Мы выехали из Берлина на следующее утро, но прежде успели пообщаться с десятками бегунов всех национальностей. Мы образовали город в городе, населением в сорок одну тысячу человек. Многие были одеты в спортивные куртки или рубашки финишеров. Некоторые носили медали поверх парадной одежды. Многие ходили странно, прихрамывая на разные лады, что говорило о болезненности мышц и суставов. Ожидая посадки на рейс, все вокруг меня изучали свой гоночный темп и ритм на телефонах, делясь друг с другом историями на смеси европейских языков. Мы закончили то, что начали в первый день тренировок много месяцев назад, и теперь могли возвращаться домой.
Когда мы улетали из Берлина, я думал о следующей запланированной гонке, о моем любимом десятикилометровом пробеге через национальный парк Ока недалеко от Монреаля. Я подумал о следующем марафоне – будет ли это Лондон, Стокгольм, Амстердам? La Chute du Diable? Что бы я улучшил? Увеличил дистанцию бега, тренировался бы с большим количеством скоростных отрезков, сильнее сфокусировался бы на силе, возможно, работал бы с тренером в небольшом зале по соседству. Все это в будущем. Сегодня я бы не стал бегать, но завтра, завтра я начну свой новый план тренировок с мягкого тридцатиминутного осмотра окрестностей Афин, где буду навещать свою мать. Моя страсть к бегу снова поднялась на новый уровень, как в счастливом браке, где, чем дольше мы вместе, тем глубже любовь.
28 СЕНТЯБРЯ. Три дня спустя я был на острове Эгина, прямо через залив от Афин. Я вышел из тихого оазиса отеля Rastoni и пробежал две минуты до прибрежной дороги. Перед храмом, посвященным Афродите, я повернул направо и двинулся вдоль руин, пока сбоку не открылся вид на океан. Белая кошка, сидевшая на крышке мусорного бака, подняла глаза, когда я проходил мимо. Позади раздавался рев мопеда. Солнце светило вовсю, с моря дул прохладный ветерок. Вдалеке я увидел широкие горные очертания материковой Греции. За день до этого мы с сыном поднялись на вершину Акрополя и посмотрели через город на океан. Мои ноги ныли после марафона, но с каждым днем становилось все лучше. Я миновал небольшой маяк, примостившийся на скалистом выступе. Ускорил шаг и побежал вниз по склону мимо небольшой бухточки, заросшей водорослями. Вокруг был океан. Я вспомнил лихорадку марафона, радостное возбуждение. Завтра мы поедем домой. Через пять недель я буду участвовать в гонках в Ока.
12 ОКТЯБРЯ. Прошло две недели после Берлина, и я только что пробежал свою самую длинную тренировку для Ока. Это был семидесятипятиминутный пробег до Парламентского холма и обратно. За ночь из канала выкачали воду, и я увидел обломки прошлого лета, в том числе два велосипеда, несколько дорожных столбов и множество мертвых птиц. Это был быстрый забег, покрывший почти четырнадцать километров. Сейчас не по сезону тепло, гораздо теплее, чем было на прошлой неделе.
Но дни становятся короче, и я разговаривал со своими пациентами о том, как подготовиться к возможным сезонным симптомам аффективного расстройства (SAD) с наступлением зимы. Один коллега сказал мне сегодня: «Я становлюсь все более занятым, все приходят с жалобами на психическое здоровье».
Прошлой зимой очень много людей сражались со своим настроением, в том числе мои коллеги, друзья и пациенты. Я начал почти всем советовать использовать лампы SAD мощностью 10 000 люкс по крайней мере тридцать минут в день.
6 НОЯБРЯ. Сегодня состоялся Нью-Йоркский марафон. Мэри Кейтани, которую я видел несколько лет назад у своего дома, победила в третий раз. Мужская группа увидела самого молодого победителя в истории гонок, эритрейца по имени Гирмай Гебреслассие, которому всего двадцать лет. Мой папа был в Нью-Йорке и позвонил, чтобы рассказать о духе бега, витающем в воздухе. Он сказал, что это напомнило ему о нашем совместном пребывании в Берлине два месяца назад.
В Ока, небольшом национальном парке на берегу реки Оттавы, я пробежал забег на десять километров, к которому готовился с Берлина. Я добрался до стартовой линии всего за десять минут до начала и присоединился к восьмистам другим бегунам в групповой разминке, которую вел высокий мужчина с длинным хвостом, выкрикивая по-французски инструкции в микрофон. Раннее утреннее солнце рассеивалось сквозь лес, и всего в ста метрах вдалеке виднелась расширяющаяся река Оттава, называемая Озером Двух гор. Это был мой третий забег в Ока, и, только подойдя к линии старта, я почувствовал прилив эйфории, вспомнив свои прошлые соревнования.
Я начал забег в быстром темпе, сверяясь со своими маленькими Timex, чтобы быть уверенным в том, что держу нужный темп. В лесу стояло ясное и тихое утро. Единственным звуком было мое дыхание. Каждые несколько минут группа бегунов собиралась вместе, но бо́льшую часть забега я оставался один или двигался в компании одного или двух бегунов. Первый холм появился через три километра, и на полпути вверх по нему был поворот, как раз после отметки в четыре километра. Темп начал утомлять, но я пересиливал себя. На полпути километры, казалось, становились все длиннее и длиннее. Разум играл со мной злые шутки, блик желтой одежды или желтых листьев казался мне похожим на желтые километровые метки, расположенные вдоль трассы. Каждый раз, взбираясь на очередной холм, я был уверен, что за ним финиш. Я преодолел последний километр, завершив забег в пределах намеченного времени, мое дыхание стало коротким и быстрым. Я прошел несколько метров до палатки поддержки, взял банан и шоколадное молоко и решил отправиться домой.
