23 РАЗВЕ НЕ ГРУСТНО СМЕЯТЬСЯ ЧЕРЕЗ СИЛУ?
Эйдзи лежал на диване и не поприветствовал вошедшую в квартиру Фуми. Она сняла тапочки и увидела, что обе перепачкались, а одна порвалась. Она придвинула стул к дивану, уселась, скрестив руки на груди, и стала ждать объяснений. Первой заговаривать не хотелось.
— Думаю, ты злишься, — сказал Эйдзи. — Если я извинюсь, станет хуже или лучше?
— А ты как думаешь? — спросила Фуми чисто риторически. — Да и что бы ты сделал? Вмешаться и дать отпор хулиганам ты все равно не сумел бы.
— Тебя послушать, Фуми–нэ, я вообще ни на что не годен.
— Дело не в этом.
— А в чем?
— Ты правда хочешь, чтобы я сказала об этом вслух?
— Валяй, потешь меня!
Фуми набрала в грудь побольше воздуха и заглянула ему в глаза:
— Эйдзи, ты уже мертв.
В лице он изменился. Чуть заметно, да, но Фуми углядела.
— Ты уже мертв, — повторила Фуми. Поэтому не выходишь на улицу. Тебя вижу только я.
Эйдзи отвел глаза, потом захохотал:
— Фуми–нэ, тебе точно нужно стать частным детективом.
— А это точно повод для смеха? — со вздохом спросила Фуми.
— Что прикажешь мне делать? Рыдать?
— Нет. — Фуми покачала головой. — Но разве не грустно смеяться через силу?
Эйдзи осекся и зло на нее посмотрел:
— Только всепонимающую из себя не корчи.
— Я никогда и не корчила.
Эйдзи отел взгляд и заложил руки в карманы:
— У меня ведь тоже теорийка имеется. Касательно тебя, Фуми–нэ.
Фуми плотно сжала губы и нахмурилась.
— На операцию по смене пола ты не идешь из–за брата.
Фуми как под дых ударили.
— Кто тебе сказал?
— Никто, — ответил Эйдзи. — Сам догадался. Ты старший сын того священника, верно?
— Откуда знаешь?
— Помнишь фотографию, которая из альбома выпала? Ну, там семья священника перед храмом стоит? — Эйдзи облизал губы. — Мальчик постарше — это ты?
Фуми прижала ладонь к затылку: — Я думала, ты ничего не заметил.
— У меня и другие догадки есть, — заявил Эйдзи. — Кажется, я знаю, почему ты меня видишь.
Фуми зацокала языком:
— Кто тут в частного детектива играет?
— Случилось так, что представители вашего рода видят духов. Точнее, их видят только мужчины. Ты боишься, что после операции утратишь свой дар и он перейдет…
Фуми вскочила.
— Не смей называть проклятие даром! — закричала она.
— Я… — заблеял Эйдзи.
— Получить объяснение еще не значит понять, — продолжала Фуми. — Тебе невдомек, каково мне пришлось. Я видела, как духи бродят среди живых, как появляются и исчезают. Некоторые не ведают, что мертвы, некоторые изображают живых, чтобы меня одурачить. Духи–скитальцы вроде тебя повсюду. Их вижу я одна. — В глазах у Фуми встали слезы. — Я проклята, но научилась ловко прикидываться нормальной. Даже мой брат не в курсе.
Эйдзи шагнул к ней и попытался обнять, но его руки прошли сквозь Фуми.
— Извини! — сказал он, изумленно на нее глядя. — Я не хотел тебя обидеть.
Фуми начала всхлипывать.
— Извини! — шептал Эйдзи. — Пожалуйста, извини!
Ето мягкость доконала Фуми — она тяжело опустилась на пол и зарыдала. Эйдзи беспомощно топтался рядом.
Сколько времени плакала, Фуми не знала, но запомнила, как скользнула в постель. Эйдзи сел на краешек кровати, и она тотчас уснула. Проснувшись утром следующего дня, Фуми увидела, что он спит рядом на полу. Она разглядывала шрам у него на переносице, пока Эйдзи не открыл глаза.
— Доброе утро, красавица! — проговорил он. — Сон мой стережешь?
— Не льсти себе! — Фуми отвернулась, стыдясь эмоций, которые накануне выплеснула. — Давай забудем вчерашнее, ладно?
— Разумеется, но у меня встречная просьба.
Фуми посмотрела на него:
— Какая еще?
— Позволь мне побыть здесь еще несколько месяцев, — с улыбкой проговорил Эйдзи.
— Тебе что, приткнуться больше некуда?
— Мне нравится быть здесь,‚с тобой, Фуми–нэ. Ты мне очень нравишься.
От таких слов Фуми растаяла, но тотчас напомнила себе, что они живут в разных мирах, которые столкнулись случайно и ненадолго.
— Решать тебе, Эйдзи, — проговорила она. — Навечно ты все равно здесь не останешься.
— О чем это ты? — спросил он, нахмурившись.
Фуми потрогала шею:
— Ты перевоплотишься сразу, как помирришься со своим прошлым.
— Что?
— Ты переродишься. Ты же не думал, что навсегда останешься духом–скитальцем? В таком случае бесприютные души перенаселили бы землю.
— Логично, — согласился Эйдзи после небольшой паузы. — Сколько у меня времени?
— Понятия не имею. Я ведь не знаю ни как ты погиб, ни почему ты здесь, ни что случилось с тобой в предыдущей жизни.
— Я совершил самоубийство, — без промедления сообщил Эйдзи. — А до этого убил человека.
