— Я поздно обедала, поэтому есть особо не Хотелось. Может, поставишь свои сумки и сходишь под душ? Я пока еду разогрею.
— Ну да, я же с дороги — наверняка липкий, Грязный и пахну так себе. Я поскреб подбородок, нащупав короткую щетину:
— Да, конечно.
— О твоей поездке хочу услышать все, — сказала Фуми–нэ, — но при условии, что ты готов со мной поделиться.
— Чуть позже расскажу все в подробностях, — с улыбкой пообещал я. — Но история длинная, слушать придется долго.
— Не волнуйся! Твоя сестра сама себе босс и вполне может взять выходной.
Смеясь, я отправился к себе в комнату, поставил сумки на пол и словно окунулся в море покоя. После трехмесячного отсутствия я наконец вернулся домой.
В тот вечер мы с сестрой проговорили несколько часов кряду. Свой рассказ я начал с поездки на поезде в Кицуяму и закончил днем, когда решил вернуться в Токио, но сперва заскочить в Нару.
— Я был в храме Тодай–дзи, — пояснил я. — Помнишь, мы вместе туда ездили? После того, как меня приняли в Васэду?
Сестра слушала внимательно, не перебив ни разу. Я заметил, что ужин состоит из моих любимых блюд — запеченного угря, креветок темпура, свиных котлет, тушеных овощей, солений и супа мисо. Ел я медленно, смакуя каждый кусок. Давненько я не пробовал хорошей домашней еды!
Мы съели все, даже молочным пудингом на десерт полакомились, а история моей поездки не закончилась. Помогая сестре мыть посуду, я рассказывал дальше. Потом Фуми–нэ сварила кофе, усадила меня на диван и выслушала до конца.
— Ну вот и все, — подвел итог я.
— Получается, ты отправился в Кицуяму с Чи, потом она вернулась домой, а ты решил повременить. В один прекрасный день почувствовал, что и тебе, пора домой.
— В общих чертах так.
— Но сперва ты заглянул в храм Тодай–дзи.
— Да, верно.
— Зачем?
Вразумительного ответа у меня не было.
— Я просто почувствовал, что должен там ПОМОЛИТЬСЯ.
— Звучит странновато. — Сестра улыбнулась, шуря глаза. — Поездка–то получилась будь здоров.
— Именно такая мне требовалась.
— Главное, ты благополучно вернулся домой.
Я кивнул.
— Ау тебя как дела?
— Отлично. — Сестра потерла шею. — Но Тама опять пропала:
— Не волнуйся за нее.
— То есть?
Я откашлялся.
— Тама в порядке. Она вернется на следующей неделе.
У Фуми–нэ чуть глаза на лоб не вылезли.
— Погоди, откуда ты знаешь? Я промолчал.
— Рю?
— Не могу объяснить, — наконец ответил я. — Может, интуиция? — Что за чушь?! — фыркнула сестра.
Смеясь, я потянулся за кофе, но чашка уже опустела.. Я выпрямил спину и глянул на часы: было три утра.
— Нужно идти спать, не то завтра проснешься, а под глазами темные круги.
Фуми–нэ тоже посмотрела на часы:
— Не думала, что уже так поздно. — Она встала и собрала чашки. — Иди спать, Рю. Я помою посуду.
— Я не устал, — заявил я, и так оно и было. Долгой поездке и позднему часу вопреки энергия била во мне ключом. — Я сам посуду вымою. Отдохнуть нужно тебе.
— Ты теперь совсем взрослый, да? Старшую сестру не слушаешь.
Я снова засмеялся, а потом вспомнил вопрос, годами не дававший мне покоя. Задать его я никак не отваживался, точнее, боялся услышать ответ, но в тот момент понял: пора.
— Фуми–нэ, можно кое о чем спросить?
— О чем? — Сестра повернулась ко мне.
— Когда мы только ушли из приюта, ты плакала ночами.
Фуми–нэ замерла:
— Так ты знал? Из за чего ты плакала? Фуми нэ помолчала, словно обдумывая ответ.
— Из–за нашего злополучия. Помню, гадала, чем МЫ заслужили такое горе. Почему именно мы потеряли родителей? Это могло случиться скаждым — почему же именно с нами?
