— Мы приедем в следующем месяце, — говорит мама. Теперь она сама плачет.
— Нет, я сама приеду к вам в следующем месяце, — отвечаю я.
— Мы тебе купим билет.
— Я сама куплю.
— Как хочешь. Если ты считаешь, что так лучше…
Слишком поздно до меня доходит, что мама, сама того не понимая, взяла надо мной верх.
И все же мы закопали топор войны. Пусть и не полностью. Только краешек лезвия.
Мы еще с полчасика болтаем ни о чем, и наконец я оказываюсь свободна от оков «Скайпа».
Еще через полчаса я бегу вдоль моря по блаженно пустынному пляжу, и в лицо летят соленые брызги. После пробежки я встаю под душ и ловлю себя на том, что с нетерпением жду праздничного ужина, за которым собираюсь пропустить пару бокальчиков.
Но сперва займусь подарками. Скрестив ноги, я сажусь на пол. На мне одна из футболок Дэнни и теплые носки. Я принимаюсь распечатывать упаковки. Неожиданно меня
охватывает сожаление. Зря я все-та к и отказалась от елки.
И тут в голову приходит светлая мысль. Я отыскиваю горсть маленьких свечек в тонких металлических чашечках, расставляю их на журнальном столике и зажигаю. Затем включаю телевизор и отыскиваю музыкальный канал, по которому крутят рождественские композиции. И — вишенка на торте — достаю бутылку текилы. Ну вот, пожалуйста: какие-то пять минут и — праздничная атмосфера.
Таня прислала кучу всякой косметики — лосьонов, кремов, гелей, скрабов, — только пользуйся. Мама с папой вложили в открытку двести долларов, написав, чтобы я купила себе что-нибудь приличное. С ума сойти. Взять и сунуть две сотни баксов в конверт. Веру в людей они потеряли, а вот в честность работников почтовой службы США — нет.
Майк прислал открытку из Сирии — ^он по-прежнему дожидался перевода. На открытке с изображением верблюдов поздравление и напоминание: если что, достаточно только дать знать, и Майк тут же приедет.
Я открываю подарок Глории, и прежде, чем успеваю развернуть его до конца, уже понимаю, что у меня в руках.
Это фотография в рамке. На ней я с Дэнни среди пальм в саду у Глории во Флориде. Позади нас розовеет восхитительный закат. Мы сидим на подстилке, я прижимаю голову к груди
Дэнни и чуть стеснительно отворачиваю голову от камеры. На фотографии я выгляжу очень счастливой.
Ах, Глория-Глория.
Я знаю, как ей тяжело, но с момента похорон так и не нашла в себе сил слетать к ней.
Мне ужасно неловко, но Глория отлично умеет распознавать ложь и не перенесет, если узнает, что в полиции думают о Дэнни, если услышит об уликах. По телефону я заморочила голову свекрови — дескать, пока все очень запутано. Но при личной встрече она в два счета меня расколет и поймет, что я вру.
Наверное, гораздо лучше, если она и дальше будет думать, что Дэнни покончил с собой из-за депрессии.
Я откладываю фотографию и снова принимаюсь потрошить подарки.
Мои коллеги предпочли проверенные беспроигрышные варианты: духи, свечи, украшения…
Я разгребаю кучу свертков и отыскиваю подарок Кайла. Он так красиво упакован, что даже жалко его открывать.
Когда же я все же нахожу в себе силы это сделать, то замираю от удивления.
Поскольку я работаю в издательстве, никому никогда раньше не приходило в голову дарить мне книги.
Все знают, что при желании я могу получить практически любую бесплатно.
И это очень обидно, поскольку я пошла работать в издательство потому, что обожаю книги. Больше всего мне нравилось в детстве открывать подаренные на Рождество томики, вдыхать аромат типографской краски, проводить пальцами по гладким корешкам.
Кайл отыскал для меня очень редкое, старое и дорогое издание «Великого Гэтсби».
Не могу сказать, что обожаю этот роман, но дело не в этом. Кайл явно долго размышлял, прежде чем остановить выбор на этом подарке.
Внутри открытка: «За ту бутылку вина, что ты когда-то разделила со мной».
Мне надо было ему хоть что-нибудь подарить!
Я отправляю ему фото распечатанной обертки, посреди которой лежит книга, и пишу сообщение в «Ватсапе»: «Спасибо! Я в диком восторге! Надеюсь, день у тебя пройдет не так ужасно, как ты описывал. Если сумеешь вырваться, не забудь про праздничный ужин в баре у Бада». С помощью смайликов пытаюсь изобразить Кайла, окруженного людьми, которых он хочет убить, а потом ставлю еще один смайлик — блюющий.
Я улыбаюсь про себя и принимаюсь собирать оберточную бумагу, отложив в сторону последние несколько подарков.
Но один сверток привлекает мое внимание.
Он из блестящей золотой бумаги с оттисками рождественских елок. Ни карточки с именем, ни открытки.
На краткий миг мне приходит в голову мысль, что этот сверток — внутри явно спрятана коробочка — отвалился от другого подарка, побольше.
Я держу золотистый пакет, и мне кажется, что с каждой секундой он прибавляет в весе.
Я понимаю, что выбило меня из колеи.
Точно в такую бумагу на прошлое Рождество заворачивал мне подарки Дэнни.
