Первая попытка обратиться именно к таланту ничего не дала. Вторая — тоже. Только ощущение отклика стало более ярким. Оно перешло в этакий сосредоточенный на кончиках пальцев зуд.
А потом меня отвлекли.
Сначала возникло чёткое ощущение, что за мной наблюдают. Распахнув глаза, я огляделась, но зал был пуст.
Подозрение пало на узкие бойницы, которыми были испещрены все стены — если кто-то и смотрел, то оттуда, из соседствующих с залом помещений.
Только напрячься или осмыслить этот момент я не успела — в телепортационный зал ворвался слуга. За ним семенила уже знакомая мне женщина — Дара. Она выглядела бледной и перепуганной до острого желания завизжать.
— Что случилось? — хмуро спросила я.
— Та тварь, сайгирс… — Служанка судорожно махнула рукой. — Она, кажется, подыхает.
Отлепившись от камня, я приподняла юбки и, не раздумывая, поспешила в зверинец.
Зачем помирает? Как помирает? Почему?
Глава 6
Слуги боялись животину до колик, но любопытство пересилило. Сразу несколько женщин решились сходить к клетке, чтобы взглянуть на монстра пустоши поближе, и вот итог.
Не сунься они в зверинец, я бы и не узнала. А теперь торопилась со всех ног, желая лично разобраться в ситуации.
Правда на подлёте к зверинцу меня остановили… Грей Морвель, возникший непойми откуда, поймал за локоть и спросил:
— Куда ты, дорогая жена, так торопишься?
Я объяснила в чём суть.
Грею, конечно, не понравилось, и я услышала:
— Мы уже обсудили, Ари. Сайгирс опасен, держись от него подальше.
Пришлось напомнить про клетку и объяснить, что зверь, кажется, подыхает. Раз так, мне точно нужно на него посмотреть.
Продемонстрировав высшую степень неудовольствия, муж меня отпустил, но увязался следом. Состояние сайгирса оказалось действительно печальным. Монстр лежал посреди клетки, тяжело дышал и выглядел ещё хуже, чем тогда в городе. К длинному корыту с водой, установленному с торца, он — вернее она, — так и не подошёл.
Пространство освещали магические фонари, в их свете монстр смотрелся особенно жалко. Ещё я заметила под зверем большое бурое пятно, и руки сами потянулись к сложному, запиравшему клетку замку.
— Даже не мечтай, — перехватывая руку, бахнул Грей.
Я посмотрела грозно. Умом понимала, что бывший сокурсник прав, но внутри поднималась буря — это ведь его, Грея, подданные, поймали и замучили зверюгу. Мы обязаны либо помочь, либо… проявить милосердие и добить.
— Ариадна Тарс-Марай, — начал было он.
Мне точно собирались прочитать лекцию, но я перебила:
— Ариадна Морвель.
Герцог запнулся. Ну а я вспомнила о том, что ругаться бесполезно, и сделала самые большие, самые жалобные глаза.
— Со мной эти фокусы не работают, — ожидаемо буркнул маг.
— Ну пожалуйста. Ты ведь видишь, что сайгирсу плохо. Я её сюда притащила, и несу ответственность. Мне нужно хотя бы взглянуть.
Очередной хмурый взгляд, но капкан, в котором была зажата моя рука, стал мягче. Я продолжила, очень осторожно эту самую руку вытаскивая:
— Можем подойти вместе. Подстрахуешь меня, если монстр нападёт.
Мне однозначно собирались сказать «нет», но я качнулась навстречу, почти прижавшись к напряжённой широкоплечей скале по имени Грей Морвель. Провела ладонью по его груди и посмотрела жалобней прежнего.
Маг всё-таки дрогнул, заколебался, а я потянулась и открыла клетку.
— Ты невыносима, Ариадна… Морвель, — зачем-то поделился мыслями он.
Грей держался не просто рядом, а почти вплотную. Когда приблизились к сайгирсу, монстр с великим трудом приподнял голову и зарычал. А я поняла, что кровавая лужа появилась тут не просто так — возникло одно удивительное подозрение.
— Пить хочешь? — спросила у зверя. Тот, разумеется, не ответил, и уж точно не понял.
Что ж, зайдём с другого бока:
— Грей, можешь принести переносную поилку? Или хотя бы миску?
Я по-прежнему была ласковой, почти покорной. Манипуляция была шита белыми никами, но герцог не выругался, а застонал.
— Ей плохо, её нужно напоить, — вслух пояснила я.
— Ариадна…
— Она не двигается, видишь? Ничего она мне не откусит. Клянусь, ты овдовеешь очень нескоро. Мы будем счастливы ещё лет сто минимум.
Словно желая опровергнуть мои слова, сайгирс опять зарычал. Только сил, чтобы поднять голову, у самки уже не было.
Грей колебался несколько секунд, но в итоге сдался. Едва маг нас покинул, я присела на корточки и всмотрелась в слишком уж большой живот. Живот и кровь. Утром я решила, что большой живот — это анатомическая особенность неведомого зверя, и не придала значения. Зато сейчас…
— Ты рожаешь, верно? — очередная бесполезная фраза, но я решила, что голос и дружелюбный тон будут полезны. — Позволь я тебя осмотрю?
Пауза, и я добавила:
— Знаю, вы не любите нашу магию, но вдруг поможет?
Протест самки был вялым, зато живот сильно дёрнулся — внутри активничал плод. Я огляделась и, всё-таки не дождавшись Грея, прикоснулась магией к туго натянутой коже, которую покрывал ощипанный мех.
