Прим Замойского немо шевельнул губами. Секунда, две, три. Наконец Адам пришел в себя настолько, чтобы отвести взгляд от примовой инклюзии.
Вот что называется: быть призванным к порядку! Он невольно горбился, прятал голову между плеч. Ты думал, тут что-то от тебя зависит, и ты можешь чем-то управлять? Мы видим тебя насквозь, стеклянный цыпленок.
Он тяжело сел на высокий стул темного дерева – манифестация, из которой изъяли четверть души.
Мойтль недовольно кривился.
– Сойди с него, – посоветовал он инклюзии.
= Насколько глубоко дотягиваются эти их поведенческие модели френа?
= Если обладают твоими свежими архивациями, сканом твоей актуальной пустышки и записью процесса имплементации, можно надеяться на высокую точность симуляции. Очевидно, со временем она уменьшается; но все же.
= Как с этим справиться?
= Будь ты фоэбэ, это не представляло бы проблемы. В случае стахса, все очень непросто.
= Говори.
= Базовые правила, которые соблюдают все. Никогда, ни при каких условиях добровольно не открывай имеющейся у тебя информации. Как можно реже манифестируйся в местах публичного сканирования. Избегай проявления эмоций, сформулированных неконвециональным способом. Конвенции – безопасны. Не действуй по первому рефлексу: чем дольше раздумываешь, тем больше случайность окончательного решения. Создавай дезинформационный шум.
= Как?
= Существуют приложения, рандомизирующие поведение манифестации. В рамках этой оэс —
= Вперед.
Он надеялся, что никогда больше не испытает такого унижения. Услышать из чужих уст отповедь на неоглашенные еще секреты и планы! Некоторым образом, это было хуже всего, что он тут испытал – ибо давало понять, кем/чем он на самом деле для них является: примитивной программой с низа Кривой.
– Теряем время, – повторилу Кресс.
Замойский поднял голову, воскликнул:
– Деформанты. Casus belli. И состояние переговоров.
– Ты о протоколе расхождений, стахс? – отозвалусь Штерн.
– Да, – примовая Замойского выпрямилась на стуле. – Те Клыки, которые вы, якобы, у них похитили. И зачем? Чтобы вырезать Гекату с Мойтлем? Ведь никто не знал координат. Но Клыки Деформантов оказались использованы, Геката, то есть Дрейфусс, взят в Порт, Мойтль убит, война – развязана, галактика коллапсирована – и все потому, что я напился.
Теперь наступил едва ощутимый миг неуверенности, как у Крессу, так и у Штерну. Замойский даже нахмурился: какие же расчеты вели инклюзии «Гнозиса» и Официума, что это оказалось заметно даже в к-времени?
В свою очередь, манифестации Крессу и Штерну синхронно оглянулись на Мойтля.
Тот даже отступил на шаг, отходя от стола, тем самым отделяя себя от них.
– Что?..
= Императорское инфо, высший приоритет: два Г-планка тому назад наступило перемирие, фронтовые инклюзии Деформантов и Цивилизации достигли начального понимания. Развернуть?
– Конец войне? – удивился Замойский.
Но прим заложил ему ногу за ногу. Это настолько поймало Адама врасплох, что он чуть не упал со стула. Не его воля, не его движение, не его намерение и исполнение.
И все же в этой позе уже иначе прозвучали произнесенные потом слова.
– То есть, вы не в курсе! – он даром подарил им настолько ценную информацию! – Проклятущая зараза!
А ведь – моментальная рефлексия – и не могли они знать! Все было разбито на совершенно разделенные цепочки информации: прошлое «Вольщана», затворенное в непамяти Замойского; место смерти Мойтля – в его потерянной пустышке; украденное пространство – пустые координаты на картах Цивилизации и Деформантов. Существовала лишь одна система, в которой эти цепочки могли встретиться и наложиться одна на другую; в которой могла случиться идентификация звезды, и могла быть доказана абсурдность взаимных подозрений Деформантов и Цивилизации; только одна система: разум Адама Замойского.
– Конец войны? Начало другой, – сказалу Штерн.
– Что там мы снова «не знали»? – охнул дезориентированный Мойтль. – Что вы так на меня таращитесь? Я ничего не сделал! Перемирие – прекрасно, но ведь не благодаря же ему! – он указал на примовую Замойского. – Что он такого сказал? Кто, собственно, меня убил, кто украл ту звездную систему, если не Деформанты? Я ничего не понимаю!
Теплое удовлетворение наполнило вены Адама. Не понимает! – хотел он фыркнуть. Это хорошо о нем свидетельствует! Он – человек!
Замойский скрестил руки на груди прима. Ну вот! И это уже не он, не Замойский является тем, кто информирован хуже прочих, слепец на балу зрячих! Разве не божественное чувство? Воистину есть симметрия в хаосе истории.
