, существовавшего на Сицилии с XVI века. Кроме того, наше исследование ставит себе целью проследить постепенную трансформацию сицилийской аристократии.
Воспитание и образование элиты на Сицилии в XVI–XVII веках и образовательный проект Марио Кутелли
Во второй половине XVI и на протяжении большей части XVII века среди сицилийской элиты доминировала образовательная модель, заложенная Обществом Иисуса. Иезуиты создали обширную сеть учебных заведений на острове, первым из которых был коллегиум в Мессине, основанный в 1548 году[843]. Как и в других иезуитских учебных заведениях в Европе, учебная программа сицилийских коллегиумов исходила из педагогических принципов, заложенных Планом и распорядком учебных занятий в Обществе Иисуса (Ratio atque institutio studiorum Societatis Jesu) и нацеленных на нравственное и религиозное воспитание. Учебный курс (сursus studiorum) состоял из трех классов (infima, media и suprema), в которых преподавались грамматика, гуманитарные науки и риторика. Воспитанники говорили между собой на латыни, а со второго класса изучали греческий, приобретали некоторое понятие об истории (хотя ее курс был перенасыщен нравственными примерами) и начальные знания о науке и религии. Разрешенные книги были «очищены» от всего, что могло бы противоречить христианской религии. Ежедневное посещение мессы, молебны и исповедь были обязательными для воспитанников. Кроме того, в некоторых коллегиумах преподавались философия и богословие.
Если период с 1550 по 1650 год характеризовался широчайшей экспансией иезуитских коллегиумов на Сицилии, то затем последовала стадия «застоя», когда основание новых коллегиумов стало куда более редким событием. Как и в других католических странах по всей Европе, на Сицилии этот «застой» отразил начало крупномасштабного кризиса иезуитского образования. Мало-помалу оно стало считаться недостаточно качественным. Суровой критике подвергались неумеренное использование латинского языка и бесцельная трата времени «на бдения и ненужные штудии»[844] вместо более полезных предметов, помогающих при ведении коммерческих дел или отправлении важных должностей. Дело в том, что интерес к образованию, проснувшийся в среде сицилийской аристократии, совпал с активными дискуссиями между поборниками «классики» и «современности», чистого знания и профессиональных навыков.
Так обстояли дела, когда Марио Кутелли граф Вилларозата (Катания, 1589 – Палермо, 1654)[845] почувствовал необходимость создать в Катании вдобавок к существующему иезуитскому коллегиуму новое учебное заведение для дворян. Граф Кутелли, получивший в Катании ученую степень в области папского и императорского права (Iure Pontificio et Cesareo), был известен своими юридическими познаниями и пользовался глубоким уважением испанской короны. Кроме того, он был судьей в придворном суде Великого двора Испании[846] и автором «самого главного сицилийского вклада в дискуссию о кризисе, вызванном Тридцатилетней войной» – трактата, который содержит не только юридические и политические размышления, но и ряд идей по поводу дворянского воспитания и образования[847].
Разделяя взгляды первого министра Испании графа Оливареса, Кутелли был убежден, что полное моральное и политическое обновление дворянства стратегически важно для поддержания испанского господства как на Сицилии, так и в других испанских владениях на Апеннинском полуострове. С этой целью он считал необходимым запустить масштабный проект гуманистического и юридического образования, дабы «взрастить врожденные добродетели (semina innata virtutum), уже имеющиеся в сердцах отпрысков знатных семей Сицилии»[848].
Именно поэтому в своем трактате Кутелли предложил позаимствовать средства у Церкви и, взяв за образец испанские colegios, создать в Катании колледж для «юных отпрысков обедневших знатных семей», которым было предназначено играть важнейшие роли в королевстве. Необходимо напомнить, что colegios mayores (главные колледжи) были связаны с древнейшими и самыми уважаемыми кастильскими университетами, студенты которых готовились занять важнейшие посты в правительстве. Не забывали при этом и о бедных учениках: коллегиумы при университете Саламанки, важнейшем богословском и юридическом центре Европы, считали одной из главных своих задач дать им среднее образование и обеспечить доступ в университет[849].