Протяжный полурык-полустон, и я поморщилась. Нас, боевых магов, учат и лекарскому делу, и акушерству, и вообще всему, что может пригодиться в передрягах, куда нашу братию обычно посылают.
Я чётко увидела ауру одного-единственного плода и алую нить пуповины, которая его обвивала. Щенок запутался и занимал неправильное положение — несчастная сука просто не могла родить.
— Ариадна. — Хвала светлым силам, это был не крик, а шёпот. Хоть и недобрый. — Ари, что ты делаешь?
— Даже не спрашивай, — подняв жалобные глаза на Грея, ответила я.
Герцог, который притащил большую поилку, был категорически несогласен с такой формулировкой, но что делать? Пока Морвель не начал орать, я обратилась к магии…
— Потерпи, ладно? — сказала, обращаясь к суке сайгирса. — Я попробую его перевернуть.
Профильному специалисту, настоящему магу-лекарю, хватило бы пяти минут — мне потребовалась почти половина часа. Подопечная при этом поскуливала, а Морвель — рычал.
Зато он влил в зубасную пасть несколько порций воды и самке стало заметно лучше. Я же аккуратно двигала потоки… Помогала щенку повернуться так, чтобы выскользнул из ловушки пуповины, а позже, с помощью той же магии, повернула его в правильное положение и процесс пошёл.
Ещё чуть-чуть, и на каменном полу появилось нечто крупное, мокрое и несуразное. Скулёж самки сразу сменился рычанием, и мы с Греем отступили.
Новоявленный муж выглядел при этом растерянным, а я отчаянно мечтала помыться и сменить платье. Самка сайгирса пахла довольно специфично, плюс я запачкалась кровью, которая имела совсем уж едкий запах. Казалось, эти ароматы пропитали меня насквозь.
Зато подопечная оживала на глазах. Исторгнув щенка, она стала настолько бодрой, что я не выдержала и шепнула Грею:
— Уходим!
— Ещё как уходим, — стараясь не шевелить даже губам, отозвался он. — Спиной не поворачивайся. Ты первая. Я прикрою.
Благородный жест. Впрочем, иного я от Морвеля и не ждала.
Мы начали медленно пятиться и, невзирая на явное желание сожрать, нам таки позволили покинуть клетку. Когда замок щёлкнул, Грей повернулся и выдохнул:
— Ари, я тебя придушу!
После того, как он почти час возился с рожающей монструозной собачкой, прозвучало мило. Улыбки я не сдержала.
— Посмейся ещё, — огрызнулся Грей, подталкивая к выходу.
Мне, конечно, хотелось задержаться, чтобы понаблюдать за поведением самки и её детёнышем, но перечить мужу я всё-таки не рискнула. Я знала Грея достаточно хорошо, чтобы понимать — его доброта может закончиться в любой момент.
Выйдя, мы тут же напоролись на слугу, который подтаскивал к дверям зверинца большую плетёную корзину. Неудачный порыв ветра, и нас буквально окатило невыносимой вонью. Меня затошнило, а Грей возмутился:
— Это ещё что?
— Так еда для суки, ваша светлость, — ответил мужчина сконфуженно. — Вы же сами распорядились. Вы просили, а мы достали. Вот. Привезли из города.
Слуга попятился, а меня прямо-таки окатили «восторгом».
Пришлось очень постараться, чтобы придать лицу приличное выражение и сказать беззаботно:
— О! Отлично! Сайя родила, потратила много сил, как раз нужно покормить.
— Родила кто? — переспросил Грей. Причём с таким видом, словно впервые об этих родах слышит.
— Сайя. Мы её, конечно, выпустим, но почему бы не дать временное имя?
В который раз за день герцог Нортеймский застонал.
Я была готова лично отнести еду питомице, но тут Грей принюхался уже не к корзине, а ко мне, и заявил:
— Ари, милая, ты так чудно пахнешь. — Он сделал широкий такой шаг назад. — Нюхал бы тебя и нюхал. Вот только глаза режет.
Очень захотелось обнять Грея и потереться о него своим платьем, но мы не в тех отношениях. Поэтому пришлось ограничиться широким оскалом и заявить:
— Ах, милый, ты у меня такой заботливый. Как я раньше без тебя жила?
Хмыкнул. Прищурился. А потом вдруг случилось чудо:
— Иди, Ариадна. Я, так и быть, сам позабочусь о её корме.
Я сначала не поверила.
Но корзина была тут, зверинец рядом, а Грей предельно серьёзен. Ещё имелся слуга, а вот работника я не увидела — даже встала на цыпочки, чтобы его отыскать.
— Иди, Ари, — уже устало повторил Грей. — Я, конечно, возмущён, но ты сегодня совершила сразу два пусть вопиющих, но всё-таки невероятных поступка. Отдохни, пожалуйста. — И совсем тихо, так что даже я с трудом расслышала: — Отдохни сама и дай отдохнуть другим.
Грей Морвель
Ари ушла — гордая, прямая, но заметно замученная. Я проводил её взглядом и с грустью подумал о том, что появление в этом замке герцогини лишь добавило проблем. У меня вообще-то рудники и наводнившие их гартхи, а тут… ядовитая собака рожает.
С трудом погасив желание послать всё куда подальше, я повернулся к слуге и велел:
— Рассказывай.
— Да как бы и нечего, ваша светлость, — развёл руками тот. — Корм раздобыл, а идти работником никто не хочет, как ни у