– Мне рассказал Аарон, – перебила она. – Ты напилась, он вернулся за лекарствами, и ты начала к нему приставать. Я давно все знаю.
– Нет. Он…
А что он? Перекладывал мои вещи, открывал двери, морочил мне голову… Даже по прошествии времени я не знала точно. Я предполагала, но не имела доказательств. Он пытался меня убить. Вот в это я верила, всем сердцем. Я проснулась с ощущением воды в легких. С влажным запахом плесени на подушке. Я прочла подробности смерти девушки из колледжа, Бриджет Лакоста, – передозировка, утопление, – и моя вера окрепла. Видимо, я была первой попыткой Аарона, и что-то у него не заладилось. Он наверняка составил идеальный план и постарался все обставить соответственно, заготовил историю: «Мы ушли в ресторан, она выпила, ее не приняли на работу, и Лия была вынуждена ночевать у нас на диване. Она не привыкла проигрывать. Мы не замечали тревожных признаков». И вот я нашла таблетки Аарона, проглотила их, легла в ванну и ушла под воду.
Он потерпел неудачу. Скормил мне маленькую дозу. Или я дала отпор и испортила сцену. Что-то не сложилось. Я проснулась в своей постели, целая и невредимая, а вот другая девушка – нет. Сколько их было между нами? Наивно думать, будто Аарон провел эти годы в бездействии. Будто он не делал попыток.
– Он опоил меня, Пейдж, – я умоляла ее поверить и в остальное.
– Не звони больше, – сказала она.
Я ее не послушала. Не смогла.
– Статью напечатают, – предупредила в другой раз. – Правда выплывет наружу. Я не называю имени, но кто-нибудь догадается.
Когда мне вручили судебный запрет на приближение, я едва не рассмеялась.
А потом статья вышла. На следующий вечер я явилась к их дому, сгорая от любопытства. Запах крови, моя неминуемая гибель. В курсе ли уже Аарон? Знает ли, что это написала я?
Я встала на цыпочки. В занавесках была щель, только туда и получилось заглянуть. Горел приглушенный свет. Играла классическая музыка – фоном, где-то в невидимой с моего места комнате. Музыка умолкала. Запускалась сначала. Будто пластинку заело.
На столе стоял бокал. Красное вино – его оставалось чуть-чуть, на дне.
В глубине дома было какое-то движение, легкое покачивание. Что-то вертелось. Я прижала лицо к окну, от моего дыхания стекло запотело. Сначала я увидела туфли Аарона. Черные. Начищенные. В нескольких футах над полом. Туфли медленно болтались туда-сюда, свисали сверху.
Я ахнула. Вскрикнула? Попятилась, побежала, решительно расталкивая бредущих с работы людей. Остановилась лишь на станции, упала на скамейку и пропустила три поезда, прежде чем смогла поехать домой.
По сообщению полиции, Аарона обнаружила Пейдж. В панике обрезала веревку кухонным ножом, бросив ребенка в коляске посреди гостиной. Пейдж с малышом только вернулись домой – в такое время она всегда отсутствовала, я это знала из наблюдений за ней. После работы Пейдж забирала пятимесячного сына из яслей и отправлялась с ним в супермаркет, или торговый центр, или на прогулку вокруг пруда в парке, или по бульвару Сторроу-Драйв вдоль реки Чарльз.
Потому-то я и выбрала это время, чтобы посмотреть. Потому-то, видимо, Аарон и выбрал это время, чтобы все сделать.
Даже тогда я решила, что он проявил жестокость. Предоставил Пейдж обнаружить тело.
Глава 30
Связующее звено – я. Не Эмми. Не Бетани. Я.
Я и Дейвис Кобб. Я и Эмми. Мои документы в квартире Бетани – похоже, она хотела выдать себя за меня, присвоить мою личность.
Я и Тео. Я и газета, доставленная к моему порогу. Я и Аарон с Пейдж.
Понятно, почему копы решили ко мне присмотреться. И сомнения Кайла тоже понятны. Ведь что я ему предлагала? Неотслеживаемый адрес электронной почты, откуда я получала подозрительные письма; мужчину, звонившего мне среди ночи; женщину с моим лицом; девушку, существование которой я не могла доказать. Труп, который я опознала авансом. Привычку выдумывать людей в прошлом – как будто я заранее готовила себе оправдание.
Идеальная мишень.
Я была идеальной мишенью тогда – и оставалась ею сейчас. Верная до безобразия. Охотница за историями. Ухо, натренированное улавливать любопытные сюжеты. «Ты сумела обратить свои слабости в силу», – сказала мама. Я испытывала нездоровую тягу к ужасному, к полицейским машинам у обочины, к следам крови в траве. В любое дело ныряла с головой, отдавалась ему полностью – пока не достигала желаемого результата. Чтобы все понять, я обязательно выстраивала историю в логической последовательности – начало, середина, конец.
Как же я раньше не сознавала, что сила может обернуться слабостью? Охотница за историями подходит слишком близко и никогда не возводит стен. Натренированному уху легко скормить какой угодно любопытный сюжет. Игра на моих чувствах, обращение к самому сокровенному. Я радостно впустила Эмми в свою жизнь, в свою голову, не выстроив ни единой границы. Я думала, мы защищаем друг друга. С самого начала считала нас союзницами.