Это тяготение к Испании и, в частности, к модели университета Саламанки ясным образом выражает то, что Витторио Шути Росси назвал «утопией» Кутелли – идею, что дворяне Катании должны получить в свое распоряжение культурные инструменты, которые позволят им занять ответственные общественные и государственные должности и «стать правящим классом империи»[850]. Подобный культурный багаж, в первую очередь право, был тем более необходим, что XVII век был «эпохой генеалогий, манипуляций древностями и подделками, „мастеров“ по изготовлению славы», то есть мошенников, составлявших на заказ бумаги, подтверждавшие принадлежность к благородному сословию, и дворяне из Катании особенно беспокоились о том, как защитить свои титулы, а вместе с ними и владения[851].
При жизни Кутелли не пошел дальше намерения учредить колледж, но по завещанию от 17 сентября 1654 года он оставил ему сумму денег, обеспечивавшую немалую ежегодную ренту, а также большой дом в Катании. Кутелли указал, что колледж для дворян должен быть устроен по испанскому образцу, подобно одному из колледжей города Саламанка, и нацелен на изучение «канонического и гражданского права, [чтобы] иметь подданных, достойных участвовать в судах Великого двора и занимать другие достойные должности, [а также] преподавать право». Кроме того, по завещанию Кутелли колледж создавался как светская организация, и его основания ни в коем случае не должны были подвергнуться изменениям, даже из «благочестивых или благочестивейших» побуждений[852].
Колледж должен был находиться под покровительством епископа Катании, назначавшего декана. Круг учеников школы был ограничен. Бесплатные места в первую очередь предоставлялись прямым потомкам самого Кутелли, затем отпрыскам древнейших аристократических семейств Катании, а в случае их отсутствия – юным отпрыскам семей, «возведенных в дворянство после 1600 года», то есть тем, чей род имел за плечами менее ста лет членства в благородном сословии[853].
Кутелли в своем завещании запретил шелковую одежду, приказав всем ученикам носить униформу, «сделанную из простых тканей […] и […] береты и шапочки с четырьмя шнурками, какие обычно носят в Испании». Он также позволил ученикам оставаться в колледже, «пока у них не будет должности, а также желания жениться или принять сан»[854]. Предписанная им студенческая униформа была создана по модели, распространенной в Саламанке: согласно уставу 1561 года, ученики были обязаны носить простую униформу, состоявшую из «плаща, мантии и берета» – шерстяных или полотняных. Тем самым запрещалось использование роскошных тканей вроде шелка, а также золотых или серебряных украшений[855]. Считалось, что богатство и роскошь не означали знатности или важного общественного положения, а следовательно, не могли считаться достаточно эффективными инструментами, чтобы узаконить господство дворянства над другими общественными классами. Самыми эффективными инструментами поддержания традиционной социальной стабильности были добродетель (virtù) и обращение к дворянским идеалам. Кутелли не понаслышке знал, какой роскошью и изобилием окружили себя сицилийские дворяне, не умевшие иначе выставить напоказ высокое положение своей семьи, и к каким последствиям это привело: большинство знатнейших семей Сицилии оказались в долгах[856]. Поэтому его заботил вопрос о том, как добиться, чтобы обедневшие дворяне Катании тоже могли занять видное место в обществе. Использование «бедной» униформы подразумевало решающую трансформацию образа мыслей этих дворян, необходимую, чтобы пережить общественные изменения и сохранить свою ведущую роль.
Колледж Кутелли в XVIII–XIX веках
Прошло более ста лет с тех пор, как Марио Кутелли составил свое завещание, и в 1779 году в величественном здании, которое спроектировал Джован Баттиста Ваккарини (Giovan Battista Vaccarini), ученик Ванвителли (Vanvitelli), в старинном квартале Чивита, расположенном в самом центре Катании, открылся дворянский колледж Кутелли. Такая задержка в осуществлении завещания Кутелли была вызвана двумя причинами. Во-первых, Катания и ее жители пережили в 1693 году разрушительное землетрясение, после которого сложная задача восстановления города оттеснила все другие проекты. Во-вторых, исполнению воли покойного мешали сложные отношения двух издавна соперничавших социальных групп: светской элиты, состоявшей в основном из дворян, и религиозной элиты, отчаянно боровшихся за господство в Катании и, естественно, в ее культурных учреждениях.
