Я с ненавистью обернулась, оглядывая обычные с виду стены. Мне не место здесь. Нужно убираться. Сейчас же! Вот только куда? В голове закопошились странные картинки-воспоминания. Они словно звали меня за собой, напоминали о важном. И вдруг…
– Линочка, где ты?
Ее голос. Такой родной, тихий, ласковый!
Я побежала к нему навстречу с радостным криком:
– Ба! Где ты?
Кайрид Растифор
– Как это не нашла? – его голос звенел от гнева. – Куда мог пропасть Майло, если ему было велено оставаться на месте?
– Я попросила близнецов помочь, – без тени страха ответила Мейбл. – Они осторожно допросили его соседей по комнате. Последний раз Майло видели уходящим к ректору.
– И? – Кайрид слегка подвигал пальцами, поторапливая девушку. – Ты была там?
– Да, – она покосилась на остальных собравшихся в кабинете и продолжила: – Но Майло никто не видел. Как и секретаря ректора. Сам господин Пустиш на месте, он рвет и мечет в поисках своего верного Кипри.
– То есть они оба пропали, – заключил Кайрид, опускаясь на стул и задумчиво глядя в точку перед собой. – Интересно.
Немного помолчав, Растифор поднял взгляд на своих студентов, с которых по очереди взял клятву о непричастности к заговору. Братья Фри стояли у дальней стены, ожидая дальнейших распоряжений. Листар хмурился, подпирая собой дверь. Аарон Моез сидел в кресле у камина и с непередаваемым интересом рассматривал собственные ногти. Бледный Хонни Туйз тенью замер у окна. Остановив внимание на парне, Кайрид позвал его к столу.
– Что с твоей силой? – спросил Растифор. – Она снова?…
– Растет, – кивнул Хонни.
Весельчак и балагур внешне, парень ненавидел свой дар. Он впустил в себя тьму совсем ребенком, чтобы защитить семью от грабителей. Но вместе с мерзавцами едва не уничтожил и мать. Мальчик не умел управлять силой, а его родители, хоть и выжили, так и не смогли принять скверну внутри сына. Оттого парень злился, корил себя и… впускал все больше тьмы. Однажды он мог стать самым сильным некромантом Энгорры, либо… самым страшным ее испытанием.
Кайрид молча закатал рукав рубашки, оголяя запястье. Размял пальцы. Протянув руку в сторону Хонни, он принялся читать заклинание. Парень уже знал, что делать, и, закрыв глаза, с облегчением зашептал те же слова, что его учитель. В унисон. Тьма нехотя проявилась вокруг Хонни, обняла на прощание, едва не придушив, и стала переливаться в Кайрида.
Спустя пару минут все прекратилось.
Теперь уже Растифор был бледен, а Хонни вздохнул с облегчением.
– Спасибо, – сказал он, глядя на своего преподавателя.
– Не привыкай к этому, – прохрипел Кайрид привычный ответ. Подумав, он добавил: – С сегодняшнего дня подобное не повторится. Учись справляться с даром сам. Ты – некромант.
Хонни поморщился, кивнул и вернулся к окну. Он всегда тянулся к свету, наверное, поэтому тьма так любила его.
Ритуал отнятия сил был запрещенным в их мире, но Растифор, застав парня в плачевном состоянии, легко шагнул за пределы дозволенного. Он часто не видел границ, если понимал, что следует зайти дальше. Этому учил и своих студентов. Но они совсем забыли про баланс. Из-за него. Растифор понимал – именно он привил им неосторожность, из-за которой был проведен запрещенный ритуал по вызову Соломинки.
Кайрид позволил тем, за кого отвечал, играть с огнем. И пришла расплата. Дальше он не смел рисковать их жизнями, а значит…
– Сейчас вы все останетесь здесь. Никто не покидает комнату, пока я…
– Господин Растифор! – Хонни, отвернувшись от окна, уставился на Кайрида совершенно безумными глазами. – Здесь тьма! Она расползается! Я чувствую, кто-то проводит ритуал! Прямо здесь!
На понимание правдивости слов студента ушло несколько безумно долгих секунд. Растифор зарычал от бешенства, подал сигнал Листару и Хонни следовать за ним, после чего помчался к Соломинке в комнату. Но… опоздал.
Одир Вайт вошел в комнату через портал одновременно с сыном. И стало совсем тесно, ведь там уже была спящая Аделина, лежали без чувств два розовых зайца и стоял связанный тьмой Бустиар. А в центре помещения, раскинув руки, стояла женщина.
Красивая, с забранными вверх волосами, в шикарном синем платье, расшитом золотыми нитями… Она не сводила глаз с Аделины, а с ее длинных холеных пальцев стекала тьма, расползаясь вокруг, поглощая пространство и отнимая надежду…
– Раяна, остановись! – попросил Одир Вайт, замирая за ее идеально прямой спиной и не смея приблизиться. – Не делай того, о чем пожалеешь!
– Дорогой, – отозвалась женщина, не поворачивая головы, – ты здесь! Проходи, устраивайся поудобней!
Ее лицо исказила холодная улыбка, а Кайрид почувствовал, как леденеют его пальцы. Посмотрев на Аделину, он окончательно удостоверился: ее душа вновь попала в мир теней и… не собирается уходить оттуда.
– Раяна, – вновь заговорил герсорт, – ты не представляешь, что делаешь. Но я помогу тебе, если остановишься немедленно.
