не потому, что Джо угрожал аннулировать мой контракт, если я не передам ему данные.
Джо может идти пососать свой вонючий конский член, мне плевать.
Дэниел кидает несколько печатных изданий на журнальный столик, и я подпрыгиваю от неожиданности.
– Поздравляю. Теперь ты знаменита, – невозмутимо сообщает он.
Я пролистываю журналы. Они использовали наши фотографии с «Шоу с Шарлиз Мэтсон» – одну их самых часто используемых фотографий, на которой я целую руку Дэниела, а он с обожанием смотрит на меня. Фото в самом деле выглядит правдоподобно, как будто мы действительно влюблены и безумно счастливы из-за помолвки.
– Они купились, – отмечаю я, перелистывая страницы.
– Конечно, купились. – Дэниел занимает место напротив меня. – Я считаю, что мое выступление было достойно «Оскара».
Мне хочется сказать ему, что он полон дерьма, но даже я знаю, что это была бы неправда. Он отлично сыграл. Скормил Шарлиз и публике такую масштабную ложь о нашей великой «любви», что на мгновение одурачил даже меня.
– Теперь твой отец доволен этим фарсом? – интересуюсь я.
Он пожимает плечами, подавшись вперед.
– Он звонил мне сегодня утром. Сказал, что мы показали достойное представление, – бормочет Дэниел, поглаживая подбородок. – Но…
Тревожное чувство скручивает мой живот.
– С ним всегда есть «но», не так ли?
– Скептиков довольно много в мире.
Он вытаскивает свой телефон, на экране которого уже загорелся текст, и протягивает его мне. Я пролистываю скриншоты заголовков, гласящих: «Помолвка Дэниела Кэррингтона и Алекс Вудс реальна?» и «Сказочное прикрытие помолвки? Связано ли это с Ибицей и падением стоимости акций Кэррингтона?».
– М-да. А ведь это авторитетные издания. То есть «Вашингтон Пост»? «Вайс»? Господи. – Я тяжело сглатываю и возвращаю телефон. Я озадаченно хмурюсь. – Мы ничего не можем с этим поделать, не так ли? Надо отдать им должное, временные рамки действительно кажутся слишком подозрительными, учитывая, что помолвка состоялась сразу после скандала.
– Да, я бы тоже заподозрил неладное. – Дэниел морщит лоб. – Мы просто должны нанести им ответный удар посильнее. Я свяжусь с пиарщиками, узнаю, могут ли они нанять папарацци, чтобы те последили за нами, пока мы будем ходить по магазинам и планировать вечеринку по случаю помолвки. Нам также придется посещать мероприятия вместе и демонстрировать всюду наши отношения, чтобы у них точно не осталось сомнений, что мы до отвращения влюблены и преданы друг другу.
Можно прощаться со свободным временем на следующие несколько месяцев, на которое я так рассчитывала. Не то чтобы мы были студентами колледжа или что-то в этом роде.
– Возможно, нам нужно поиграть на публику, – предлагает Дэниел, хотя и без особого желания. – Думаю, мы должны больше целоваться.
От его предложения мне хочется выплюнуть свой еще не съеденный завтрак.
– Исключено, – бросаю я, и в животе поднимается паника при мысли о физической близости с ним. – Это поцелуй, Дэниел.
– Ты права. Это вызовет такой скандал. Если деревенские жители прознают об этом, нас наверняка сожгут на костре, – заявляет он, а я сердито пялюсь на него за то, что насмехается надо мной. – Если честно, Алекс, чего ты боишься? Эти губы не кусаются, – поддразнивает Дэниел. – Ладно, может, и кусаются, но только там, где это особо приятно…
– Господи, – бормочу я, поднимаясь с пола и хватая кружку с журнального столика, прежде чем отправиться на кухню. – Сейчас только девять часов утра. Мой чистый разум еще не готов к этому.
– Чистый, как моя задница. Вчера ты смотрела на меня так, будто хотела облизать вдоль и поперек, как рожок мороженого.
– Надеюсь, ты записался на прием к мозгоправу? Потому что это твои больные фантазии пора лечить.
– Брось, Алекс, – отзывается он, плетясь позади меня. – Публичное проявление привязанности. Ты должна позволить мне хоть что-то.
– Вчера я позволила тебе дважды поцеловать себя в щеку и обнять. Даже слишком расщедрилась, я считаю, – отвечаю, скрестив руки на груди. – Может, мы могли бы держаться за руки.
– Держаться за руки? – усмехается Дэниел. – Мы что, в детском саду?
– Не издевайся надо мной. Либо так, либо никак.
Он с раздражением вздыхает.
– Отлично. Будем держаться за руки. Плевать. Позволишь ли ты поцеловать тебя в губы?
Я издевательски кладу руку на сердце.
– Я польщена, что ты жаждешь попробовать эти губы, но мне придется отказать.
– Это просто глупый поцелуй, Алекс. Переступи через себя.
–Нет, – настаиваю я. – Но ты можешь снова поцеловать меня в щеку, как вчера. И в лоб. Но не в губы.
Дэниел закрывает глаза, видимо, чтобы собраться с мыслями. Когда он снова открывает их, его челюсть сжимается, явно борясь с желанием продолжить спор.
– Хорошо, – неохотно уступает он.