Кроме того, в первые три десятилетия XVIII века сицилийская аристократия вообще находилась в глубочайшем замешательстве. Причиной этому был целый ряд династических кризисов, в результате которых на трон Сицилии один за другим взошли француз Филипп V, пьемонтец Виктор Амадей II, эрцгерцог австрийский (под именем Карла VI) и, наконец, испанец Карл III. Утратив связь с испанской монархией, на протяжении веков служившей для них точкой отсчета в вопросах политики, идеологии и институций, сицилийские аристократы растерялись.
Во второй половине XVIII века на острове произошли политические и культурные изменения, которые наконец помогли осуществлению проекта Кутелли. Это стало возможным благодаря изгнанию иезуитов с Сицилии и радикальной трансформации образовательных учреждений, произошедшей в последние десятилетия XVIII века. Реформа была вдохновлена проектами Дженовези, составленными в 1770‐х годах. Кроме того, свою роль сыграли действия нескольких представителей сицилийской интеллигенции, а также меры правительства Бурбонов по регулированию образовательной системы.
Изгнание иезуитов с острова, произошедшее 30 ноября 1767 года по приказу Карла III Испанского[857], положило конец привилегиям Ордена св. Игнатия, позволявшим в свое время иезуитам играть первую скрипку в сфере образования и воспитания элиты и оставлявшим лишь скромную нишу для театинцев и пиаристов[858]. Вместе с тем изгнание иезуитов не могло не привести к кардинальной перестройке сицилийской образовательной системы. Она была выведена из-под контроля клириков и оказалась в ведении государства и под его прямым управлением. Это было необходимо для заполнения ниши, образовавшейся после закрытия примерно тридцати коллегиумов и пансионов, принадлежавших Ордену[859].
Таким образом, с 1771 года в бывших иезуитских коллегиумах в Палермо, Мессине и Катании, где находились «высшие школы», началось создание дворянских колледжей, ставивших целью воспитание юных представителей элиты[860]. В последующие годы сицилийское общество, охваченное реформаторским пылом, вело оживленные дискуссии о новых политических и социальных реалиях и ставило эксперименты, отражавшие культурные веяния из других европейских стран. На острове постепенно начали распространяться теории Локка, Монтескье и Дженовези, и сицилийцы задумались о том, как организовать среднее и университетское образование по новейшим образцам.
Масштабная структурная реформа образования в Катании была осуществлена в 1757–1771 годах, когда епископскую кафедру Катании занимал Сальвадоре Вентимилья (Salvadore Ventimiglia)[861]. Были введены новые предметы, в большей степени отвечавшие духу времени, наняты новые учителя. Реформой были затронуты и университеты, и открытие колледжа Кутелли стало ее частью. Будучи убежден, что колледж, который замыслил граф Кутелли, может стать «ценным инструментом» морального и культурного обновления города, епископ прилагал все усилия для того, чтобы это учебное заведение все же открылось. Наконец, в 1762 году, несмотря на многочисленные конфликты с местными властями, Вентимилья сумел получить разрешение короля на то, чтобы «продолжить труды по учреждению и открытию»[862] (так выглядит формулировка в его отчете Ватикану). С точки зрения епископа, колледж был необходим, чтобы вырвать учебу из «праздной домашней среды», в которой молодые люди обычно готовились к университету. Как полагал выдающийся сицилиец Винченцо Эмануэле Серджо (Vincenzo Emanuele Sergio), полученные подобным образом знания часто были поверхностными, ненадежными, пагубными и в целом недостаточными[863].
Поощряемые Бурбонами и проникнутые духом Просвещения, эти реформы нашли плодородную почву на Сицилии. Позади был непростой опыт австрийского господства, и часть местной знати, менее скомпрометировавшая себя связями с предыдущими режимами и более восприимчивая к новым политическим и экономическим веяниям, исходившим из Франции и Центральной Европы, созрела для осознания своей новой социально-политической роли. Как утверждает Галло, эти дворяне были теперь готовы переквалифицироваться из господствующего класса в класс правящий, а также «сотрудничать с монархией Бурбонов, хотя и с консервативных по существу позиций сохранения собственных привилегий»[864].
