Я слышу об этом снова и снова. Период трезвости, нарушенный неожиданным стрессором: крупной ссорой с другом или партнером, неудачей на работе, напоминанием об абьюзивных отношениях, страхом за здоровье и многим другим. Решение здесь не в том, чтобы избегать стрессоров – каждая жизнь наполнена энтропией, плохими новостями и невезением. Скорее, оно заключается в разработке здоровых стратегий преодоления. Мы все хотим время от времени менять свои чувства: кто-то употребляет наркотики, кто-то занимается физическими упражнениями, а кто-то делает и то и другое. Скотт Дуглас в книге «Бег – моя терапия» признается, что сам боролся с алкоголизмом и депрессией:
«И пока ситуация продолжала ухудшаться, я начал тайно пить. Я легко прятал пустые пятидесятимиллилитровые бутылки водки на чердаке или в сундуке с одеждой. Когда жена поняла, что происходит, я стал прятать спиртное за пределами дома, часто в местах, где останавливался на последней миле пробежки. Я испытывал отвращение к самому себе не только из-за того, сколько времени и умственной энергии я тратил на мысли о выпивке, но еще больше из-за того, что регулярно лгал и разочаровывал жену».
После посещения консультанта по когнитивно-поведенческой терапии Дуглас попытался вернуться к социально приемлемому употреблению алкоголя. В это время ему пришлось бороться с постоянными сомнениями по поводу того, стоит ли ему пить сегодня, может ли он выпить второе пиво или еще один бокал вина. В конце концов он решил полностью бросить пить. Сначала его настроение стало еще хуже. Он утратил возможность получать вознаграждение от алкоголя, поэтому увеличил интенсивность бега. Он больше занимался с друзьями, пока через несколько месяцев не перестал думать об алкоголе.
Замечательное описание одного клинического случая показало мне возможности физических упражнений для лечения злоупотребления алкоголем [9]. В отчете два исследователя из Германии рассказали историю господина А., тридцатисемилетнего мужчины, который жил в Германии. Он был разведенным и безработным отцом двух детей. А. вырос в Советском Союзе, его отец умер от алкогольного цирроза печени. Господин А. бросил школу в пятнадцать лет, тогда же начал употреблять самогон. Он стал больше пить и провел два года в тюрьме (причины не описаны), где начал курить. В 1997 году А. переехал в Германию со своей женой. Он работал на стройке и по прошествии нескольких лет начал выпивать на работе по две бутылки водки в день. В 2010 году его жена развелась с ним. Он продолжал много пить, пока не развился алкогольный цирроз печени, который привел к острой печеночной недостаточности, панкреатиту, энцефалопатии (воспалению и повреждению головного мозга), диабету и сепсису.
Какое-то время в течение 2011 года А. был так болен, что жил в доме инвалидов. Затем выздоровел и смог снова добывать спиртное, что и сделал, и это привело к еще одному рецидиву. В после очередного запоя его направили в специализированное учреждение длительного пребывания для людей с зависимостью из-за суицидальных мыслей и энцефалопатии. На момент поступления А. находился в очень плохом состоянии. Он был прикован к постели и только немного снова начал вставать с помощью специалиста по ЛФК. В анамнезе у него было ожирение, но из-за тяжелой болезни он похудел на тридцать пять килограммов.
Во время обследования у него обнаружилась атрофия мышц всего тела, изменение походки и ограничение движений в плечевых суставах из-за травмы сухожилия, полученной в результате падения в нетрезвом виде. Господин А. жаловался на хроническую сильную боль в нижней части спины и левом плече, а также на онемение и покалывание в ногах, вызванные повреждением нервов под влиянием алкогольной интоксикации.
Когда его врачи предложили сочетание работы, спорта и медикаментозного лечения, А. отнесся к этому довольно скептически. Лечение спортом? В последний раз он активно двигался в детстве. Но его состояние было настолько плохим, что он согласился пробовать все что угодно. Врачи разработали программу упражнений и начали занятия в группах из шести – десяти пациентов в сочетании с индивидуальной терапией. Поначалу господину А. было очень сложно. Ему мешали хроническая боль, тяга к алкоголю, депрессия и бессонница, но он был настойчив. Всего через четыре недели он начал показывать хороший прогресс. Все его еженедельные анализы на алкоголь были отрицательными. Через три месяца его программу тренировок изменили, они стали удлиняться и усложняться.
Вскоре А. стал одним из самых сильных и активных участников программы. Он заметил, что стал более уверен в себе и способен рассказывать о своих чувствах. Он превратился в общительного и полезного члена группы. Через год он почувствовал себя достаточно сильным, чтобы отправиться в недельную велосипедную поездку. Групповые велосипедные поездки на природу стали его увлечением.
Он рассказал о влиянии физических упражнений на его эмоциональное состояние, заявив, что они помогли ему справиться с чувством одиночества и скуки и улучшили самочувствие.
Его настроение и сон улучшились. Боль в спине и плече уменьшилась. Влечение к алкоголю слабело. После трех лет лечения А. не вернулся к алкоголю.