И сразу почувствовал себя в этой форме – рассевшись на грубом стуле, с ногой на ногу, с синевой витража за спиною, с большим, живым огнем гудящего камина по левую руку – почти идеально встроенным в роль, и в сцену, и в драму. Стахс Адам Замойский, да. Он смотрел на манифестацию Мойтля, и даже не сумел удержать ухмылку, изгибающую губы прима. Разве не положен мне такой миг, пусть бы и один-единственный? Прежде чем пожрет меня Франтишек, прежде чем аннигилируют октагоны3. Разве не имею я права? Ты вошел в историю, Адам. Это правда. А значит – утешайся редкими радостями исторического персонажа. Так долго, как сумеешь, на один этот момент – почувствуй себя Джудасом Макферсоном. Пока не вырвут тебе позвоночник.
– Начало новой войны! – передразнил Штерну Мойтль. – С кем?..
Замойский знал – он все понял первым.
– С Сюзереном.
Часть III
Все сущее меняется во времени. Каждая среда меняется во времени.
Средой, что содержит в себе все остальные, является вселенная. Вселенная определяется исключительно законами физики.
Для данной среды существует лишь одна Совершенная Форма. Во вселенной существует лишь одна Совершенная Форма. Совершенная Форма среды, опирающейся на более общие условия, побеждает и выдавливает Совершенную Форму среды, опирающуюся на более частные условия. Совершенная Форма определенная исключительно через законы физики побеждает и выдавливает все прочие формы.
Дальнейшая эволюция требует изменения законов физики.
Глава 7. Плато
НЕГЭНТРОПИАНЫ
Элементы систем самоорганизации материи/энергии.
Существует пять форм негэнтропиан.
I. Простые:
1. Хардвар: носитель (реализатор) информации.
2. Софтвар: информация (запись процедур самоорганизации, подлежащих эволюции).
II. Сложные:
3. Биовар: форма, базирующаяся на органических репликантах.
В Цивилизации Homo Sapiens: земная флора, фауна и их производные, в том числе стахсы (основание: ДНК/РНК).
4. Нановар: форма, базирующаяся на наномашинах.
В Цивилизации Homo Sapiens: императорские нановары, ограниченные законом, обычаем и протоколами, – инф (Imperial Nanoware Field).
В Цивилизации HS в качестве оптимального строительного материала нановара признаются триады фон Неймана, каждая из которых состоит из трех комплементарных наноэлементов: тона, кротона и/или орта. Организуются они в пространственных конфигурациях: ТКО, ТТК, ККК и пр.
Существует 27 базовых триад и потенциально бесконечное число их изомеров (например, триада деструкции ТОТ9 и триада кристаллизации ООО1).
Существует 19683 триады второй степени, девятиэлементных, и пропорциональное число их изомеров.
5. Крафтвар: форма, базирующаяся на крафте.
К ней причисляют некоторые логические инклюзии (в Цивилизации Homo Sapiens: Император), а также некоторые платовые фоэбэ; теоретически – и Сюзерена.
ПРОТОКОЛЫ NSCC
Совокупность правил, касающихся Nanoware Structure-Configuration Code[5], описывающие разрешенные способы манифестирования алгоритмов NSCC в инфе.
Важнейшие протоколы:
Standard Imperial Protocol[6](SIP), называемый «императорским протоколом» или просто «протоколом». В Цивилизации HS охватывает все пространства, доступные для пустышек стахсов, а кроме прочего и биосферы всех ее землеподобных планет.
First Tradition Imperial Protocol[7](FTIP), протокол Первой Традиции. Суживает условия SIP до традиции цивилизации стахсов.
First Tradition Orthodox Imperial Protocol[8](FTOIP), называемый «Ортодоксией». Суживает условия FTIP, в т. ч. не допуская ни конфигурации, ни деконфигурации манифестации в своих границах, и навязывая алгоритмы биологической смерти.
Standard Imperial Protocol for Space[9](SIPS), космический протокол. Расширяет условия SIP. Многочисленные подпротоколы: для атмосфер газовых гигантов, для вакуума, для пустых планет, для низких орбит.
«Мультитузаурус» (Субкод HS).
Солнце гремело с безоблачной синевы, соленый ветер рвал пурпурные полотнища знамен на шпилях замка, кричали птицы – Замойский выслеживал чернокожую убийцу.
Манифестируясь в Фарстоне, она нарушила императорские протоколы. Он же двигался назад по линиям преступления. Насильно переиндексированный нановар сверкал в воздухе ледяной чернотой. Струны пружинили, утягивая негритянку дальше от Джудаса, от гостей, за газон – жилы бестии были того же цвета, что и пигмент мортоманифестации.
Он шел за ней – последний верный подданный Энтропии. Все и всё остальное выражали ей тут свое послушание: люди шагали назад, птицы летели хвостами вперед, разлитые напитки взлетали высокими струями в бутылки, знамена хлопали в неестественных рывках полотна.
Замойский заметил конец черных струн и ускорил шаг. Опередил убийцу. Тут струны начинались: черная дыра размером с кулак, клубок тьмы, око ночи, вытаращенное в солнечный день в полутора метрах над каменной дорожкой, сразу за изломом замка. Оно неумолимо притягивало негритянку, чья спина уже появлялась из-за стены, высокое пламя резко скворчало.