Колледж Кутелли начал свою работу благодаря двум указам вице-короля (от 15 июня и от 31 августа 1778 года). Они предписывали «немедленное открытие» учреждения и бесплатный прием туда двадцати «юных дворян» из Катании и Валь-ди-Ното, которых должна была выбирать Королевская учебная комиссия Палермо (Reale Deputazione degli Studi di Palermo)[865]. Указы регламентировали и функционирование двух пансионов, одного в Палермо (Convitto Real Ferdinando)[866] и одного в Мессине (Convitto Real Carolino), которые король брал под свое покровительство, а также содержали Инструкции по порядку и правильному управлению [колледжа] в соответствии с желанием основателя (Istruzioni per la disciplina e per l’amministrazione giusta la mente del Fondatore)[867]. Колледжу были пожалованы 500 золотых в год[868], а также учебные материалы из бывшего иезуитского коллегиума, преобразованного в Школу искусств и ремесел для простолюдинов (Casa di educazione per la bassa gente)[869].
«Новые аристократы» Сицилии понимали потенциал образования и активно поддерживали, по выражению маркиза де Виллабьянки (Villabianca), «школу для настоящих дворян». Они презирали иезуитскую образовательную модель не меньше, чем сами Бурбоны, полагая, что она «не от мира сего», что она не в состоянии вырастить «национальный управленческий класс», способный легитимно править на острове вне зависимости от того, какой король сидит на престоле[870].
Французская революция и последовавшее за ней в 1798 году вторжение наполеоновской армии в Неаполитанское королевство привели к приостановке реформ Бурбонов в образовательной и научной сфере. Это оказало негативное воздействие на большинство учебных заведений Сицилии, продолжавших по инерции работать и в годы английского протектората (с 1811 по 1814). Для колледжа Кутелли эти годы тоже оказались нелегкими. Как указывают документы, несмотря на высокие доходы, колледж с трудом справлялся с организацией регулярного преподавания. Причиной было плохое управление и отсутствие «прочной и надежной системы, обеспечивающей хорошее образование»[871]. Решение проблемы попытался найти король Фердинанд III Сицилийский. В 1789 году он внес ряд изменений в Инструкции[872], а в 1791‐м увеличил число администраторов с двух до четырех[873].
В 1817 году, после Реставрации и объединения двух южных королевств в Королевство обеих Сицилий, король Фердинанд I принял решение отдать все общественное образование на острове, в том числе колледжи «всех общественных классов», под контроль Комиссии по народному просвещению и образованию (Commissione di Pubblica Istruzione ed Educazione)[874]. Несмотря на новые правила, колледж Кутелли по-прежнему имел привилегированный статус, подобно дворянским колледжам в Палермо и Мессине. Хотя по вопросам обучения и нравственности колледж находился под надзором Комиссии по народному просвещению, он продолжал придерживаться «совершенно иных норм, нежели те, что были предусмотрены правилами Комиссии»[875] как в административных вопросах, так и в назначении и смещении преподавателей – согласно его уставу, все это по-прежнему находилось в исключительном ведении декана.
С 1 сентября 1836 и до 1851 года управление колледжем Кутелли находилось в руках «братьев-сомасков» – Конгрегации регулярных клириков Сомаски, основанной Джироламо Миани (Girolamo Miani) в 1534 году, а с 27 декабря 1858 по 1860 год – иезуитов, получивших разрешение вернуться на Сицилию[876].
Учебные программы: традиция и новации
Проанализированные нами источники описывают учебные программы в три различных периода: в эпоху «реформ» (1778–1789 годы); сразу после Реставрации, когда образование находилось в ведении Комиссии по народному просвещению (1818 год); и, наконец, во время управления отцов-сомасков (1836 год). Инструкции, утвержденные в 1778 году, вкратце излагают требования к учебному процессу, действовавшие в первые годы существования колледжа. Кроме того, документ подробнейшим образом описывает каждый аспект типичного ученического дня: пробуждение, минуты молитвы и бдений, приемы пищи, гигиена, дисциплина, досуг[877].
В колледж поступали мальчики в возрасте от 10 до 14 лет, которых отбирали, следуя социальным критериям. Кроме бесплатных мест (piazze franche), предоставлявшихся в соответствии с завещанием Кутелли, в колледже были места и для платных учеников – но только тех, кто мог доказать, что происходит от знатных семей Катании и Валь-ди-Ното – обширной территории, включавшей в XVIII веке нынешние округа Сиракузы и Рагузу[878].
