— Да, это так.
Салли аккуратно трогает ухо. У него там слуховой аппарат. Мне это известно, судьям — нет. Со стороны кажется, что капитан полиции словно подает кому-то тайный знак.
— Вы являлись непосредственным начальником Дэнни Райана, так?
— Да.
— Вы были у него на свадьбе?
— Да, хотя и не без задних мыслей.
— Что вы имеете в виду?
— Мне казалось, что с ней поторопились. Со свадьбой.
Я сжимаю зубы и вижу, как Карла каменеет, но быстро берет себя в руки и продолжает.
— За все то время, с момента вашего знакомства с Эрин Кеннеди и вплоть до вечера того дня пять месяцев назад, события которого рассматривает суд, вы можете назвать хотя бы один случай, когда моя подзащитная продемонстрировала бы свою склонность к насилию?
Салли некоторое время размышляет.
— Нет.
— Вы подтверждаете, что Эрин до известных нам событий не привлекалась к суду и не состояла на учете в полиции?
— Подтверждаю. Однако семнадцать месяцев назад она получила сильнейшую психологическая травму. Подобные травмы порой провоцирует серьезные личностные изменения.
— Простите, капитан, вы получили профильное образование психолога?
— Нет, мэм. Я просто своими глазами видел, что порой происходит с людьми.
— Я тоже много чего повидала, капитан. Однако, в силу того, что у меня нет соответствующего образования, я стараюсь воздерживаться от оценочных суждений о психическом состоянии того или иного человека. Особенно во время судебных слушаний.
Салли склоняет голову в знак, того, что он все понял.
Судья Палмер вздыхает.
В зале топят вовсю, и все присутствующие мучаются от жары. Меня терзает пульсирующая головная боль, начавшаяся сегодня утром где-то в затылке. Постепенно она становится настолько сильной, что я еле соображаю. За завтраком я сумела заставить себя съесть лишь яблоко, и теперь голод усиливает боль.
— Вы упомянули о психологической травме, полученной подзащитной семнадцать месяцев назад, — обращается Карла к Салли. — Дэнни Райан выпрыгнул из окна на глазах своей супруги и нескольких ваших подчиненных. Скажите, пожалуйста, кто-нибудь из вашего департамента, включая вас, предложил после всего случившегося помощь Эрин Кеннеди?
— Это не входит в сферу наших обязанностей, — отвечает Салли.
— Вот как? Проявление заботы о супруге уважаемого детектива, долгое время служившего обществу верой и правдой, не входит в сферу ваших обязанностей? Я вообще-то полагала, что вы помогаете супругам погибших офицеров полиции, поддерживаете их. Я ошибаюсь?
— Протестую, — вскакивает Робертс.
— Против чего? — осведомляется судья Палмер. — И зачем вы встали?
Робертс чуть краснеет и садится.
— То, чем сейчас занимается мисс Дельгадо, никак нельзя назвать допросом свидетеля. Это просто банальная риторика.
— Мисс Дельгадо, ваш вопрос имеет отношение к сути дела?
— Имеет, ваша честь. Капитан Салливан, вы пытались связаться с Эрин Кеннеди, после того, как на ее глазах ее муж выпрыгнул из окна квартиры?
— Нет.
— Нет?
— Именно это я и сказал.
— Почему?
— В департаменте велось внутреннее расследование, объектом которого был детектив Райан. Таким образом, ситуация была неоднозначной.
— Эрин Кеннеди находилась под следствием?
— Нет.
— Нет, — Карла поворачивается к присяжным. Она не спускает с них глаз, когда задает Салли следующий вопрос: — Капитан Салливан, кто-нибудь из вашего департамента, включая вас, пытался связаться с Эрин Кеннеди после того, как она узнала, что в то утро, когда Дэнни Райан выпрыгнул из окна, был выдан ордер на его арест?
— Нет, — Салли раздраженно поджимает губы.
Как и все остальные, он считал, что меня не следовало ставить в известность о готовящемся аресте Дэнни.
Все в точности так, как предвидела Карла. Когда стало известно о смерти Дэнни, все в департаменте полиции вздохнули с облегчением. Гибель моего мужа избавила полицию от кучи проблем.
— Итак, — Карла подводит промежуточный итог, — Эрин Кеннеди получила психологическую травму. Она искренне верила, что ее погибший муж верой и правдой защищает закон. При этом ни один из ваших сотрудников не попытался после трагедии связаться с ней, чтобы поддержать? Вы даже не отправили ей кого-нибудь из отдела по связам с общественностью, так?
— Я уже сказал — ситуация была неоднозначной.
— Да или нет?
Тишина.
— Нет. С ней никто не пытался связаться.
— На мой взгляд, подобное отношение просто омерзительно, — теперь Карла смотрит Салли прямо в глаза. — Уж чего-чего, а подобного отношения в тот момент подзащитная точно не заслуживала.
— Протестую!
— Протест принят. Мисс Дельгадо, давайте ограничимся вопросами и ответами, а остальное прибережем для заключительного слова.
— Слушаюсь, ваша честь. Капитан Салливан, давайте обратимся к событиям того вечера пять месяцев назад. Подзащитная отрицала, что находилась в обществе своего мужа?
— Нет.
— Она его ожидала?