Кайрид метнул на Одира Вайта взгляд, полный ненависти, но тот был полностью сосредоточен на своей ненаглядной супруге. Растифор не так много знал о женщине, являющейся женой его отца, но теперь понимал – зря. Ведь Раяна явно знала его самого. Знала и испытывала самые нехорошие чувства: злость лилась из ее глаз рекой, губы источали яд.
– Милый мальчик, – позвала она красивым грудным голосом, – как прошел твой день? Надеюсь, не менее отвратительно, чем мой.
– Раяна… – Герсорт сделал шаг в ее направлении и мгновенно замер.
Из-за пояса женщины тут же вылетел небольшой нож, мгновенно зависнув над грудью Аделины. Кайрид сжал кулаки. Тьма переполняла его, готовясь вырваться наружу и уничтожить всех вокруг.
– Если с ней хоть что-то случится, – заговорил Растифор, с трудом узнавая свой голос, похожий на скрежет, – я клянусь, не сдохну до тех пор, пока не заберу тебя за собой!
– О, ты давно забрал меня, – пропела женщина как ни в чем не бывало. – С момента твоего зачатия вся моя жизнь превратилась в мир теней, полный боли, ожидания и надежды. Правда, милый?
Она слегка повернула голову в сторону Одира Вайта. Тот не сводил глаз с рукоятки ножа, нависшего над Соломинкой, но ответил:
– Раяна, твой отец – лжец. Я был у него сейчас, и ты не дала завершить очень важный разговор. Он наплел чушь!
– Чушь?! – Прекрасное лицо женщины исказилось от бешенства. – Ты наследуешь мое состояние после его смерти! И я видела твое завещание, наглый мерзкий…
– Тому завещанию пятнадцать лет! – Одир Вайт покачнулся, будто вновь хотел подойти, но сдержался. – И я составил его не просто так, а потому что на парня было совершено покушение. Мы оба знаем, кто его организовал!
Кайрид нахмурился.
На его жизнь множество раз покушались, но все – в последние годы. Пятнадцать лет назад он не мог припомнить ничего подобного.
Раяна, кажется, тоже принялась соображать. На ее лице отразилось замешательство и удивление.
– Меня пытались убить по приказу твоего тестя? – наконец нарушил тишину Кайрид. – Зачем ему это?
Одир Вайт отвернулся, потер лоб указательным пальцем и признал:
– Да. Затем, чтобы ты не отвлекал мое внимание от семьи и работы.
– Внимание?! Да я видел тебя два раза в год!
– Но занимался он тобой постоянно! – возразила Раяна, и в уголках ее глаз выступили злые слезы. – Бесконечно! Даже когда я узнала об этом, он лишь пожал плечами и сообщил, что так будет и впредь. Ты навсегда остался тем единственным, кто достоин настоящих чувств Одира!
– Это не так, – тихо проговорил герсорт.
– Ты думаешь, я слепая?! Думаешь, не вижу, как ты относишься к нашему сыну? Он всегда будет недостаточно самостоятелен, умен и талантлив для тебя! В отличие от этого… этого…
Она повела руками. Тьма вокруг сгустилась сильнее. Аделина застонала, а Кайрид передернул плечами от озноба, прошившего тело.
Необходимо было срочно спасать Соломинку. Немедля.
Герсорт устало ослабил узел галстука, Растифор перевел взгляд на жену отца. Та вновь нацепила на лицо маску холодного отчуждения, смотрела прямо перед собой. На Аделину. Все понимали – ее время убегает сквозь пальцы.
– Ясно, вы ненавидите меня, – решился на новый шаг Кайрид. – Но ее за что обрекли?!
Раяна посмотрела на него. Пристально. С не меньшей ненавистью, чем прежде. А затем задала вопрос:
– Ты знаешь, приблудыш, что мой отец болен, а Одир переписал на тебя все наше состояние? И завещание составил очень хитро. Если ты умрешь не своей смертью, то в дальнейшем все деньги моей семьи перейдут приютам! И мои дети останутся нищими!
– Этого не случится, – вмешался герсорт.
Но жена больше не слушала его. Ее глаза яростно горели, щеки раскраснелись.
– Мы впустили его в наш дом! – говорила она. – Приняли как родного! Я родила ему детей! Красивых, здоровых, сильных!
– Раяна… – угрожающе продолжил герсорт.
– Я любила его! Готова была ради него на все! А он бегал к твоей матери, смотрел на нее, как голодный щенок, и не замечал меня. И знаешь что? Я смирилась! Пока он не пришел снова! Спустя год он приполз ко мне и сказал, что одумался! Сказал, что твоя мать умерла, а ему важно пережить это горе рядом со мной. И я едва не танцевала от счастья, ведь он разглядел во мне единственный шанс на счастье! Но Одир умолчал о самом важном: о том, что родился ты! И ему действительно удавалось скрывать тебя несколько лет!
Кайрид покосился на отца.
Когда же и Раяна отвлеклась на него, Растифор перевел взгляд на Листара, замершего рядом молчаливым изваянием, и подал тому сигнал, означающий «на счет три…»
– Значит, позже вы узнали, что есть я. И вам было мало, что ребенок остался совсем ОДИН при живом отце, – начал говорить Кайрид, вместе с тем ведя отсчет. – И вы, ВДВОЕМ с вашим отцом, решили сжить меня со света…
– Я даже не знала о тебе поначалу! – закричала женщина, на миг теряя контроль. – А потом… Это было сродни предательству. Как нож в спину! И если от меня ждали смирения, то все вы ошибались!