Все воспитанники вне зависимости от того, платно или бесплатно они обучались, проходили последовательно полный курс занятий. Вначале преподавались чтение, письмо и основы грамматики, затем латынь, риторика, итальянский, греческий, французский, география, математика, логика, физика и астрономия и, наконец, гражданское и каноническое право. Кроме того, курс включал уроки танцев, фехтования и верховой езды. Ученики были обязаны ходить на уроки Закона Божьего, а в октябре делали совместные выезды и проводили время за такими занятиями, как игра в мяч и шахматы. Ученики вместе принимали пищу (по два горячих блюда на обед и на ужин, а также фрукты, салат и сыр) и были обязаны носить одинаковую одежду из «скромных» тканей (в соответствии с завещанием Кутелли) и одинаково стричься (хотя они имели право носить парик).
Инструкции, опубликованные правительством Бурбонов в 1789 году, в первую очередь решали административные проблемы, но пересмотру подверглась и учебная программа (cursus studiorum), причем количество «высших наук» было сокращено. Как мы видим из анализа документов, относящихся к следующим годам, уроки логики, физики, астрономии, а также гражданского и канонического права были отменены[879]. Дворяне Катании, поступавшие в колледж Кутелли в первые годы XIX века, оказывались в интернате, где каждая минута их дня была расписана. Ритм задавали моменты общения со старшими (с деканом, учителями и наставниками), а также обязательное присутствие на уроках, выполнение упражнений и т. д. Учебный курс в основном состоял из гуманитарных предметов, ранжированных в соответствии с возрастом учеников, что, впрочем, не сильно отличалось от традиционной иезуитской модели. Нельзя считать новшеством и тот факт, что в колледж Кутелли принимали совсем юных дворян, которых учили читать и писать: хотя иезуитские правила требовали, чтобы дети уже были грамотными при поступлении в коллегиум, сами отцы-иезуиты нередко учили своих воспитанников самым базовым вещам. Не было новшеством и присутствие в программе колледжа таких предметов, как фехтование или верховая езда, – Общество Иисуса, вынужденное удовлетворять «запросы высокопоставленных клиентов, желавших более современного образования»[880], постепенно ввело в некоторых своих коллегиумах так называемые «рыцарские искусства».
В период Реставрации колледж Кутелли следовал Инструкциям для школ, разработанным в 1818 году и утвержденным тогда же Комиссией по народному просвещению[881], а в 1819 году частично пересмотренным новой комиссией, издавшей Систему инструкций[882]. Существенных изменений не произошло. Возраст начала учебы по-прежнему составлял от 10 до 14 лет. Прежними остались как критерии приема в колледж, так и правила, касавшиеся одежды учащихся и их каждодневных обязанностей.
Как и в предыдущем столетии, программа обучения была сфокусирована на изучении гражданского права; она предусматривала разделение учебы на три класса и вдохновлялась популярными трудами Франческо Соаве (Francesco Soave), которые Джованни Агостино Де Косми (Giovanni Agostino De Cosmi) привез на Сицилию из Ломбардо-Венецианского королевства. В первом классе изучались такие предметы, как чтение, письмо, арифметика, итальянская и латинская грамматика, география. Их преподавали по обычной методике, то есть методике одновременного обучения. В числе предметов второго класса были итальянский и латинский языки, история и география. Обучение строилось на «классических» произведениях, таких как Сто писем Цицерона и труды Вергилия и Корнелия Непота, «способных передать не только красоту языка, но и желание подражать им, а также дать понятие о любви к отчизне и об обязанностях человека», а также других текстах «по желанию учителя». Наконец, третий класс был посвящен риторике, углубленному изучению латинских классиков и греческому языку. В колледже были также учителя по французскому языку, танцам, фехтованию и рисованию. Рисование считалось необходимым, чтобы воспитанники «не были лишены знакомства со столь важным свободным искусством, которое учит точности и хорошему вкусу»[883].
