Истории Древней Греции переплетаются с историями бегунов. В «Одиссее» Гомер описывает Ахилла как «быстроногого героя», участвующего в погребальных играх. Первые Олимпийские игры прошли как соревнование между греческими городами-государствами около 700 года до нашей эры. Игры начались с забега по всей длине стадиона, когда бегуны несли факелы, чтобы зажечь пламя на алтаре Зевса [2]. Олимпийские игры, древнегреческий взгляд на спорт и соревнования воспевали физическую форму и человеческое тело.
Олимпийские игры исчезли с упадком классической Греции и появились как концепция только в 1890-х годах.
Олимпийские игры возродились вместе с девизом Citius, Altius, Fortius – «Быстрее, выше, сильнее». В начале своей современной истории это соревнование было создано в память о пробеге посланника из Марафона в Афины с известием о победе над персами в 490 году до нашей эры [3]. Самый первый марафон, повторяющий это путешествие, прошел в 1895 году. Он начался на Марафонской равнине и закончился на незадолго до этого построенном Олимпийском стадионе в Афинах, на расстоянии сорок километров двести тридцать метров, что очень близко к современной марафонской дистанции в сорок два километра сто девяносто пять метров. Тот первый забег выиграл Спиридон Луис, греческий конюх, который завершил дистанцию за два часа пятьдесят восемь минут пятьдесят секунд, упав вскоре после того, как пересек финишную черту [4].
Следующий марафон состоялся в Париже в 1896 году. С этого момента мероприятие приобрело популярность по всей Европе и Соединенным Штатам. Первый Бостонский марафон был проведен в 1897 году и был задуман в память о скачке Пола Ревира и Уильяма Доуза, которые предупредили о приближении британских войск во время войны за независимость [5]. Бостонский марафон был чрезвычайно популярен и к 1902 году привлекал толпы по меньшей мере в сто тысяч человек, что сделало его самым популярным спортивным событием в мире на то время [6].
На Олимпийских играх 1908 года в Лондоне была задана современная марафонская дистанция в сорок два километра сто девяносто пять метров. По-видимому, это произошло потому, что принцесса Уэльская хотела, чтобы ее дети посмотрели старт забега. Таким образом, линию перенесли на территорию Виндзорского замка [7].
Во время первого Лондонского олимпийского марафона появились и первые опасения по поводу возможного вреда, который могут понести те, кто участвует в длинных забегах.
Опасения по поводу марафонов были вызваны впечатляющим обмороком ведущего бегуна, итальянца по имени Дорандо Пьетри, всего в нескольких метрах от финишной черты. Он упал, затем поднялся, когда увидел, как следующий спортсмен вбегает на стадион только для того, чтобы снова упасть всего в трех метрах от финиша. В конце концов ему помогли пересечь финишную черту. После некоторого обсуждения победителем объявили прибежавшего вторым американца по имени Джон Хейс, которому никто не помогал.
Сегодня, когда все более распространенным явлением становятся забеги на двести километров, очень немногие серьезные бегуны считают марафон опасной дистанцией, но мы, врачи, видим, какой ущерб он наносит организму, и подчеркиваем необходимость специальных знаний о потреблении жидкости, электролитов и углеводов во время марафона, как и во время любой напряженной физической активности.
Первый Нью-Йоркский марафон состоялся 13 сентября 1970 года. Сто двадцать шесть бегунов начали забег, но только пятьдесят завершили его. Спортсмены изрядно попотели, пробегая четыре круга по Центральному парку. Первый марафон в Оттаве состоялся в 1975 году и стартовал в Карлтонском университете. В то время это был самый большой марафон в Канаде – в нем участвовало сто пятьдесят девять человек – и продолжает оставаться самым крупным. Он привлекает почти пятьдесят тысяч участников в ряде мероприятий каждый год.
С начала года я считал Берлин своей целью. Чтобы усилить подготовку, я планировал в мае пробежать полумарафон. Я просмотрел варианты и нашел полумарафонскую трассу недалеко от Оттавы, начинающуюся в деревне Уэйкфилд и пересекающую лес Гатино. Это выглядело идеально. Ниже приведены мои тренировочные дневники за шестимесячный период, предшествующий Берлину. Я оставил их в их первоначальном формате, чтобы передать непосредственность переживаний.
23 АПРЕЛЯ. Утро субботы, и я только что завершил свой последний длительный забег перед полумарафоном Уэйкфилда, который будет через две недели. Тренировки идут очень хорошо. Я только что вернулся из Монреаля, где провел неделю с семьей. Я обнаружил четырнадцатикилометровую тропу вдоль канала Лашин от Старого порта до озера Сен-Луи. Вокруг канала атмосфера исчезающей цивилизации: заброшенные склады постепенно уступают место новым жилым комплексам. Это прекрасное место для тренировок. Я полюбил Монреаль с тех пор, как переехал туда, чтобы получить степень бакалавра в университете Макгилла, и меня постоянно тянет в этот город. Я познакомился там со своей женой, и каждый раз, когда мы приезжаем, без устали обсуждаем нашу мечту владеть небольшой квартирой на канале Лашин и проводить там как можно больше выходных и как можно больше летних дней.