Закончив Ока, я завершил забеги на этот год – полумарафонскую трассу в Уэйкфилде, Берлинский марафон, а теперь и мой круг победы здесь. На следующий год я запланировал зимний полумарафон на февраль, еще один пробег по пересеченной местности, возможно, полумарафон в Мон-Трамблане и осенний марафон. Конечно, я еще вернусь в Ока в ноябре. Я получил электронное письмо от группы бегунов, призывающей меня «сделать следующий год своим лучшим беговым годом». Это, безусловно, звучало как план. Я продолжу уделять внимание силе кора, ускорю темп тренировок и выясню, как поддерживать уровень гидратации и питательных веществ во время долгих забегов. Я поработаю над тем, чтобы избегать травм и перетренированности. Хотя я бегал с детства, сейчас мне пять лет моей второй жизни в качестве бегуна. За это время я увидел рождение двух моих детей, вырос в своей профессии врача и оказался в гуще жизни. Будет ли следующий год моим лучшим беговым годом?
Послесловие
Человеческое тело было создано, чтобы бегать по саваннам африканского континента и носить человеческий мозг – источник нашей поразительно сложной техноиндустриальной цивилизации. Мы храним в себе остатки этого древнего происхождения, но подавляем и игнорируем эти реликвии прежней жизни на свой страх и риск. Как ученый, я стремлюсь к чистейшей рациональности. Я восхищаюсь невероятной аналитической силой, которую мы можем использовать для решения проблем и создания будущего. Но тот же мозг создал и мир бездействия. Бег омывает нас по́том и восстанавливает связь с природой. Пробегая по грунтовой тропе вдоль широкой реки, я погружаюсь в эволюционное прошлое и испытываю эйфорию от того, что использую свое тело для того, для чего оно было задумано.
Бег – это еще и привилегия. Иметь здоровье, время, энергию, безопасность и волю к бегу – это не данность.
Я особенно ясно осознаю это, когда бегаю по Оттаве ночью. Я безмятежен и ощущаю себя в полной безопасности, но достаточно повидал мир, чтобы знать: для большинства людей выходить ночью на улицу небезопасно. Есть риск встретить преступника, а если вам недоступны хорошо освещенные безопасные дорожки, еще и риск получить травму от автомобиля или мотоцикла. Даже бедные страны и районы тратят значительную часть своих бюджетов на содержание и безопасность дорог, но создание безопасных рекреационных маршрутов для пешеходов, бегунов и велосипедистов обычно оказывается последним пунктом в списке приоритетов.
Сделать перерыв в работе или оставить на время семейные обязанности, чтобы съездить на соревнования, – тоже привилегия, неслыханная в контексте человеческой истории. Такие поездки стали чрезвычайно популярными по всему миру, но вступительные взносы и необходимость в спортивном снаряжении, надлежащей одежде и обуви по-прежнему проблема для людей, располагающих небольшим доходом. Бег – это образ жизни и путь к величию в странах, подобных Кении и Эфиопии, но на каждого Элиуда Кипчоге приходятся сотни, если не тысячи молодых мужчин и женщин, которые невероятно быстры и трудолюбивы, но никогда не выйдут в первые ряды или на международную арену. Невезение, травмы и потребности семьи мешают многим людям с большим потенциалом реализовать его.
Бег – это наше общее право, данное по праву рождения как виду, но это еще и дар, которым нужно дорожить и делиться, снижая порог входа и гарантируя, что те, кто больше всего нуждается в его пользе, смогут использовать этот вид спорта для самосовершенствования.
К счастью, бег довольно расположен к тому, чтобы стать демократичным занятием. Я видел многих людей, которые никогда не мечтали о беге, решивших начать с ходьбы, перешедших на бег трусцой, а в итоге все равно на бег, после ставших увлеченными любителями, занимающимися регулярно. Бег создан не только для быстрых, гибких и высоких. Люди, которые медленно трусят или вовсе идут в забеге на десять километров или полумарафоне, в день соревнований преодолевают расстояние гораздо медленней, чем профессионалы, которые финишируют за считаные минуты. Но необязательно бежать только для того, чтобы выигрывать гонки.
Бег может помочь вам найти круг общения, снять стресс или переключиться.
Недавно я стал одним из тех парней, которых вы видите в беговой экипировке с рюкзаком, направляющимся в офис. Я пришел к этому не сразу, но это был закономерный шаг в моем беговом путешествии. Обычно я езжу на работу на велосипеде, но, поскольку эта зима оказалась снежная, я убрал его и начал упаковывать рабочую одежду в рюкзак, чтобы отправляться на работу на своих двоих. В первый раз это показалось мне необычным, хотя я уже много раз пробегал шестикилометровую дистанцию на тренировочных пробежках. Дорога занимает всего полчаса, и я приступаю к работе, чувствуя себя еще лучше, чем раньше. Обычно я бегаю и в обеденный перерыв или бегу домой после работы. Теперь, преодолев этот когнитивный барьер, я не понимаю, что мешало мне делать так все это время. Я каждый день вижу, как люди не могут заниматься спортом из-за когнитивных барьеров, но понял, что, как только мы отбрасываем их в сторону, трудно вспомнить, почему они когда-либо сдерживали нас.