– Отлично. – Я смотрю на него. – Мне нужно идти в кампус.
– Милая. Мне тоже. Кроме того, это даст нам прекрасную возможность устроить шоу для всех присутствующих, – сообщает он, хватая ключи от машины с маленького крючка у двери. – Поедем вместе.
– Спасибо, но нет. Я уже накаталась, – отвечаю я, снимаю сумку с барного стула и, не оборачиваясь, машу ему рукой. – До скорого.
На следующие несколько дней я с радостью погружаюсь в студенческую рутину. Пока я посещаю лекции, все кажется нормальным. Затем возвращаюсь домой в роскошный пентхаус, о котором большинство студентов могут только мечтать, и провожу остаток ночи, препираясь с сыном моего похитителя. Время от времени нам приходится давать импровизированные интервью для прессы в каком-нибудь офисе, из-за чего я пропускаю большую часть занятий. Меня беспокоит такое положение дел, и я практически уверена, что Гарри до лампочки, получается ли у меня совмещать учебу и личную жизнь. С другой стороны, ему, вероятно, вообще наплевать на меня и мою жизнь, лишь бы я появлялась по первому его зову.
Когда мне наконец-то удается выкроить немного времени, чтобы встретиться с Карой, она заключает меня в такие крепкие объятия, едва ли не заливаясь слезами, что можно подумать, будто меня похитили на два десятилетия. И хотя с нашей последней встречи прошло меньше недели, я ужасно по ней соскучилась. Пересматривать наши с ней любимые культовые классические фильмы, не отрываясь на ее невероятно драматические реакции, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, оказалось не так весело.
Мы решаем скоротать время в «Кафинейтед», нашей любимой кофейне, чтобы наверстать упущенное перед началом занятий. Она находится в паре минут ходьбы от кампуса, и нам нравится посещать это местечко, потому что здесь делают всевозможные виды латте: матча, лавандовый, розовый, с голубыми водорослями, – буквально весь спектр кофе. Я не поклонник кофе, поэтому мой фирменный напиток – таро латте. К тому же это место словно окутывает нежными объятьями своими обитыми гобеленом креслами и другой уютной винтажной мебелью.
Забрав свои напитки, мы с Карой проходим мимо недовольной блондинки в черной спортивной одежде, ожидающей свой кофе. Она смотрится немного неуместно в своем спортивном бюстгальтере и облегающих тренировочных штанах среди моря людей в кардиганах и уютных свитерах, но ее это, похоже, ничуть не смущает. Я даже восхищаюсь ее непоколебимой уверенностью в себе.
Когда мы отходим в сторону, она бросает на нас косой взгляд и направляется к бариста, чтобы узнать, почему ее кофе готовится так долго, учитывая, что она пришла раньше нас. Я опускаю голову, почувствовав, что мои щеки покраснели от смущения. Мы здесь завсегдатаи, потому бариста частенько обслуживал нас особым образом. Это совершенно не обязательно, но вовсе не значит, что мы с Карой не получаем от этого удовольствие время от времени.
Направляясь прямиком к нашему обычному месту, я замечаю переполненные книжные полки около стены. В этом месте проводится классная практика обмена книгами, когда ты можешь взять любую книгу с полки, обязательно оставив другую взамен. Кара наблюдает за тем, как я смотрю на шкаф, заполненный старыми изданиями, и хихикает.
– Серьезно? У тебя вообще есть книги?
Я отвожу взгляд от полок и пожимаю плечами.
– Ну да.
– У тебя даже времени на чтение нет. Ты вечно поглощена учебой, – комментирует она, плюхаясь на один из моих любимых диванов. Это розовый бархатный диван, в котором задница едва ли не утопает, когда ты сидишь на нем, но, несмотря на отсутствие пружин и дюжину – если не больше – царапин на нем, он стал нашим любимым местом.
– О боже, даже не напоминай о ней.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как я последний раз прикасалась к своему макету, а его нужно будет сдавать в начале следующей недели. У меня оставалось не больше двух дней, чтобы закончить задание, и я немного на взводе, потому что, как правило, стараюсь выполнять все раньше срока.
– Ближайшие три недели у меня расписаны кучей интервью. У меня даже на себя-то никакого времени не будет. Кто бы мог подумать, что помолвка с Дэниелом Кэррингтоном будет такой утомительной?
– Рада, что ему удается… изматывать тебя.
– Заткнись. – Я швыряю в нее одну из декоративных подушек, и она, чтобы избежать удара, отклоняется в сторону и смеется.
– Каково это – жить с дьяволом? – интересуется она, скрестив ноги и поставив кофейную чашку на бедро.
– Ужасно, – издаю стон я, положив голову на спинку дивана. – Мы постоянно ссоримся. Как будто…
– Ведете себя как настоящие молодожены? – Кара хихикает, заканчивая за меня предложение.
– Именно. Боже, я презираю этого человека. Он будто существует только ради того, чтобы бесить меня. И делает это назло мне, понимаешь? – говорю я с раздражением. – Хотела бы я вернуться в нашу с тобой квартиру.
– Я тоже. – Она протягивает руку, опуская свою ладонь на мою и посылая мне ободряющую улыбку. – Но, держу пари, твой новый пентхаус куда круче. Ты обязательно должна пригласить меня в гости.