Он жил самостоятельно в квартире и работал четыре дня в неделю в строительной компании. Чем объясняется эта удивительная трансформация? Сам господин А. говорит, что физические упражнения оказались ключевым фактором в его выздоровлении, и авторы исследования считают, что независимые свидетельства подтверждают эту точку зрения. Они напоминают: существуют доказательства того, что физические упражнения как улучшают состояние психического здоровья, так и снижают употребление психоактивных веществ, в том числе алкоголя. Конечно, это история только одного человека, и, возможно, она не репрезентативна. Но обзор, проведенный в 2016 году, показал, что есть доказательства того, что физические упражнения являются полезным инструментом для лечения расстройств, связанных с употреблением алкоголя. Они могут влиять на области мозга, вовлеченные в зависимость. Ключевой проблемой в этой ситуации, как показал случай господина А., становится мотивация пациентов к участию в занятиях как в начале лечения, так и в долгосрочной перспективе. Нам еще нужны более убедительные свидетельства, помогающие выбрать верную продолжительность, интенсивность и частоту упражнений для лечения подобных состояний.
Однажды днем я принимал Джошуа, пятидесятидвухлетнего бывшего тренера по теннису, у которого после ужасной автомобильной аварии развилась опиоидная зависимость. Как и многие мои пациенты, он впервые почувствовал мощное успокаивающее и расслабляющее влияние опиатов, когда лежал в больнице из-за травмы. На какое-то время он смог вернуться к восстановлению своей жизни и возрождению тела. Но вскоре опиаты перестали приносить ему такое же расслабление, как раньше, и Джошуа начал искать новые источники, покупал более сильные фентаниловые пластыри на улице и пытался подбирать способы доставки опиатов в мозг, куря лекарства.
Когда он пришел лечиться, зависимость тянулась уже довольно долго. На первом приеме Джошуа страдал от ужасных симптомов отмены. Пройти через синдром абстиненции – все равно что заболеть очень тяжелым гриппом. Бунтует каждый орган, подвергавшийся воздействию наркотиков. Сперва усиливается потливость, затем возникают мышечные боли, тошнота, рвота, появляется боль в животе, растет беспокойство, и наконец начинает усиливаться боль. Я оценил интенсивность ломки Джошуа и ввел два миллиграмма бупренорфина. В течение часа симптомы уменьшились примерно вдвое. Я дал еще два миллиграмма, и через несколько часов он перестал потеть, а с лица исчезло выражение страдания.
Сейчас его боль очень хорошо контролируется шестью миллиграммами бупренорфина, который он принимает в виде таблетки один раз в день. Джошуа говорит, что любит теннис и сделал потрясающую карьеру, тренируя лучших игроков в Канаде. «Но знаете ли вы, что вызвало у меня самый большой прилив энергии в жизни? – спросил он. Я подумал о его злоупотреблении опиоидами, карьере, но он удивил меня: – Завершение марафона». Джошуа поведал мне, что пробежал десять марафонов, и ничто другое не могло сравниться с эйфорией и личным удовлетворением от того, что он преодолел сорок два километра.
Когда я в последний раз встречался с Джошуа, он рассказал, что с тех пор, как перестал использовать фентаниловые пластыри, вернулся к игре в теннис и начал бегать по часу почти каждый день. Он сказал, что бегал не быстро, не готовился ни к каким соревнованиям. Ему просто нужно было бежать. «Если бы я не начал бегать, сошел бы с ума», – поделился он. У него все еще немного болели колени и спина, но бег помогал держать это под контролем. В те дни, когда не бегал, он плавал по полтора часа, что также помогало облегчить дискомфорт в спине. Какое-то время его жизнь контролировала потребность в опиатах, сейчас у него усилилось пристрастие к физическим упражнениям. Я посоветовал ему не переусердствовать, отдохнуть, если почувствует в этом необходимость. Он улыбнулся и успокоил меня: «Я уже много лет не чувствовал себя так хорошо».
Физические упражнения стали важным способом, с помощью которого мои пациенты, злоупотреблявшие психоактивными веществами, справляются со стрессом.
Я наблюдал за Джули, еще одной пациенткой с опиоидной зависимостью, чуть больше года, когда у нее диагностировали рак молочной железы. На первом приеме она рассказала, что ее наблюдают в клинике, занимающейся заболеваниями молочной железы, из-за опухоли, которую обнаружили за несколько месяцев до того. На каждом приеме я интересовался новостями. Она пропустила несколько посещений, но в конце концов пошла на назначенную биопсию. Затем получила результаты. «Я знала, что что-то не так. Все обращались со мной очень мило и разговаривали тихими голосами, а потом сказали, что это рак», – сказала она сквозь слезы.
За то время, пока мы были знакомы, Джули перешла от ежедневного употребления героина к жизни без наркотиков. С моей поддержкой она подала заявку на субсидирование абонемента в спортзал и начала посещать его четыре или пять раз в неделю. Именно ее беспокойство и болезненные воспоминания привели к употреблению героина. Она использовала опиаты, чтобы заглушить свои чувства. Теперь ей предстояло справиться с эмоциями, вызванными диагнозом. «Это вызывает у меня тягу к наркотикам. Мне снова начало сниться, как я их принимаю», – сказала она. Хуже того, она потеряла субсидию на спортзал, не могла позволить себе оплатить его в течение месяца и прекратила заниматься спортом. У нее начались панические атаки.