Хотя во второй период существования колледжа учебная программа кардинально не изменилась, нельзя обойти вниманием несколько нововведений. Во-первых, латинский язык, хотя и продолжал изучаться, уже не был краеугольным камнем учебной программы, как в иезуитских школах. В частности, Инструкции запрещали входить в «детали латинского языка» при параллельном чтении на итальянском и латинском. Итальянский язык, на котором говорили в классных комнатах и в спальнях, занял первое место и играл ведущую роль в изучении латинского. Нельзя считать случайностью, что учителя колледжа Кутелли, преподававшие основы грамматики «двух языков», взяли на вооружение методику, разработанную Джованни Агостино Де Косми и изложенную в его труде под названием Principi Generali del Discorso (Общие принципы речи), напечатанном в Палермо в последнее десятилетие XVIII века. Principi Generali основывались на «аргументированном анализе номенклатуры и всех связей между итальянскими словами и любым иностранным языком». Они учили сравнивать другие языки с итальянским, что облегчало учебный процесс[884], и состояли из ряда базовых правил, которые было легко выполнить, не прибегая к буквоедству и мнемоническим практикам – изучение языка полностью следовало грамматической логике. В то же время речь шла об общих правилах, которые можно было применять к разным языкам.
Во-вторых, особое внимание уделялось преподаванию географии, которое строилось от «общего» к «частному», а не наоборот, как в большинстве педагогических систем XIX столетия. Целью было пробудить в юных дворянах Катании сильный интерес к своей стране и истории (речь не шла более об изучении Священной истории). «Мировая география», которую изучали по трудам де ла Круа, а также по хрестоматии, составленной аббатом Луиджи Карло Федеричи из отрывков сочинений Гатри, Пинкертона, Мантеля и Мальт-Брюна, преподавалась в сравнении с географией «Катанской земли»[885].
В-третьих, инструкции по преподаванию письма и арифметики очевидно были составлены под влиянием Джона Локка. Эти предметы должны были дать ученикам культурный багаж, который они могли бы использовать в последующей жизни. В число упражнений входило составление «деловых рекомендательных писем», которые должны были храниться в сборнике шаблонов и «изучаться ежемесячно». Кроме того, инструкции предусматривали «практические занятия с числами», такие как «каждодневное хождение за покупками» и «руководство коммерческой деятельностью». Эти инструкции отражают глубокие изменения, пришедшие с административной реформой 1817 года (королевский указ от 11 октября), когда Бурбоны ввели на Сицилии бюрократическую систему по французскому образцу – в континентальной части королевства она была учреждена еще Иоахимом Мюратом в годы наполеоновского господства. Инструкции обращаются к «добродетельной» аристократии, сознающей свои потребности и способной самостоятельно решать любые, самые мелкие вопросы.
В 1836 году руководство колледжем взяли на себя монахи-сомаски, введя ряд изменений в учебную программу, в том числе и довольно существенных[886]. Религия теперь стала «важнейшим предметом», необходимым для хорошего образования знатных воспитанников. Как следствие, учебная программа уделяла особое внимание Закону Божьему и изучению «евангельских принципов» «при помощи бесед, соответствующих уму учеников». Вдобавок к обычным ежедневным молитвам ученики были отныне обязаны дважды в месяц, а также во время главных религиозных праздников «очищать свои сердца исповедью»[887]. Как и ранее, программа включала в себя изучение истории, географии, гуманистической литературы и арифметики – все эти предметы считались необходимыми для будущего изучения «природы, учений о мире и моральных наук».
Воспитанников одновременно учили итальянскому, французскому и латинскому языкам. Латынь изучали как «язык предков» и язык «священного и мирского знания». Другими словами, латынь представала не мертвым и не иностранным языком, но «живым и достойным уважения»[888]. Монахи-сомаски отводили латыни меньше места, отдавая приоритет математике и современным языкам – предметам, которые были более необходимы по экономическим причинам и которые, как считалось, были полезными при решении любым дел. Раз в неделю воспитанников наставляли в «хороших манерах», что было необходимо для того, чтобы «расположить людей и приобрести их доверие и любовь, не выходя за границы справедливости и вежливости»[889]. Другими словами, воспитанники приобретали важнейшие навыки, позволявшие установить прочные социальные связи.