Фуми смотрела на него во все глаза. Врет Эйдзи или нет, она не знала. Разве о таком шутят? Просто в устах Эйдзи это звучало совершенно невероятно. Он казался добродушным и неунывающим. Что спровоцировало его на такие поступки?
— Чтобы скорее очиститься от греха, можно отправиться к святым местам. К храмам, например, или к гробницам, — сказала Фуми. — Дело якобы в положительной энергии. Точно я не уверена, но попробовать стоит.
Эйдзи никак не отреагировал.
— Что молчишь? — спросила Фуми. — Вопросов больше нет?
Эйдзи повернулся к ней, не поднимая глаз:
— Неужели ты меня не боишься?
— С какой радости мне бояться? — отозвалась Фуми. — Ты мертв. Физического вреда ты мне не причинишь, Если я начну тебя игноригь, а ты не найдешь другого видящего, то фактически перестанешь существовать, — сказала Фуми и тотчас пожалела об этом, но ведь слово не воробей,
Эидзи снова отвел взгляд:
—Та наверняка считаешь меня чудовищем: я ведь человека убил. А ты, Фуми–нэ, никогда никому смерти не желала? Не думала, что земля станег чище без того человека?
Фуми вспомнила тощую стерву, которая кошмарила ее в школе. Разве не надеялась она, что та девчонка возьмет и исчезнет? Да, постоянно, но мысль стереть ее с лица земли не иоявлялась ни разу.
— Почему ты убил того человска? — наконец спросила она.
Эйдзи ответил не сразу.
— Я вроде бы понимал почему, а сейчас уверенности нет, — пробормотал он.
— Каким бы ни был человек, кто–то по нему горюет, — сказала Фуми. — Ребенок, родитель, брат или сестра. Уверена, и по тебе прямо сейчас кто–то скучает.
Эйдзи медленно кивнул:
— Хочешь внушить мне чувство вины?
Фуми растянула губы в улыбке:
— Радует уже то, что у тебя остались чувства.
— Ну, если только так… — Эйдзи сел на краешек кровати. — Фуми–нэ, почему ты категорически против того, чтобы твой брат унаследовал семейный дар? Он наверняка справится с ним, как справились твой отец и ты сама.
— Я уже объясняла, это не дар, а проклятие.
— Как скажешь. — Эйдзи пожал плечами.
— Касательно моего брата… — Фуми сделала паузу, тщательно подбирая слова. — Он кажется зрелым, но я очень за него беспокоюсь. Он вечно храбрится. Когда погибли наши родители и нас отправили в приют, Рюсэй ни слезинки не проронил. Он из тех, кто держит все в себе.
— А ты разве не такая же? — спросил Эйдзи, наклонившись к ней.
Вопрос Фуми проигнорировала:
— Рю не должен унаследовать это проклятие. Особенно после гибели Мияко.
— Кто такая Мияко?
— Девушка, которую любил мой брат, — ответила Фуми. — Рю до сих пор ее любит. Разумеется, сам он это отрицает, но так думают все наши знакомые.
— Думаешь, какой–нибудь дух–скиталец может принять обличье Мияко и манипулировать Рюсэем?
— Все может быть куда проще, — горестно проговорила Фуми. — Подозреваю, что дух этой девушки бродит по миру живых. Я ее не видела, но сомневаюсь, что она уже покинула нас. °
Эйдзи плотно сжал губы.
— Откуда такие мысли?
— Так же как и ты, Мияко покончила с собой. Оборвать жизнь, даже свою собственную, — то же убийство. Очень сложно примириться с событиями, толкнувшими на такой поступок.
Оба притихли.
— Как погибла Мияко? — спросил Эйдзи, откашлявшись.
— Повесилась. А ты?
— Разбился на мотоцикле. Стандартное ДТП.
— Какое же стандартное, если ты его спровоцировал?!
— Ты права, — согласился Эйдзи. — Разумеется, оно не стандартное.
Фуми смотрела на настенный календарь. Уже два месяца прошло с тех пор, как Рюсэй уехал из Токио. Вернись он прямо сейчас, заметил бы, что старшая сестра приютила духа–скитальца? Фуми вздохнула. Она скучала по брату, но радовалась, что он не застал появление Эйдзи.
— Фуми–нэ, ты закончила пылесосить? — поинтересовался Эйдзи. — Ты целую вечность чистишь одно и то же место.
Фуми выключила пылесос:
— Хорош жаловаться! Мешаешь только.
— Любишь домашние хлопоты да? Из тебя получилась бы идеальная жена.
— А ты неисправим! До сих пор не усвоил: лестью не добьешься ровным счетом ничего.
— Это не лесть, а искренияя похвала! — Эйдзи захохотал и свернулся калачиком на диване. — Кстати, утром девушка принесла целый пакет почты.
— Девушка?
— Ну да, — кивнул Эйдзи. — Невысокая, веснушчатая. Она приходила, когда ты была в студии. Пакет с почтой оставила у входной двери. По–моему, это довольно легкомысленно: кто угодно мог его стянуть. Ты что, не заметила его по возвращении?
Фуми забрала пакет и унесла к себе в комнату.
Они с Рюсэем покинули приют давным–давно, но случалось, что адресованные им письма приходили туда. Когда почта накапливалась, воспитатели приносили ее им.
Фуми вытащила почту из пакета и перебрала. В основном попадался спам — реклама пластмассовых контейнеров, «слезница» благотворительного фонда, приглашение вступить в секту, чтобы обрести покой и счастье. Пришло несколько писем для Рю, но ни одно не показалось срочным.
Фуми увидела конверт со знакомым логотипом: пришло письмо из альма–матер. Фуми вскрыла конверт. В нем оказалось приглашение на встречу выпускников. Фуми судор