Последний случай оказался самым сложным: парень подхватил приличную дозу магии смерти и у него безнадежно погибла почка. Вернее, в сопроводительных бумагах писалось о том, что имеется частичный некроз почки, одной, поскольку в местных медицинских атласах почка не указывалась, как парный орган.
— Я сам попросил доставить его к нам, — негромко заговорил Яр, отводя Таю в сторонку и накладывая звукозаглушающее заклинание, — вспомнил, как ты доказывала, что почки и легкие разделены на две автономные части и без одной доли можно жить. Маги Хризолина в один голос подписали парню смертный приговор — ведь то, что умерло, восстановить невозможно, — и собирались оставить его умирать при больнице, обезболивая отход в мир иной. Я же подумал, что если отмершие ткани удалить из тела, как аппендикс, то можно спасти пациенту жизнь.
— Не факт, что задета лишь одна почка, — заметила Тая.
— Как ты любишь повторять — вскрытие покажет, верно?
— Это очень рискованная операция при огромном количестве неизвестных, шансы на успех небольшие.
— А других возможностей выжить у парня просто нет.
Тая кивнула, и они вернулись к пациенту. Тот недобро посмотрел исподлобья и заявил:
— Я отказываюсь быть подопытным у ваших шарлатанов! Никаких ваших «о-пе-ра-ций» мне не надо!
— Вам лучше согласиться на операцию, — сдержано возразила Тая.
— Лучше смерть, чем операция! — буркнул парень и отвернулся к стенке.
— Собственно, одно другому не мешает, — немного раздраженно ответила Тая, — так что будем считать, что вы согласны. — Пока парень переваривал ее слова, она повернулась к Теграну: — Усыпляй! Будешь сам мне ассистировать в первой операционной.
Парню из Хризолина трижды повезло: во-первых, у него отказала только правая почка, во-вторых — левая работала отлично, в-третьих — операция прошла успешно. Заживив все разрезы, Тегран влил в пациента приличную долю целительской магии и уверенно заявил, что тот быстро пойдет на поправку.
— Из армии его придется комиссовать по состоянию здоровья: почка — не аппендикс, с одной оставшейся долей особо мечом не помашешь и кросс не побегаешь, — предупредила Тая. — Физические нагрузки придется разумно ограничить и обязательно всю жизнь соблюдать диету, я ее подробно пропишу в рекомендациях. Ну и контрольные визиты к врачам раз в полгода, но вначале — чаще, а пока под присмотром у нас на неделю оставить.
— Других ограничений нет?
Голос Теграна вдруг стал доноситься до Таи, как через слой ваты, в груди жарко запекло тяжелое тянущее чувство. После часовой сложной операции она не сразу сообразила, что с ней происходит, покачнулась и попыталась ответить целителю:
— Других ограничений нет: может жениться, плодиться, в реке купаться. Если не будет перегружать почку, то к праотцам отойдет по расписанию, как и было изначально предначертано. Яр, не смотри на меня таким взглядом, я жениха люблю.
Медсестра выронила из рук лоток с инструментами — никогда прежде личные вопросы врачами в операционной не обсуждались. Металлические предметы дробно и звонко застучали по мраморному полу. Целитель Тегран побледнел, но быстро понял, что неделикатная прямолинейность всколыхнулась в Тае неспроста и грозит ей полным разоблачением.
— Вызывай вторую бригаду — пусть выводят пациента из магического сна и отправляют в палату, — скомандовал Тегран медсестре. — Тамаре плохо, у нее переутомление!
Наложив на Таю заклинание молчания, Тегран подхватил девушку на руки и помчался в ее комнату отдыха. Скинув с нее мягкие туфли без каблуков, он уложил ее в постель и грубо рявкнул на сунувшегося в двери Вортана:
— Тамара заболела, оставьте нас в покое! Я не собираюсь насиловать девушку, находящуюся в полубессознательном состоянии!
Военачальник замялся на пороге, пробасил неуверенно:
— Репутация Тамары может пострадать.
— Я — целитель, она сейчас — мой пациент, какая, к Дарксу, репутация?! — вызверился Тегран, выметая Вортана в коридор воздушным потоком и запирая дверь на магический замок. Он склонился над бледной до синевы девушкой, снял свое заклинание молчание:
— Тая, ты меня слышишь?
— Смутно, — прошептала Тая. — Что-то плохое происходит с Кайлом.
— Это я понял. Тая, он не сможет утянуть тебя за собой и тело твое занять не сможет, если ты не разрешишь. И не смей разрешать, слышишь?!
— Извини, но это мое тело, мое дело и тебя оно не касается.
— Не касается?! — голос Теграна взлетел и прервался. Глаза Таи закрылись, она глубоко погрузилась в себя.
Мерещилось, что вокруг нее шепчутся сотни голосов. Голосов глухих, тоскливых, протяжных, замогильных. Тая пыталась рассмотреть шепчущихся и видела смутно мельтешащие перед глазами бледные тени в плотной серо-черной мгле. И еще в этой мгле ярко светилась золотым светом тонкая нить.
Тая попробовала двинуться по наводке нити, но от ее усилий ничего не произошло: она не ощущала своего тела, его веса, движений и не могла перемещаться куда бы то ни было. Она могла только бессмысленно висеть в этой мгле и беспомощно наблюдать, как все сильнее натягивается и истончается нить. Пришло интуитивное понимание: она вернется в реальный мир, как только нить окончательно истает.