«Да ну, ерунда, и что с того?» — говорю себе я и, сорвав обертку, открываю коробочку.
Внутри нее золотая цепочка, а на ней силуэты двух сердец, сливающихся друг с другом.
А еще маленькая карточка, на которой написано:
«Мы всегда будем вместе».
Написано почерком Дэнни.
Кажется, у меня сейчас взорвется голова.
Я лихорадочно соображаю, силясь найти объяснение происходящему.
Это подарок с предыдущего года, он завалился в угол, в который мы ставили в прошлом году елку, и случайно смешался с подарками нынешнего года?
Бред. Если бы он потерялся в прошлом году, Дэнни бы стал его искать.
Надо срочно взять себя в руки.
Я не хочу, чтобы со мной случился очередной приступ панической атаки.
Так, давай оперировать фактами.
Дэнни нет в живых.
Дэнни прислал мне подарок на Рождество. Нет, стоп, не прислал.
Сверток просто оказался в моей квартире. Покойный муж подкинул мне в квартиру по
дарок на Рождество.
Меня накрывает паническая атака.
Прежде чем в дверь забарабанили, я пропустила штук двадцать телефонных звонков, а сколько непрочитанных эсэмэс скопилось, остается только догадываться.
— Эрин? Ты дома?
Это Кайл в костюме-тройке «Кельвин Кляйн» и красном шарфе. Он выглядит так, словно сошел с экрана какого-то фильма о Рождестве.
Мой странный сосед мистер Новак, вызывающий у меня мурашки, уже высунул нос в коридор, и Кайл учтиво поздравляет его.
Затем он подносит к уху телефон:
— Я на месте. Да, она дома. Нет, ее порцию пока никуда не убирай. Слушай, Бад, ты можешь позвонить ее сестре? И Карле заодно. Ага, спасибо.
Настороженно глядя на меня, он переступает порог и прикрывает за собой дверь.
— Если хочешь, чтобы я ушел, — только скажи, — говорит он. — Но сперва позволь поблагодарить тебя от всего сердца. Рождественские
торжества у меня дома оказались настоящей пыткой, от которой ты меня спасла.
Я моргаю, силясь сообразить, о чем он вообще говорит.
— Ага, — наконец, выдавливаю из себя я, — пожалуйста. Обращайся, если что.
— Позволь предложить тебе воды, кофе и успокоительного, — говорит Кайл.
— Я бы предпочла текилу.
— Уверена, что ты не голубых кровей? Говоришь совсем как моя мама.
Я послушно сижу и жду, пока он не приготовит спасительное снадобье. Выпиваю и глотаю все, что мне дают.
— Просто решила не идти? — спрашивает он. — Я про праздничный ужин. Ничего, никто тебя ни в чем не винит. Просто все за тебя переволновались. Мне позвонил Бад. Он не мог так взять и уйти из бара. Праздник у меня дома, как и ожидалось, обернулся настоящим кошмаром. Я собирался, как только вырвусь, поехать к матери Лорин…
Я едва слушаю, что там говорит Кайл. Коробочка с ожерельем стоит на столе передо мной, и всякий раз мне требуется буквально физическое усилие, чтобы отвести от нее глаза.
— Все шло хорошо, — говорю я. — Я как раз собиралась одеваться и идти к Баду, но сперва решила открыть подарки. Кстати, спасибо за книгу.
— Да, ты уже писала.
Он робко присаживается рядом со мной на диванчик.
— Что случилось?
— Я получила подарок от Дэнни.
Кайл хмурит брови.
— Вон, — я показываю на коробочку.
Он берет ее аккуратно, словно там смертельный яд, и заглядывает внутрь.
— Это его почерк, его оберточная бумага, — говорю я. — Именно такие подарки он мне всегда дарил. На свертке не было ни имени, ни печати — он просто лежал в квартире среди других пакетов.
Кайл смотрит на цепочку. На его лице смятение и озабоченность.
— Это чья-то шутка, — говорит он.
— Исключено.
— Исключено то, о чем ты сейчас думаешь. Где ты нашла сверток? Может, он с прошлого года…
— Он этого года, — я трясу головой.
— Но…
Кайл умолкает, не желая указывать на очевидное.
Он смотрит на меня — в глазах искренняя тревога. Опасается, что я сошла с ума? Но нет, вон оно, вещественное доказательство, маленькая открытая коробочка.
Кайл принимается мерять комнату шагами.
Я сглатываю. А потом делюсь с ним тем, что мучило меня с той минуты, как я открыла подарок:
— Ты же знаешь, я не видела тела Дэнни.
Кайл останавливается и недоверчиво качает головой. Запускает пятерню в шевелюру.
— Такого просто не может быть, — говорит он. — Не может быть, и точка.
— А какие еще варианты? — развожу я руками. — Кайл, я просто представить не могу, чтобы меня мог кто-то так жестоко разыграть. Все последние пять месяцев я училась жить без Дэнни, пыталась смириться с осознанием, что его больше нет… Но что, если…
— У кого еще есть ключи от этой квартиры? — спрашивает Кайл.
— У Бада, только мы с Дэнни дали ему ключ так давно, что он, наверное, уже и позабыл, куда его дел.
— Где конкретно лежал подарок?
— Вон там. С остальными.
— А как остальные подарки попали к тебе в квартиру? Ты получила их по почте? Их привезла служба доставки?