Райан остановился в нескольких сантиметрах от нее.
– Девон, – охрипшим голосом сказал он.
– Не надо, – прошептала она. – Пожалуйста, не надо… – И очутилась в его объятиях, губами почти вплотную к его губам.
Его губы были так горячи, требовали всего с такой исступленностью, что ее пробрал страх.
Но как можно бояться того, о чем мечтала столько ночей? Чувствовать его близость… Напряжение языка… Остроту кромки зубов…
Обвив шею Райана руками, Девон прошептала его имя. Ее пальцы погрузились в шелковистые волосы на его затылке, скользнули под рубашку и пробежали по мускулистой спине.
– Да, – сказал он, не отнимая своих губ от ее. – Да, милая, да.
Райан застонал, прижимая тело Девон к своему. Он чувствовал, как ее сердце бьется против его сердца; своим торсом он ощущал чарующую округлость ее грудей. Его тело упивалось каждым сантиметром ее тела, длинными, восхитительно-красивыми ногами, волнистой линией ее талии. От восторга он приподнял Девон, и теперь она стояла на цыпочках.
– Так долго… – шептал Райан, осыпая ее поцелуями. – Так долго я этого ждал!
Руки его зарылись в ее волосах, ниспадающих по обеим сторонам прекрасного лица. Он видел ее рдеющие щеки и горящие глаза и понимал, что это настоящее, что она хочет его тем же диким, страстным, всепобеждающим желанием, что и он.
– Райан… – Голос ее был тише шепота, почти неслышим, как вздох, который он чувствовал лишь своими губами. – Райан, пожалуйста… Я хочу… я хочу…
Он поднял ее на руки, не отрывая своих губ от ее, и понес вверх по лестнице, выше и выше, сквозь тишину и полумрак – в мягкий уют своей постели.
Купальный костюм, как шелуха, слетел под его руками. Обнаженная, трепещущая, Девон лежала в его объятиях. Он сорвал одежду и с себя и лег рядом с ней.
Она была так красива! Райан отодвинулся, чтобы разглядеть ее получше: высокие, округлые груди, изгиб грациозной талии, женственную выпуклость бедер и темное возвышение в низу живота…
Он хотел всего сразу. Всего. Хотел касаться ее, пробегать кончиками пальцев по чудесной коже, обследовать все ее тело. Целовать ее повсюду, во всех местах, целовать, целовать, пока вкус ее тела не станет частью его самого.
Но больше всего он желал погрузиться в нее – глубоко-глубоко, – в ее мягкое, женственное тепло.
– Девон, – проговорил он нетвердым голосом. – Девон…
Райан взял ее лицо в свои ладони и стал целовать ее губы, пока они не приоткрылись. Его язык пробежал по ее губам и затем дотронулся до ее языка; ответ был бурным и непредсказуемым: он почувствовал, как она задрожала, а затем кончик ее языка проник меж его губ.
Он почувствовал, что сейчас взорвется. Никогда еще в своей жизни он не желал женщину так сильно.
Но он еще мог ждать. И подождал бы даже под страхом смерти, не для того, чтобы продлить экстаз, нет, но потому, что чувствовал что-то за ее страстью – какую-то нерешительность, которая подсказывала ему… которая давала ему надежду…
– Райан? прошептала Девон, и явная просьба в ее голосе обезоружила его.
Он накрыл ее грудь своей ладонью и большим пальцем провел по соску.
– Какая красивая грудь, сказал он еле слышно. – Такая приятная…
Он прижался к ней щекой и лизнул затвердевший сосок, затем взял эту нежную плоть губами, получая дикое наслаждение. Девон застонала, всхлипывая, в его объятиях и подалась телом навстречу ему.
Когда его ладонь заскользила по ее животу, Девон напряглась, обхватила его пальцы, не пуская их дальше, но он успокоил ее, нежно прикоснувшись губами к ее губам и глазам, а затем покрыл поцелуями шею и очень медленно продвинул ладонь вниз. Дикий восторг охватил его, когда он почувствовал, как Девон начала сотрясать дрожь.
Райан нежно провел пальцем вдоль ее воспаленной желанием плоти, и Девон, раздвинув ноги, потянулась к нему и произнесла его имя.
И тогда наконец он возвысился над ней, поставив колени между ее ног.
– Девон, – прошептал он, – посмотри на меня.
Когда она открыла глаза, он прильнул к ней всем телом, стремясь к полному слиянию. И вдруг остановился, наткнувшись на преграду. Всего несколько мгновений назад у Райана мелькнула мысль: а что, если она невинна? Но он не стал тешить себя надеждой.
Воображение – это одно. Реальность – совсем другое. Райану пришлось пережить шок оттого, что он оказался у Девон первым мужчиной. Он хотел было пойти на попятную, но она стала судорожно удерживать его, руками обхватив за бедра, притягивая к себе и выгибая спину ему навстречу.
– Не оставляй меня! – взмолилась она. – Я умру, если ты покинешь меня сейчас, Райан. Я умру!
Я тоже умру, подумал Райан. Умру от одной мысли, что лишусь тебя, так и не сказав… так и не сказав, что…
Он подложил руки под бедра Девон, приподнял ее, приблизив к себе, и полностью погрузился в сладкое, обворожительное, мягко поддающееся тело своей жены.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Девон лежала в теплых объятиях Райана, пресыщенная ласками и страстью. И почти не дыша от любви. Она думала о всех тех долгих неделях, когда была замужем за Райаном, жила с ним под одной крышей и уверяла себя, что ненавидит его.
