— Что вот так сразу в меня и втрескался?
— В смысле?
— Я… через несколько месяцев после нашего знакомства я рассказала ему о Нив. Думаю, это на него повлияло. Думаю, он именно поэтому женился на мне. Считал себя обязанным это сделать.
— Что ты такое говоришь? — недоумевает Майк. — Дэнни женился на тебе, потому что тебя любил, а не потому, что у тебя погибла сестра. Ты какой-то бред несешь, Эрин.
— Ага, а с Элли они просто охладели друг к другу. Знаешь, из того, что мне удалось узнать, следует: это она его бросила. Бросила, потому что Дэнни подвел одного очень близкого ей человека.
— Эрин…
— Дэнни и со мной дурно поступил, — продолжаю я. — Он поступил дурно со всеми нами. Но это ладно — в первую очередь он изменил самому себе. Майк, я не Moiy его простить.
— Эрин, а моя мама что тебе дурного сделала?
— Ничего.
— Думаешь ты своим поведением наказываешь Дэнни? Дэнни больше нет, а моя мама все еще жива. Ты ей больно делаешь.
— Но я не специально, — говорю я.
— Ага, как же, — отвечает Майк, и я понимаю, что никогда прежде не слышала в его голосе такой злобы.
— Майк, я не могу смотреть ей в лицо, зная то, что мне теперь известно о Дэнни. Я вообще вас всех больше видеть не могу.
На том конце линии повисает тишина, даже треска статики не слышно. Неужели оборвалась связь? Но потом я слышу, как Майк делает резкий вздох:
— И что это значит? — осведомляется он. — С глаз долой — из сердца вон, так, что ли, получается?
По моим щекам катятся слезы.
Мне вспоминаются слова речи, которую толкнул на свадьбе Майк, вызвавшийся стать свидетелем со стороны Дэнни.
«Мы с Эрин знакомы недавно. Должен вам сказать, когда я познакомился с ней, то впервые испытал чувство зависти. Я, собственно, о чем? Да, природа щедро одарила меня и внешностью, и мозгами, и талантом. Но у Дэнни-то есть Эрин. Не удивляюсь, почему он так быстро сделал ей предложение. Ты приняла нас всем сердцем, и мы всем сердцем принимаем тебя. Эрин, ты мне теперь как сестра — с сегодняшнего дня и до скончания века».
— Да, — отвечаю я, — думаю, так всем будет лучше.
Я жду коротких гудков.
Жду, а вместо них слышу сдавленные рыдания.
Майк плачет.
Это уже выше моих сил, и я первая вешаю трубку.
После того как Кайл поведал о содеянном Дэнни, я замыкаюсь в себе.
На смену январю приходит февраль, и каждый новый день дается мне со все большим трудом.
Я отдаляюсь от Карлы. Она мой адвокат и близкий друг. Я чувствую: мое состояние ее беспокоит, может, даже немного раздражает, но у нее сейчас много дел, и потому она напоминает о себе не слишком часто.
Периодически мне названивает Лесли Кляйн. Пару раз мы встречаемся за чашечкой кофе.
Я ей симпатична, да и она постепенно завоевывает мое расположение. Сейчас я знаю, что она не просто психиатр, а душевно щедрый человек. Но при этом Лесли умеет задавать вопросы так, что на них просто не получается отвечать вежливыми отговорками вроде «спасибо, у меня все в порядке». Именно поэтому последние несколько недель приходится избегать встреч и с ней.
Бад время от времени наведывается ко мне домой. Приносит завернутые в фольгу тарелки с едой и без конца зовет заглянуть к нему в бар — как можно пропускать счастливые часы? Я отвечаю, что завалена работой по уши, и при этом не то чтобы лгу. Я хватаюсь за любую рукопись, что присылают, за все что угодно, лишь бы не думать о Дэнни.
Кайл.
Не могу находиться в его обществе. Это просто невыносимо.
Не могу поверить, что тот Дэнни, который женился на мне, проводил со мной день за днем, Дэнни, которого я знала и любила, ни словом не обмолвился, как мерзко поступил с Лорин Грегори.
Нет, само собой, ее трагедия отличается от той, что оборвала жизнь Нив. Насильник не стал убивать Лорин. Однако не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: ее смерть — прямой результат надругательства и действий полицейских, желавших замять дело и замести следы произошедшего.
Я не могу найти себе места. Я хочу знать, кого покрывал мой муж. На этот счет у меня уже имеются подозрения.
В конце концов мне удается отыскать Элли Саммерс. Я просто начинаю обходить все магазины «Сефора», что есть в Нью-Йорке. Один за одним — пока, наконец, не натыкаюсь на нее.
Она спешно отводит меня в другой конец магазина — к витрине с губными помадами и блеском для губ, после чего начинает для виду показывать их.
А я стою и смотрю на нее во все глаза. Элли привлекательная девушка. Немного хрупкого телосложения, но, впрочем, кто я такая, чтобы судить?
Если бы не история с Лорин Грегори, неужели бы Элли стала женой Дэнни?
Может быть, Дэнни был бы все еще жив.
— Я знаю, что сделал Дэнни Райан, — говорю я.
Кровь отливает от лица Элли.
— Я знаю, что он очень подвел Лорин. А еще я знаю, что вы были девушкой Дэнни.
Элли начинает бить дрожь. Она окидывает взглядом магазин, наполненный молодыми покупательницами, которые не обращают на нас никакого внимания.
— Элли, я просто хочу знать правду, — говорю я. — Собираетесь прятаться тут дальше — прячьтесь. Но я не уйду, пока не выясню, что вам известно.