Я увидела его за стеклянной стеной канцелярии, едва вошла утром в школу. Дейвис Кобб, склонив голову, улыбался секретарю. В руках держал какие-то бумаги. Я представила его за другой стеной другой комнаты; потом – по другую сторону экрана: лицо раскраснелось, толстые пальцы набирают на клавиатуре стишок про меня и про мужчину, которого я к себе позвала.
Что еще известно Коббу?
Я ждала у заднего входа в канцелярию, рядом с учебным крылом; ждала, пока распахнется дверь и он выйдет, – хотела застать его врасплох. Дверь распахнулась, и вот он уже навис надо мной, глядя куда-то вдаль.
– Нужно поговорить. – Я преградила ему дорогу.
Глаза у Дейвиса расширились. Я забыла, что они голубые. Забыла все мелочи, которые делали его реальным – реальным человеком, реальной угрозой. Он попятился, беззащитно вскинул руки, словно мы поменялись ролями. Глаза забегали по сторонам, по пустому коридору.
– Нет, – произнес Кобб.
Я подошла ближе.
– Ты ее видел. Мою соседку по дому. Ты видел. Просто скажи. – Я говорила с надрывом и отчаянием, но уже не владела собой. – Ты подсматривал.
Если никто не подтвердит ее существования, тогда крайней вновь сделают меня.
– Я за тобой не подсматриваю. – Кобб еще отступил и уперся спиной в дверь канцелярии. Дернул ручку, но замок уже захлопнулся. – Не подсматриваю. И не подсматривал никогда. Я говорил копам.
Я мысленно слышала его тихий шепот, дыхание в телефонной трубке. Намеки.
– Но в электронных письмах…
– Мне нельзя с тобой разговаривать, – помотал он головой. – Адвокат так сказал.
Ручку повернули изнутри, и дверь распахнулась. Кобб нырнул назад в канцелярию, мимо Кейт.
Та посмотрела ему вслед и бросила на меня вопросительный взгляд, проходя мимо. Я встряхнулась, поспешила вдогонку.
– Я смотрю, ты сегодня, как и я, вся в бегах. – Кейт сделала вид, будто ничего не заметила.
– Угу, – кивнула я.
– Да здравствует пятница. Не хочешь опять прогуляться вечерком?
– Хочу, но сегодня не могу.
Слишком многое было пока неясно, слишком многого я не понимала.
Кейт замедлила шаг.
– Ты меня избегаешь? Дружбе конец? Ничего, я переживу. Я уже большая девочка. Просто не хочу навязываться, если тебе со мной не интересно.
– Мне интересно! – Я схватила ее за руку, остановила посреди коридора. – У меня выдалась кошмарная неделя, – пояснила я и добавила, чтобы растрогать Кейт: – Я разрешила полиции обыскать свой дом.
– Ой. Ого. Как все прошло?
– Ее пока не нашли.
– Сочувствую, Лия. – Кейт сжала мне руку у локтя.
Мы разошлись по кабинетам – прозвенел звонок, и коридоры начали заполняться школьниками.
Иззи уже сидела в классе, и у меня внутри все опустилось: она, наверное, ждала меня, хотела что-то рассказать, а я опоздала. Следом за мной в кабинет вошли Молли и Тео, и поговорить с Иззи не удалось.
Я старалась не смотреть на нее, чтобы не смущать. Мечтала о пустом классе, о пожарных учениях, о поводе оттащить Иззи в сторону и сказать: «Я слушаю».
События не происходят сами по себе; судьба не пляшет ни под чью дудку. Не было ни водки, ни дротика, ни карты на стене. Была лишь незнакомка, за которой я последовала неизвестно куда – и непонятно зачем.
После урока я хотела задержать Иззи, но та вышла в числе первых и даже не глянула в мою сторону.
Я нашла в компьютере расписание: на четвертой паре у Иззи была история искусств, а у меня – окно. Нужно постараться, нужно сделать первый шаг. Показать Иззи, что я заметила ее ранний приход в класс. Что я готова слушать.
После звонка на последний урок меня поймал в вестибюле Митч – я спешила в историческое крыло.
– Привет, – окликнул он. – Ты ведь не убегаешь раньше времени, правда? – И улыбнулся, желая обратить все в шутку.
– Нет, сэр. – Я выделила слово «сэр», тоже в шутку. – Иду записывать учеников на самостоятельную работу в медиацентре.
Это объяснение пришло мне в голову первым, поскольку мы как раз стояли перед входом в библиотеку.
Митч подошел ближе, оглянулся – нет ли кого поблизости. Наши голоса далеко разносились по пустому вестибюлю.
– Сегодня тренер Кобб принес разрешение на работу.
– Знаю, я видела.
– Он возвращается в школу. Я шел тебя предупредить. Не хотел, чтобы ты вдруг наткнулась на него в коридоре. – Митч вновь понизил голос. – Кобб тебя не тронет.
Слова Митча напоминали толстую липкую паутину, сразу возникло желание выпутаться.
– Спасибо, Митч. Не переживай за меня.
– Мне было бы спокойней, если бы я сам провожал тебя куда нужно. В библиотеку, например. В следующий раз звони мне из класса, и я приду. Давай так, пока все не утрясется.
– Я не боюсь Кобба, – заверила я. – К тому же в коридорах есть видеокамеры.
Митч склонил голову:
– В коридорах нет камер. Это датчики движения, они включают свет. Мы просто ученикам про камеры говорим, Лия.