Учеба в классе перемежалась уроками верховой езды, танцев, музыки, рисования, каллиграфии и фехтования, а также играми – в бильярд, шашки, шахматы, домино и теннис. Кроме того, в ходе обычных осенних каникул, продолжавшихся больше месяца, ученикам было позволено играть в петанк, в испанскую игру с кольцами под названием «арголлас», в «паллоне» (то есть в мяч) и другие игры.
Внутри колледжа ученикам выделяли спальни, объединяя их по возрасту. Дисциплинарные правила были очень строгими. Ученикам не разрешалось иметь при себе деньги, они могли обедать с родителями всего четыре раза в год при условии обязательного сопровождения родственником или другим уважаемым человеком как на пути к родителям, так и на обратном пути.
В последующие годы в преподавание в колледже было внесено несколько поправок, призванных приспособить образование к новой эпохе. В 1838 году по предложению Провинциального совета Катании в колледже было восстановлено преподавание публичного права[890] – важнейшего предмета для тех, кто стремился к дипломатической, административной или судебной карьере и нуждался в культурном багаже, затрагивавшем «общественные вопросы». В 1839 году был снижен возраст поступления в колледж: теперь сюда принимали детей от 8 до 10 лет. В 1840 году было введено преподавание химии и игры на скрипке. В 1841 году была учреждена восьмилетняя школа чтения и письма по методу взаимного обучения Джозефа Ланкастера[891]: этот факт говорит о том, что число учеников в колледже Кутелли в эти годы было очень велико. Наконец, в 1842 году класс философии и арифметики был разделен на два класса[892].
Однако самая главная перемена касалась условий зачисления в это учебное заведение. Уже в 1839 году колледж, ранее ставивший своей задачей только образование молодых дворян, открыл свои двери отпрыскам «богатых людей, таких как магистраты, должностные лица, юристы и другие выдающиеся граждане Катании»[893]. Спустя несколько лет произошли важные изменения и в правилах, касавшихся одежды учеников. В конце первой половины XIX века, вопреки распоряжениям и пожеланиям Марио Кутелли, ученики получили дозволение носить элегантные униформы – «туника, синие штаны, галстук и шерстяная шапочка […] зимой», «парусиновая блуза с гладким черным кожаным ремнем и штанами из фернандина летом», «шинель, синие штаны, черная ленточка на шее и шляпа […] с лентами и золотыми нитями и цветные перчатки» для «выхода в свет», благородная синяя униформа «с золотым шитьем на воротнике и на плечах, […] с пуговицами желтого металла […], черным атласным галстуком [и] белыми перчатками» для королевских празднеств и важнейших религиозных праздников. Кроме того, ученики имели теперь право носить «рубашки с золотыми или перламутровыми пуговицами или булавками»[894].
С точки зрения образовательной модели колледж Кутелли в значительной мере следовал традиции дворянской школы, сложившейся под влиянием иезуитских seminarium nobilium (дворянских семинарий) – учебных заведений эпохи Контрреформации. В основе программы колледжа лежали «гуманистические» дисциплины и обучение владению письменным и устным словом, что считалось необходимым для юных дворян, готовившихся к традиционным престижным профессиям, таким как магистратура, или к новым профессиям – например, к роли главы административного учреждения при правлении Бурбонов или местного муниципалитета. Педагогические практики Ордена бесспорно сыграли большую роль и в обучении выходцев из так называемого «третьего класса», и в выборе книг для преподавания, и в изучении латинского и греческого языков. Даже после своего изгнания с Сицилии Общество Иисуса продолжало влиять на сицилийское среднее образование и, следовательно, на уровне архетипов – на воспитание и образование элит в целом.
Вместе с тем многие составляющие учебных программ, разработанных для колледжа Кутелли, показывают, что сицилийские педагоги внимательно следили за тем водоворотом идей, который охватил Европу в конце XVIII столетия. Действительно, хотя на Сицилии все еще было широко распространено мнение о том, что «нет другого способа дать людям образование, кроме как научить их латыни» и что воспитание немыслимо «без изучения латинской грамматики»[895], в колледже Кутелли латинский язык уже не был ни «основой образования», как в прошлом, ни главным средством общения в классной комнате, ни основным предметом сочинений, декламаций и упражнений на память, хотя и сохранял бесспорную важность в учреждении, в первую очередь нацеленном на подготовку будущих юристов.