Несколько секунд Элли раздумывает над моими словами. Потом она принимает решение.
— Лорин никому ничего не хотела рассказывать, — тихо начинает она. — Но я видела, что она поедом себя ест, и я… я ей сочувствовала… может, отчасти мною двигали идеи феминизма. Я сказала ей, что нужно быть сильной. А что, если насильник нападет еще на кого-нибудь? В Гарварде есть полицейский участок. Я хотела ее туда отвести. Но она уперлась. Ни в какую. Никакой полиции. А потом мне пришло в голову, что я могу добиться благоприятного исхода, если пойду кружным путем. Я подумала, а почему бы не обратиться за помощью к Дэнни? Он только начал службу в убойном отделе, у меня было полно дел, виделись мы редко, но мне подумалось, что он не откажет. Кроме того, Лорин изнасиловали на Манхэттене, так почему не отправиться подавать заявление именно туда — в этом ведь есть своя логика, так? Я уговорила Лорин отправиться в участок Дэнни, убедила ее, что он благоразумный, чуткий и умеет держать язык за зубами. Еле уговорила. Лорин пришлось собрать в кулак всю свою волю. Он внимательно ее выслушал. Иного от него я и не ожидала. Дэнни хоть и работал в убойном, пообещал, что сделает все, что в его силах, и поможет. А всего через несколько часов сообщил Лорин, что ее дело дохлый номер и его развалят еще до суда. Через несколько часов! Он даже специально приехал, чтобы ей об этом сообщить. Я… чуть позже тем днем я увидела, как он выходит из ее подъезда. Сказал, чтобы Лорин даже не приходила больше в участок.
— Вы спросили его, почему он так поступил? — В конце концов — да. Он стал вешать на уши лапшу: что девушку видели с этим мужчиной, что она добровольно с ним пошла — одни словом, дело не дотянет до суда. Знаете, херня, которую льют вам в уши, а вы слушаете и думаете — что это за бред собачий? Я тут же с ним порвала.
— Лорин назвала вам имя насильника? — спрашиваю я.
Элли запинается, и я ломаю голову: знает ли она его в действительности? Ну хотя бы догадывается?!
— Нет, — звучит ответ.
— Вам… вам не показалось, что Дэнни что-то от вас утаивает?
Элли снова мнется.
— Он кого-то покрывал, — говорит она. — И ради этого кого-то наплевал на Лорин.
— И этого «кого-то» вы тоже знали?
— Нет. Пожалуйста, дайте обещание, что не станете дальше раскапывать это дело. И вообще, как вам удалось столько всего выяснить?
— С трудом, — честно отвечаю я.
Я решаю не говорить, что вышла замуж за Дэнни Райана меньше чем через год после того, как он расстался с Элли.
Ограничиваюсь обещанием, что больше не стану ее беспокоить.
Так получается, что мне не удается его сдержать.
Я направляюсь к выходу из магазина и думаю, что Дэнни мог пойти на такие жертвы только ради двоих людей — ну, по крайней мере, из тех, кого я знаю.
Во-первых, это Майк.
Но Майк не полицейский, и департамент полиции Ньюпорта не стал бы из кожи вон лезть, чтобы его спасти, внезапно выяснив, что Дэнни собирается придать огласке нелицеприятную правду о нем.
Тогда остается Бен Митчелл.
Когда я еду домой на Лонг-Айленд, я замечаю, что пропустила два звонка от Кайла.
В последнее время я его игнорировала.
И продолжаю поступать так дальше.
Хотя и сожалею. Меня даже возмущает собственное поведение. Только я ничего не могу с собой поделать.
Но Кайл, по всей видимости, не готов так просто взять и забыть о моем существовании.
В конце февраля я отправляюсь бегать к океану.
Местами еще кое-где лежит снег, но ближе к воде его уже нет. И все же несмотря на приближение весны стоит дикий холод — я бегу уже достаточнодолго, а все еще не могу толком согреться.
Я принимаю решение добраться до ближайшей дюны, после чего свернуть в сторону дома, вернуться в квартиру и минимум минут десять стоять под горячим душем.
Вдруг я слышу, как меня кто-то нагоняет.
— Что происходит, а?
Узнав голос Кайла, я буквально подпрыгиваю на месте.
— Ты что, опять меня преследуешь?
Мы оба останавливаемся.
Кайл при параде — одет в модный спортивный костюм. Его щеки раскраснелись от холода.
— Что, по берегу уже нельзя побегать? — пожимает плечами он.
— Что, прямо из Истхэмптона сюда примчался? Ну ты и марафонец.
Он не улыбается моей шутке.
— Решила окончательно порвать со мной?
— Нет, — отвечаю я и понимаю, что отрицать очевидное без толку. — То есть скорее да, но в этом нет ничего личного.
— Эрин, не надо так, — говорит он. — Я думал, мы друзья.
Я в отчаянии всплескиваю руками:
— Господи, Кайл, ты не находишь, что ставишь нас обоих в неловкое положение?
Несколько мгновений Кайл просто молча смотрит на меня.
— После гибели Лорин я испытывал лишь боль и стыд. Больше ничего, — наконец, произносит он. — Я ведь очень ее подвел. Мне потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя. А потом я вдруг понял, что нельзя нести ответственность за решения других. Даже если ты совершаешь фатальную ошибку — она твоя и только твоя, тебе никто не может внушить, как следует поступить. Да, Дэнни был твоим мужем, но ты не отвечаешь за его промахи.