На этот раз мы были в Монреале, чтобы отпраздновать мой день рождения и через три дня – день рождения сына, в который мы прогулялись по Старому Порту, нашли столик в красивом внутреннем дворике Jardin Nelson и послушали живой джаз. Мы все прониклись волшебством Монреаля. Вчера утром я побегал, а потом мы собрали вещи, чтобы уехать. Все еще спали, а я натянул спортивные леггинсы и ярко-красную футболку и направился к лифтам. Я едва проснулся, но знал, что через несколько минут бега сон покинет меня.
Было прохладно, всего на несколько градусов выше нуля, но после нескольких месяцев бега по снегу и льду я почти не замечал этого. Шел легкий дождь. Я прослушал аудиокнигу по истории проекта создания атомной бомбы и пробежал по большой части Макгилл-Колледж-авеню мимо неоклассических зданий, построенных в период расцвета Британской империи, зданий таможни и Портового управления, с новыми вывесками, обозначающими их как федеральные правительственные учреждения. Я добрался до канала Лашин и побежал по дорожке вдоль него, сосредоточившись на своем дыхании, сохраняя размеренность шага.
Когда добежал до середины пути и развернулся, я осознал, что мы возвращаемся домой и у меня не будет возможности побегать в Монреале, пока я не вернусь на конференцию по лечению зависимостей в октябре. Я думал о том, что узнаю и с кем встречусь на этом мероприятии. Я обостренно воспринимал все окружающее и заметил заброшенный дом со странной выступающей комнатой, нависающей над тропой у канала. Стену здания покрывали граффити на французском. Я не мог разобрать никакого смысла, но это напомнило мне граффити на фотографиях Берлинской стены. Сколько недель до Берлина? Я вспомнил обратный отсчет на сайте марафона. Оставалось чуть больше двадцати двух недель.
6 МАЯ. Сегодня состоялся полумарафон «Уэйкфилд трейл». Я участвовал со своим другом Дэном, очень сильным спортсменом. Это был наш первый совместный забег. Стоял необычно теплый весенний день, но бо́льшую часть времени мы бежали по лесу, укрывавшему тенью от утреннего солнца.
Мы не знали, чего ожидать, и это оказалось к лучшему, так как первый километр проходил по крутому лыжному склону, заставляя нас пробираться через грязь, каменистые участки и небольшие ручьи. Тропа была узкой, с более резкими поворотами и крутыми холмами, чем все, по которым мне доводилось бегать раньше. Сложными были и спуски – по грунтовым или гравийным тропам.
Понадобилось несколько километров, чтобы разогреться и привыкнуть к неровной трассе. К середине маршрута мы вошли в колею. На протяжении следующих восьми километров тропа выровнялась, и мы смогли ускорить темп. В какой-то момент мы выскочили из леса и побежали по хребту травянистого холма, плавно спускаясь обратно к основанию. Я ощутил, как обостряется восприятие реальности. Через несколько минут мы снова были в лесу, обгоняли женщину, которая не хотела нас пропускать. Заставляя себя ускориться, она скривила лицо от усилий. Когда мы мчались вниз по склону, она потеряла равновесие и упала на землю, упершись в нее руками. Мы остановились, чтобы проверить, все ли в порядке. Два врача в лесу без инструментов. Она встала, сказала, что не пострадала, и продолжила бег.
Во время гонки я экспериментировал с едой на бегу. Прошлым летом на тренировках я перепробовал множество продуктов: батончики разных фирм, замороженные фрукты, изюм в шоколаде, бананы, мюсли, питу и крендельки. Я знал, что могу потреблять от тридцати до шестидесяти граммов углеводов в час пробега без особого вреда для пищеварения. В прошлом году я съел полный ужин из рыбы с жареной картошкой и сразу же отправился на быструю десятикилометровую тренировку, поэтому я знал, что риск болей в животе невелик, но в этот раз впервые ел во время забега. За день до этого я смотрел онлайн-видео, демонстрирующее, как надежно закрепить пакет с зип-застежкой внутри шорт, чтобы легко достать еду во время забега. Я никогда не делал этого на тренировках, поэтому немного беспокоился, что пластик порвется. Дэн смеялся надо мной, тщательно пережевывая шесть абрикосов за два часа, а я съел целую питу с мюсли и батончик. Никаких побочных эффектов не было, хотя мне очень хотелось пить, пока я не добрался до следующего пункта раздачи воды.
Исследования показали, что есть увлекательный способ обмануть мозг, поглощая еду во время длительного забега. Когда в мышцах истощается запас гликогена, можно подержать во рту напиток с углеводами, прополоскать и выплюнуть. Это действительно может улучшить результат.
Предполагается, что мозг обнаруживает сахар, думает, что на подходе еда, и, таким образом, включает в работу больше мышц или использует их более эффективно [8]. Это не помогает в начале забега, когда у вас все еще много гликогена, но позже, когда уже слишком поздно переваривать пищу, это может быть способом сократить секунды на последних километрах, испытанным для двухчасовых марафонских программ.