В мир, в котором уже не будет Кайла.
«Шиш вам, Мертвые Земли, разные магии смерти и прочие прихлебатели черных сил, я не для того смирилась со сменой мира, чтобы потерять того, кто мне больше всего в этом мире дорог! — рассвирепела Тая и принялась действовать: вспоминать сведения из книг по некромантии. — Так, вначале попробуем активировать экстренный вызов по нашей связи: надо сосредоточиться, ощутить эту нить связи якоря и некроманта и сильно за нее мысленно дернуть…»
Прочувствовать нить удалось легко — казалось, это ее новая конечность, единственная конечность в этой мгле. Нить ощущалась, как рука, только рука больная и очень слабая, пульсирующая в такт сердцебиению Таи. Сильно дергать за нее Тая побоялась даже мысленно и плавно потянула нить на себя.
Золотистая струна напряглась, потом растянулась как резина, затем попыталась вновь сжаться, но внутренней мощи ей на это уже не хватило. Нить задергалась, как леска удочки в момент поклевки. Тая сжала свой конец путеводной нити, не давая ему выскользнуть, оторваться от нее и уйти в беспредельный мрак, из которого нет возврата. Она ощутила, что нить начала понемногу сжиматься, приближая к ней того, кто держался за второй конец.
И чем ближе становился тот, второй, тем больший ужас накатывал на сознание Таи. Ее чувства кричали, что она тянет к себе собственную смерть, что с того края к ней подкрадывается неимоверная жуть, первородный страх затапливал душу, понуждая бросить свой конец нити и с криками бежать в реальный мир, прочь из этой тьмы. Вой и стон тысяч унылых голосов казался материальными касаниями, еще больше нагнетая атмосферу невыносимого кошмара.
— Там не смерть и не плотоядный монстр, я твердо знаю, что там Кайл — так в учебнике некромантии написано! — прорычала Тая и голоса стали приглушенней — наверное, они обалдели от такого убийственного аргумента.
Марево страха упорно пыталось подчинить себе разум, заставить человека вести себя инстинктивно, всецело подчиниться чувству самосохранения. Собрав волю в кулак, Тая мысленно декламировала строчки, что однажды уже произносила, когда некромант вытаскивал ее пропастей реальных, — они пригодились теперь для пропасти мистической, но оттого не менее опасной:
— «Скованные одной цепью…»
Нить сокращалась и сокращалась, становясь при этом толще и ярче, а чужое приближение осязалось всё отчетливей, как поток горячего ветра в лицо.
Вой тысяч тоскливых голосов затих, отступил, превратился в еле слышный рокот далекого моря, а вместо них зазвучал один глухой, потусторонний голос:
— Тебе удалось до меня дотянуться. Удивительно. Я слабо верил, что в легендах есть зерно истины. Отпусти, Таечка, не мучайся, ты не удержишь меня долго, а я представляю, насколько тебе тяжело и страшно.
— Продержу, сколько потребуется, — выдохнула Тая, — я тренированная на преодоление кошмаров, не впервой с ними сражаться, искреннее спасибо старой ведьме.
— Да, я помню, — вздохнул-застонал голос — бледное подобие уверенного, красивого голоса Кайла.
Тая испугалась повисшей после этой фразы тишины и зачастила:
— Ты только не молчи, говори со мной, пожалуйста! О чем угодно, только говори! Твоя душа переселилась сейчас в мое тело? Тогда почему я только голос слышу, а мыслей и чувств твоих не ощущаю?
— Не переселилась и не переселится — мое тело не лежит израненным в ожидании спасения на Мертвых Землях, оно находится в окружении целителей, но те бессильны мне помочь, так что это заклинание некромантии не сработает — не тот случай, не бойся.
— Я не боюсь, я хочу знать, что происходит и чем тебе помочь!
— Меня сводит с ума чистая, не преобразованная магия смерти.
— Опять передозировка?
— Нет, черной магии во мне не много, но… я поделился силой. Своей силой, силой некроманта. И беспомощен, как котенок перед тигром.
— Так…
Различие между магией некромантии и силой некроманта Тая толком понять не смогла — в популярных учебниках, рассчитанных на широкую аудиторию, об этом вообще не говорилось, а вынесенная из закрытой секции книга оказалась настолько сложной, что Тая осиливала ее по чуть-чуть и не все разделы успела изучить как следует. Книга вообще была очень странной — заклинания некромантии никак не укладывались в придуманную Таей схему систематизации магических элементов и казались ей бессвязной белибердой.
— Сила ведь может восстановиться? — спросила Тая.
— Сила — не магия, для ее восстановления потребуется несколько суток, а ты столько не продержишься. Когда некромант отдаёт силу, он погибает, ведь крохи чистой магии смерти всегда найдутся в его теле, а для обессиленного некроманта опасны даже они, хоть в обычном состоянии он их совершенно не ощущает.
«Это как постоянно живущие в человеке болезнетворные вирусы и бактерии: пока есть иммунитет, они могут никак не сказываться на здоровье, но стоит иммунитету исчезнуть — никто не сможет помочь», — подумала Тая.