Ситуацию можно, конечно, назвать смешной, если бы любить его не было так опасно. Насколько спокойнее она чувствовала себя до сегодняшнего дня!
Сейчас, даже трудно припомнить, чтобы когда-либо она видела Райана упрямым, настойчивым… злобным… невозможным. Он совсем не такой.
Он полон решимости. Уверен в себе. Замечательный, прекрасный мужчина. Бывает и смешным, и ярким, и обаятельным.
В нем есть все, о чем женщина может только мечтать, и он ее муж – если не принимать, конечно, во внимание, что брак-то у них не настоящий, фиктивный.
Неудержимые слезы потекли из уголков закрытых глаз Девон. Какую глупость она допустила, влюбившись в Райана, ведь будущего у этой любви совсем нет! Кто она такая, в конце концов? Лишь временно они с Райаном вместе – так они сами пожелали. Оба пошли на этот брак, ясно все осознавая…
То, что между ними произошло, собственно, ничего и не меняет. Он никогда не выказывал желания завлечь ее в свою постель. Это она, скорее, явилась инициатором. Вот ведь дура! Твердила, что ненавидит его, а сейчас сердце нашептывает, что она любила Райана всегда.
Сегодня весь самообман рассеялся. Это случилось в тот момент, когда она обнаружила его стоящим в дверях тренировочного зала и наблюдающим за ней.
Выражение его лица – этот почти дикарский, первобытный взгляд, в котором бьется чувственное, бескомпромиссное желание, – должно было бы заставить ее сердце замереть от страха.
А вместо этого ноги ее обмякли от ответного желания.
Девон догадывалась, что именно увидел Райан и что могло так на него подействовать: мокрый купальник подчеркивал все контуры ее тела. И совершенно невозможно скрыть ее реакцию: груди быстро поднимаются и опускаются, выдавая учащенное дыхание, а соски предательски затвердели.
Прикройся, говорило ее сознание. Пусть смотрит, отвечало скачущее от возбуждения сердце. Пусть он видит, что с тобой сделал, пусть знает, что ты хочешь его так же сильно, как он хочет тебя.
В первый раз она осмелилась признать правду. А вместе с этой правдой пришло осознание того, что где-то между той злополучной встречей в “Монтаносе” и сегодняшним днем она по уши влюбилась в Райана Кинкейда.
Она сходила по нему с ума. Да, да. Она желала его и сгорала от страсти.
Казалось, воздух между ними дрожал и вибрировал. Напряжение не спадало до тех пор, пока Девон уже не могла более сдерживать свое желание, как не могла воспрепятствовать восходу солнца на востоке.
Она готова была броситься в его распростертые объятия, крича о капитуляции, приблизить пылающие губы к его губам, чтобы утолить подавляемую так долго жажду любви, переполнявшую ее душу.
И он утолил эту жажду, взял ее, трепещущую девственницу, и на руках перенес в радостную полноту женственности.
Теперь же радость начинала затухать. Она лежала в объятиях мужчины, которого любила, и изо всех сил сдерживалась, чтобы не разреветься.
Райан подарил ей такое счастье, какого она не могла себе даже представить. И она дала ему наслаждение. Он сам говорил ей об этом своими поцелуями, ласками, словами, которые волновали ее до глубины души и от которых вспыхивали щеки.
Но Райан не произнес самых простых слов – тех, которых так жаждало ее сердце.
Он не сказал: “Я люблю тебя”.
А разве он должен был это говорить? Она оказалась в его жизни случайно. Он не добивался ее. Ему вообще не нужна жена. Обстоятельства и долг чести толкнули его на брак, который нельзя, по сути дела, назвать браком и который слишком скоро должен кончиться…
У Девон комок встал в горле. Опомнившись, она до боли прикусила губу, но было слишком поздно. Приглушенный звук рыданий вырвался наружу.
Райан обнял ее.
– Дорогая, – ласково проговорил он. – Что случилось?
Она затрясла головой, улыбаясь сквозь слезы, и прошептала:
– Ничего.
Райан знал, что это неправда. В рассеянном свете от коридорной лампы он видел блестящую, как бриллиант, слезинку на ресницах Девон. Ему вспомнился тот момент, когда он проник в нее, и он застонал от раскаяния.
– Я сделал тебе больно, – сказал он, и в голосе его звучала вина. Он прижал ее к себе. – Девон, любимая, мне так жаль. Я не знал, что…
– Нет. О-о, нет, Райан. Ты мне не сделал больно.
От его теплых объятий, от радости, что он прижимает ее к себе так крепко, она улыбнулась.
– То, что случилось, было… прекрасно. Он улыбнулся ей в ответ.
– Если бы я знал, я бы заходил медленнее. Но я и понятия не имел… я не ожидал, что…
– Что я могу оказаться девственницей? – застенчиво спросила она, проводя кончиком пальца по его губам. – Ну и… ты разочарован?
– Разочарован?!
Райан снова подумал о том прекрасном миге, когда осознал, что он у нее первый мужчина, первый, кому она отдала свою любовь и всю себя. Только от одной этой мысли кровь стала быстрее двигаться в венах. Он опять захотел ее – так же сильно, как и в первый раз, – но времени прошло слишком мало. Какие бы слова она ни говорила, он видел по глазам, что ей больно. Так что пришлось ограничиться нежным поцелуем.