Что тут скажешь? Те же самые вопросы гоами занимали мои мысли. Почему в горах занесло машину именно наших родителей? Почему это случилось именно на дороге у обрыва? Почему в тот вечер они не взяли нас собой? Мы погибли бы как одна семья и не остались бы сиротами.
— Но с тех пор я смогла с этим смириться. Силы жить дальше появились у меня благодаря тебе. — Фуми–нэ обняла меня за плечи. — Спасибо, Рю, и никогда не забывай, насколько ты мне необходим.
Я почувствовал, что краснею. Я тоже понимал, что живу ради сестры. Ради нее я смог завести друзей, поступить в колледж, встретить и полюбить Мияко Сумиду, а потом отпустить ее. Сколько себя помню, Фуми–нэ любила меня, не прося ничего взамен. «Спасибо» должен был говорить я. Я любил сестру, но сказать об этом вслух было очень трудно. Впрочем, тепло объятий Фуми–нэ подсказывало, что она в курсе.
Сестра положила мне голову на плечо:
— Ты хочешь спросить о чем–то еще?
Я замешкался, вспоминая сон, приснившийся накануне. Мне снилось, что я в студии с Мияко и Тамой.
— Рю, ты что притих? — Сестра отстранилась и посмотрела на меня.
Я склонил голову набок:
— Ну, я хотел спросить, нельзя ли Таме остаться в студии навсегда?
Сестра задумалась, наверняка сбитая с толку резким переводом стрелок.
— Конечно же можно, — наконец проговорила она. — Мы с Тамой неплохо ладим.
— Значит, решено.
Фуми кивнула.
— А ты уверен, что Мияко это понравилось бы?
— Разумеется. Думаю, хотелось ей именно этого. Я просто не сразу понял.
Мияко сияла от счастья. Смеясь, она наблюдала, как Тама катается по полу. На ней были свободный бежевый свитер и длинная шифоновая юбка в пастельной гамме — тот самый наряд, в котором она впервые встретилась с Фуми–нэ. Длинные волосы она стянула простой черной резинкой. Ветер растрепал их, отдельные пряди прилипли к лицу, но Мияко они, видимо, не мешали.
Я пошел к ней и сел рядом.
Мияко посмотрела на меня:
— А, Рюсэй, ты здесь!
В ее устах мое имя звучало нежно и ласково, хотя в голосе слышалась боль.
— Спасибо, что позаботился о Таме, — сказала она.
— Не меня нужно благодарить, — отозвался я. — Тамой в основном занимается Фуми–нэ.
— Правда? — удивилась Мияко. — Раз так, проси у Фуми–нэ, нельзя ли Таме жить у нее.
Моя сестра и Тама? Почему я сам об этом не подумал? Они же созданы друг для друга.
— Да, я обязательно спрошу у сестры.
— Спасибо! — Мияко слабо улыбнулась. — На тебя можно положиться.
— Что ты будешь делать сейчас? — спросил я, глянув на исе.
— Хороший вопрос. — Мияко взяла Таму на руки. — Если можно, я хотела бы недельку побыть с этой юной леди, а потом… — Она не договорила.
— А потом?
— Мне придется уйти, — ответила Мияко. — Не знаю, что со мной будет, но перемен жду.
— Вот и хорошо, — сказал я.
Мы долго молчали, потом Мияко спросила:
— Ты ненавидишь меня за то, что я сделала?
— Конечно, нет, — проговорил я. — Но порой злюсь.
Она убила самого дорогого мне человека.
— Ты простишь меня? — спросила Мияко, Наклонив голову набок.
— Не знаю, но постараюсь, если тебе от этого станет легче, — проговорил я. — Достаточно этого?
— Достаточно, — кивнула она.
Мы сиова замолчали, и на этот раз тишину нарушил я:
— Мияко!
Она подняла голову:
— Что? Глядя ей в глаза, я растерял все слова. — Ничего, — я покачал головой, — ничего.
На миг мие страшио захотелось рассказать Мияко Сумиде, что я до сих пор ее люблю. Но я не смог. Не захотел обременять ее своими чувствами.
Вместо признания я постарался запомнить малейшую ее черточку. Лучистые глаза за очками в черной оправе, прямые шелковистые волосы цвета воронова крыла, длинную шею, ключицу, пальчики без маникюра и ее улыбку, неизменно убеждавшую меня, что наш мир идеален.