Не была латынь более и отправной точкой для изучения современных языков и необходимым элементом любой образовательной деятельности вообще. Теперь ее место занял итальянский язык. Он воспринимался как необходимый для «одновременного» изучения латыни и греческого, которые считались языками сицилийской традиции, а следовательно, живыми языками. Более того, использование в числе учебных пособий Principi Generali del Discorso Де Косми указывает на особое внимание к методам изучения языка. Дело в том, что кроме указаний для педагогов книга Де Косми несет в себе идею, что преподавание иностранных языков должно иметь своей целью не обучение, а формирование человека. Другими словами, главная задача была не в том, чтобы помочь воспитаннику освоить особые лингвистические термины и грамматические структуры языка и научиться их использовать, а в том, чтобы натренировать его ум, помочь ему достичь мастерства, работать с его «сердцем», его силой воли и его моральным духом.
Введение в учебную программу колледжа Кутелли истории и географии тоже является элементом обновления. Более не считавшееся «подозрительным» из‐за неизбежных связей с «политическими вопросами», изучение этих дисциплин всячески поощрялось, особенно когда речь шла об истории «родной земли». Если же мы оставим в стороне педагогические аспекты, необходимо подчеркнуть, что все повороты в истории колледжа Кутелли, все трудности, с которыми он столкнулся и которые мы постарались здесь в общих чертах изложить, свидетельствуют о процессах обновления Сицилии и ее дворянства, не прекращавшихся на протяжении двух столетий. XVIII век, когда был основан колледж, не просто очень сильно отличался от предшествующего столетия, когда Кутелли составлял свой образовательный проект, но стал временем вступления сицилийского общества в эпоху модерна.
Дворяне Катании, которым Кутелли адресовал свой амбициозный проект, реагировали на столь сложный переход быстро и с энтузиазмом, сумев при помощи нескольких ценных союзников создать на редкость успешный колледж. Однако как показали изменения, произошедшие в правилах приема в колледж в 1839 году, в XIX веке дворяне отступили под натиском «новых» активных властных групп, взявших под контроль местную администрацию, а также среднего класса. Таким образом, история колледжа Кутелли, похоже, противоречит идее Арно Джозефа Майера (Arno Joseph Mayer), утверждавшего, что дворянство упорно оставалось центральным элементом европейского общества на протяжении всего XIX столетия. Что с трудом поддавалось искоренению в Катании в эпоху «длинного» XIX века, так это архетипическая аристократическая модель, то есть убеждeнность в том, что социальные достижения были неотделимы от дворянского титула. Свидетельство тому – замена «бедной» униформы, завещанной Кутелли, на изысканную и украшенную «вышивкой – маленькими королевскими лилиями»[896], появившуюся, как только в колледж прорвались представители восходящих социальные слоев.
Накануне присоединения Сицилии Савойской династией уже мало что оставалось от первоначального проекта Марио Кутелли, который Шути Росси справедливо назвал утопией. Мало что сохранилось и от того аристократического социума, высочайшим и «ярчайшим» воплощением которого должен был стать колледж Кутелли. В 1861 году, когда объединение итальянских земель завершилось, встал вопрос о судьбе колледжа Кутелли. Королевский инспектор Сальваторе Майорана (Salvatore Majorana) формально подтвердил, что образовательная модель, предложенная Марио Кутелли и получившая поддержку важнейших представителей сицилийской интеллектуальной элиты XVIII века, Сальваторе Вентимильи и Джованни Агостино Де Косми, уже не соответствует требованиям времени. 2 января 1861 года инспектор Майорана писал президенту Верховного совета по народному просвещению:
Целью проекта Кутелли было сохранение государства и в первую очередь высшего класса в государстве, включавшего его ближайших родственников. Нападать на его родственников […] было бы несправедливо. […] Что же касается дворянства, которое он хотел облагодетельствовать, об этом уже нет смысла говорить. Дворянство, лишенное своих прежних экономических, моральных и политических привилегий, которыми оно обладало по феодальным законам, уже ничто с юридической точки зрения; оно может быть [лишь] выражением тщеславия. […] Если бы основатель [Кутелли] писал свои правила сейчас, он бы не стал добавлять это условие, которое звучит непрактично и смехотворно[897].