— Она это отрицала, но, мне кажется, догадывалась, что он приедет.
— Давайте ограничимся фактами. Она сделала заявление о вынужденной самообороне?
— Да.
— На ее теле имелись какие-нибудь следы, свидетельствующие о том, что она подверглась нападению?
— Да.
— Верно ли утверждение, что до своего ареста моя подзащитная неизменно пыталась выяснить правду, что случилось с Дэнни Райаном? Что в тот вечер, пять месяцев назад, когда ее арестовали, поделилась с вами всеми своими подозрениями?
— Она лгала, как и подавляющее большинство людей, подозреваемых в убийстве.
— Хотя бы раз до событий того вечера вы ловили Эрин на лжи?
— Нет, — мотает головой капитан Салливан, — однако с момента гибели детектива Райана мы не общались. В первый раз за все это время я поговорил с ней накануне ареста, пять месяцев назад. И должен вам сказать: есть немало убедительных доказательств того, что она лгала, сказав, что защищалась, как лгала и обо всех остальных событиях того вечера. И она по-прежнему лжет, отказываясь раскрыть местонахождение тела ее мужа.
Я не знаю, чего ждать дальше.
Голова идет кругом.
Через несколько минут Карла опускается на стул рядом со мной и озабоченно смотрит мне в лицо.
Мигрень, перепалка с Салливаном, жара в зале… Мне ужасно хочется прилечь.
— С тобой все в порядке? — шепчет Карла мне на ухо. — Ты выглядишь так, словно вот-вот грохнешься в обморок.
Я киваю в знак того, что со мной все нормально.
И продолжаю сидеть прямо, чуть наклонив голову. Лицо бледное, но спокойное. Мне нечего скрывать, нечего опасаться. Я делаю все в точности так, как советовала Карла.
Ах, если бы она знала…
Эрин
Тогда
Отдел судебно-медицинской экспертизы округа Суффолк располагается в здании, раскинувшемся на площади почти восьми тысяч квадратных метров неподалеку от съезда с автомагистрали. Мне это известно, потому что в воскресенье, вернувшись от Бена Митчелла, я залезаю в «Гугл», чтобы выяснить, где этот окружной морг находится. Узнав это, я сообщаю Тане, что хочу туда съездить.
Таня кидает на меня один-единственный взгляд, и мы отправляемся в путь.
Первым делом я сталкиваюсь с охранником, который, скорее всего, рассчитывал, что смена у него пройдет спокойно — как-никак сегодня воскресенье.
Я так нервничаю, что он, видать, думает, будто я приехала сообщить о покойнике, внезапно оказавшемся в моем доме.
Если честно, на самом деле мне больше всего хочется воскресить своего мужа и вдумчиво его расспросить, что, черт подери, происходит.
— Я хочу к мужу, — говорю я охраннику. Тот смотрит на Таню, которая, по всей видимости, выглядит чуть более адекватно, чем я.
— Простите, мэм, но морг по выходным не работает, — говорит он и переводит взгляд на мою сестру. — К мужу?
— Он погиб на этой неделе, — поясняет Таня.
— Я хочу его видеть! — воплю я.
Я хочу видеть человека, которого любила. За которого вышла замуж.
Он выбивал из задержанных признания? Брал взятки у преступников и закрывал глаза на работу их киллера? Никогда в это не поверю. Я знаю, что это ложь. Я хочу, чтобы Дэнни был рядом. Сражался плечом к плечу со мной. Вместе мы бы обелили его имя. Одной мне это не под силу.
Охранник молодой, но при этом у него глаз наметанный, и он понимает, что я на грани нервного срыва. Он подносит ко рту рацию и произносит в нее несколько фраз.
По лестнице откуда-то сверху спускается еще один человек, говорит, что он из бюро судебно-медицинской экспертизы, и спрашивает, кого я приехала опознавать. Стоит ему задать этот вопрос, как до него доходит, что я сюда приехала не со следователем, а по своему почину, и он глядит испепеляющим взглядом на охранника — мол, какого черта ты втянул меня в это безумие.
— Дэнни Райан, — говорю я. — Я хочу опознать Даниэля Райана.
Услышав знакомую фамилию, мужчина будто весь подбирается.
— Прошу меня извинить, но Даниэля Райана уже опознали.
— Вы в курсе, о ком я говорю?
— Я ассистировал при его вскрытии.
Позади меня — стул. Даже не знаю, был ли он там изначально или его принесли Таня с охранником.
— И что показало вскрытие? — кидаю я пробный камень.
Собеседник внезапно вспоминает о сочувствии.
— Мы составим подробный протокол, — говорит он. — Впрочем, вы ведь знаете, как погиб ваш муж. Непосредственной причиной смерти стал сильный удар, вызвавший перелом шеи и обширное внутреннее кровотечение.
К горлу подкатывает горечь желчи, я сглатываю.
Его шея. Прекрасный изгиб его шеи, который я покрывала поцелуями за минуты до смерти Дэнни.
— Мне велели сказать, что дополнительной процедуры опознания не требуется.
Я подаюсь вперед. Откуда-то доносится стон. Не исключено, что его издала я.
Я силюсь вобрать в грудь воздуха, разеваю рот, словно рыба, вытащенная из воды, а в легкие ничего не попадает. Перед глазами плавают мушки.