Пусть из дома забрали лишь ножи и бумаги – на самом деле незваные гости унесли с собой гораздо больше. Представление о сокровенных сторонах нашей жизни.
Интересно, Кайл тоже смотрел? Открывал упаковку с презервативами? Пересчитывал?
Я присела в углу ванной – беззащитная, грязная, злая. Услышала собственное дыхание, как у зверя в клетке. Встала, плеснула водой в лицо, навалилась на тумбу и уставилась на отражение в зеркале.
Возьми себя в руки, Лия.
Взгляд дикий, глаза красные, лицо осунулось. В тусклом свете я почти разглядела рядом ее. Ссутулившись, она ощупывала свое лицо и удивлялась его чертам.
Господи, Эмми, что ты натворила?!
Я промчалась по коридору, выключила везде свет, чтобы снаружи ничего не было видно. Затем раздвинула двери и прислушалась к темноте. Закрыла глаза, выровняла и замедлила дыхание и стала мысленно перечислять знакомые звуки: сверчки, далекие шорохи в лесу, шепот ночного ветра.
Не открывая глаз, я заскользила рукой по перилам. Если темноты не видно, то и ничего страшного в ней не таится.
Я спустилась с крыльца и уверенно прошествовала к темному пятну на подъездной дорожке. Меня звало, манило неведомое. Я достигла машины; пискнул брелок, мигнули тормозные огни, вспороли ночь. Я тихо-тихо открыла багажник, вынула коробку – почти пустую и невесомую.
Свет включила лишь тогда, когда оказалась в комнате Эмми – за запертыми дверями и плотно задернутыми шторами. Рассекречивать коробку было опасно, очень опасно нести ее сюда сразу после обыска. И держать в доме фотографии, которые могли связать Эмми с делом Дейвиса Кобба, тоже. Я аккуратно, по очереди, доставала все из коробки – брала через рукав, чтобы не оставлять отпечатков, – и фотографировала телефоном.
Эту коробку Эмми оставила в Бостоне, вещи наверняка еще тех времен, восьмилетней давности. Была квартира в подвале. Были какие-то знакомые, которые видели Эмми, видели нас, и я найду доказательства.
Я вновь разглядывала фото девушки, поразительно похожей на меня, крутила его по-всякому, пока от бликов света на глянцевой поверхности не запекло в глазах. Я несла коробку назад в машину и видела в темноте лишь черные пятна – там, где раньше был свет.
Я рано собралась на работу. Со звонком пришлось подождать: нужный мне человек еще не проснулся. Когда настало время душа, я погасила в доме огни и стала наблюдать за лесом. Кто оттуда выйдет? Если, конечно, за мной и правда кто-то подсматривал. Если знал мои привычки.
Я успела убрать в кухне после завтрака, а никто так и не появился. Возможно, я ошиблась. Возможно, все придумала. Я напрягла память, попробовала вновь услышать загадочные шаги. Проверила себя.
В последний раз посмотрела на часы – тот, кому я хотела позвонить, уже встал и наверняка собрался уходить. Я набрала номер.
– Уитман, – услышала в трубке.
– Привет, Ной, – сказала я. – Мне нужна помощь.
Молчание. Потом прозвучал голос – тише и как будто ближе.
– Надо же, Лия! Рад тебя слышать. Помощь, значит? Я думал, поезд уже ушел.
Меня передернуло. Раньше мы постоянно использовали идиомы в шутку. Была в этом некая ирония. По крайней мере для меня. Хотя… Может, я просто фантазировала и считала Ноя умнее, чем он есть на самом деле.
– За тобой должок, Ной. Сам понимаешь.
– Чокнулась?
– Я в курсе. В курсе, на какую сделку ты пошел, – иначе черта с два получил бы повышение, ты его не заслужил! Думаешь, я не заговорю? Думаешь, не назову твое имя? Хорошая тебя ждет карьера, если правда всплывет; ведь ты помог все замять.
– О боже, Лия, – произнес Ной, и я поняла, что выиграла. – Не знаю, какой в Пенсильвании воздух, что за дрянь в него впрыскивают, но она явно повлияла на твои мозги. Ты все видишь не в том свете.
Меня словно под дых ударили – не сильно, но ощутимо. Ною известно, где я! Он искал меня? Вспоминал? Что это значит?
Я совершила огромную ошибку, доверившись Ною. Шесть месяцев вместе, до того – дружба, а он без сожалений променял все это на карьеру: сдал меня шефу в качестве эксклюзива, использовал как рычаг для подъема на следующую ступеньку. Ноем двигали вовсе не чистые помыслы, хотя он и утверждал обратное.
Возможно, когда-то Ной и был порядочным. Возможно, до сих пор считал себя таковым. Верил в правильность принятого решения – мол, цель оправдывает средства. Однако факт оставался фактом: Ной извлекал выгоду там, где другие терпели крах.
Газете пришлось предпринять кое-какие шаги. Бизнес – на первом месте. Даже после откровений Ноя шеф не мог повесить все на меня. Мог лишь купить время и понадеяться на то, что историю забудут.
– Увольняйся, – сказал он.
Я так и поступила.
Газетное начальство ничего не пустило на самотек. Даже Ноя втянуло. Молчание в обмен на повышение. Ной согласился и стал соучастником.
Впрочем, мы, наверное, все были соучастниками, если судить по нашему окружению.
Возможно, потому и произошли события восьмилетней давности, когда я делила квартиру площадью четыреста квадратных футов с двумя друзьями. Я вошла в их жизнь, такую благоустроенную, и не подумала возводить стены. Позже поехала сюда следом за Эмми – женщиной, о которой я действительно знала очень мало.
– Тебе не поверят, Лия. – Ной уже взял себя в руки, заговорил отчетливей, стал яснее формулировать мысли. – Ты известная лгунья.
Однако я его зацепила. За свое доброе имя мы были готовы жизнь отдать. Правду я говорила или нет, Ной наверняка хотел понять, чем ему это грозит.
– Все рано или поздно проигрывают, Ной. Все.
– Послушай. – В его тоне прозвучало нечто новое, какая-то снисходительность. – Слушаешь? Ты хоть когда-нибудь слушаешь? Начни для разнообразия, Лия. Остынь и вникни в то, что я скажу. Нет ни малейшего намека на гражданский иск, ясно? Ни звука. Не буди лиха.
Как я могла влюбиться в человека, который говорит такими примитивными идиомами? Все в нем меня раздражало.
– Небольшая услуга, Ной. Просто имя. Ты передо мной в долгу. Сам знаешь, что в долгу.
В трубке молчали, и я ухватилась за это молчание.
– Бетани Джарвиц. Мне нужна полная информация по Бетани Джарвиц. Д-Ж-А-Р-В-И-Ц. Прошлое, ближайшие родственники, партнеры и любовники, все. Дата рождения, места работы, места жительства…
– Вчера вечером мне позвонили. Сначала я подумал, что тебе понадобилась рекомендация с прежнего места работы и ты дала мой номер. Я удивился – смело даже для тебя. Оказалось, этого человека направила ко мне не ты, а Кэссиди. Его коллега из Западной Пенсильвании интересовался Лией Стивенс, которая раньше жила в Бостоне, ездила по твоему водительскому удостоверению и все такое. Учительница, Лия?! Серьезно?
Так вот откуда Ной узнал, где я. Ему кто-то позвонил. Это начало. Карточный домик вот-вот рухнет.
– Кто это был? – спросила я.
Ной рассмеялся. Понял, что обыграл меня.
– Что ты ему сказал?
– Ничего.
– Без шуток.
– Без шуток. Короче говоря, я уверен, совершенно уверен – ни черта я тебе не должен.
– Не ври. Ты точно что-нибудь сказал!
– Держи карман шире. Сказал только: «Лия Стивенс? Очень славная девушка. Очень. Славная». – Он растягивал слова, добавляя в них скрытый подтекст. – «Работа ее доконала», – сообщил я ему. Единственное, что сообщил.
Работа меня доконала. Кто мог звонить Ною? Столкновение двух моих миров. Бостонское прошлое стало ближе, словно я призвала его сюда.
– Лия, ты меня слышала? Этого человека направил Кэссиди! Не дошло?
Кэссиди, наш любимый источник в полицейском управлении; он знал о моих близких отношениях с Ноем.
– Кэссиди, – повторила я.
– Вот-вот. В общем, на здоровье. Давай сойдемся на ничьей, ладно? Представляю, в какое дерьмо ты влипла на этот раз, если уже начали звонить сюда.
Я крепче стиснула трубку и процедила:
– Я расскажу о тебе, Ной. Богом клянусь, расскажу!
Думаю, он уловил в моем голосе неуверенность. Я плохая лгунья.
– Ты ведь сама все понимаешь. Если поднимешь шум, кто-нибудь начнет задавать вопросы. Пейдж Хэмптон даст делу ход, не сомневайся. Ты проиграешь, Лия. Мы оба знаем, что никакого источника не существует. Никто не выступит в твою защиту. – Ной повесил трубку.
Козел! Проклятья распирали меня изнутри, я с силой сжимала телефон. Козел-козел-козел!
Интересно, есть ли у газеты план на такой случай? Некая пошаговая инструкция – что делать, когда Лия Стивенс пойдет ко дну?
Да, я влипла; пора отмываться. От Эмми. Нужно узнать о ее прошлом, пока копы не узнали о моем.
Старые друзья Эмми… Кто они? Память хранила лишь какие-то бары, быстро сменяющиеся лица – ничего постоянного. Джон Хикельман? Людей с таким именем, наверное, сотни. Представляю, как я буду обзванивать всех Джонов Хикельманов из телефонного справочника и задавать вопросы: «У вас есть зеркальный потолок? Вы, случайно, не спали с девушкой по имени Эмми? У вас не пропадали часы?»
Я вдруг вспомнила. Женщина, жившая в полуподвальной квартире до нас. Кайл успел рассказать мне о ней до того, как все встало с ног на голову. Женщина, на чье имя был оформлен арендный договор. Теперь она обитала в Нью-Гемпшире. Это мне по плечу.
Чтобы найти нужную Амелию Кент, понадобилось всего три звонка; я сделала их из класса за двадцать минут до начала первого урока. Однако пришлось звонить ей на работу – номер мобильного я не знала, а домашнего у Амелии, похоже, не было. Незамысловатый запрос в интернете вывел меня на ее профессиональную страничку в соцсетях. Амелия Кент работала бухгалтером в «Бергер и компания», семейной консультационно-ревизорской фирме в Уайт-Маунтинс.
Я попросила соединить меня с Амелией, и она ответила после первого же гудка; голос прозвучал удивительно бодро для раннего утра. Я сказала, что звоню в связи с полицейским расследованием, что разыскиваю женщину, которая недолго проживала по адресу Амелии; что мы сумели проследить жизнь женщины до того времени, а дальше след потерялся.