Но что, однако, произошло бы во время манипулирования на одну постоянную больше, Z?
Возникает (n+1) – мерная модель. Старая, n-мерная, становится теперь лишь ее сечением. Вероятность нахождения UI именно в этом сечении составляет 1/f, где f – число состояний, принимаемых благодаря Z. В случае переменных, принимающих недискреционное значение, эта вероятность становится бесконечно малой.
Ergo: UI почти наверняка находится за рамками старой модели – за рамками доступной нашему знанию физики.
Но действительно ли существуют такие «сверхмерные переменные»? Существует ли хотя бы одна такая?
Если ни одно наблюдение и ни одно развертывание предыдущих теорий не предполагает существования очередных, необходимых для принятия во внимание параметров, введение их в уравнение совершенно абсурдно – после введения, они все равно бы взаимно нивелировались, или же всякое из них само по себе обладало бы нейтральным значением.
Кто, например, меняет формулу длины окружности с 2πr на, напр., 2πrds, где значения d и s равны 1? Так можно раздувать модели в бесконечность. Но ни один ученый этого не делает, имея Бритву Оккама, столь глубоко укорененную в структуре размышлений, что убрать ее почти невозможно.
Все современное естествознание опирается на принцип неполной индукции – в оппозиции к чистой математике и логике как наук дедуктивных. Неполная индукция на основании конечного числа фактов данного рода приводит к постулированию закона, касающегося всех этих фактов: случившихся, случающихся и тех, что еще только произойдут, точно либо вероятностно.
Существует ли какое-то доказательство того, что если зависимость (закон) Т действовал в случаях х1, х2 … хn, то он будет действовать и в случае х? Нет.
В случае неполной индукции Бритва Оккама продолжает действовать и используется лишь для селекции способа отбора возможных законов, поясняющих зарегистрированные факты, – то есть закона, наискромнейшего в своих постулатах (Т1).
Однако, означает ли это, что закон Т1 является более истинным (или хотя бы более правдоподобным), чем законы Т2, Т3 …? Нет.
Ни одно взаимное сравнение истинности гипотез не имеет смысла. Возможно, на первый стахсовый взгляд, это покажется абсурдным, но все нефальсифицированные гипотезы одинаково истинны, независимо от числа «подтверждающих» их фактов. Невозможна градация истинности условий, выводимых индуктивно.
Закон Т1 (что брошенный вверх камень падает из-за взаимного гравитационного притяжения камня и планеты) никоим образом не является более истинным, чем законы Т2, Т3 …, которые вводят в модель произвольное число новых переменных (например, что для падения камня всякий раз совершенно необходимо вмешательство нефиксируемых Демонов Движения), пока эти переменные нейтральны или взаимоуничтожаются (т. е. пока Т2, Т3 …, остаются несфальсифицированными на основании х1… хn).
Эти «усыпленные переменные» просто обходят стороной из-за взглядов как практичных, так и эстетических – но не логичных!
Потому что мы не знаем, существуют ли Демоны Движения. Зато нет необходимости подчеркивать их существование в уравнениях. Как при подсчете демографического прироста Азии нет необходимости подчеркивать гравитационные функции в соседних скоплениях галактик – но это ничего не говорит нам на тему существования/несуществования скоплений!
Вышеизложенные умозаключения, конечно же, не являются доказательством истинности теории «усыпленных физик» – они лишь отворяют к ним дверь. Полная запись логических трансформаций на всех ангажированных в это Полях доступна в библиотеке MIT.
В рамках проверки теории мы симулировали такую последовательность инклюзий, где всякая следующая базировалась на комбинации физических постоянных, обедненных на одну постоянную. Постоянные отнимаемые проходили по категории «усыпленных».
Симуляция показала, что возможны последовательности инклюзий, в которых существование отрезанных постоянных изнутри «обедненных» инклюзий невозможно доказать.
Существуют, напр., инклюзии, лишенные электромагнитных взаимодействий, в которых ученые-физики, происходящие из этих инклюзий, – пусть даже самые гениальные – никогда не докажут существование подобного рода взаимодействий как переменной в Графике Тевье.
Их График является лишь (n-1) – мерным вариантом истинного n-мерного Графика. И только в рамках этого варианта они могут продвигаться в своих науках.
Вывод:
Мысленно перебирая эти последовательности инклюзий и желая оставаться верными интуиции неполной индукции, мы, добравшись до нашей вселенной, должны постулировать потенциальное существование естественного продолжения данной последовательности: огромного пространства «усыпленной физики», для нас совершенно недоказуемой. QED.
1. Потенциальные вселенные более богатых физик
Но сумеем ли мы, экстраполируя эти последовательности, сделать какие-то выводы на тему «усыпленных постоянных» и опирающихся на них инклюзий/вселенных? Мы проводили
– Ты здесь!
Он поднял голову.
Закрыв за собой дверь, Анжелика оперлась об нее, пряча руки за спиной. Она была в длинном, в густую складку платье из темно-синего материала. Платье, с разрезом почти до бедра справа, открывало ногу над коленом и лодыжку в чулке, словно в текучем дыме; Анжелика согнула ногу, синева раскрылась с громким шелестом.
Девушка при этом загадочно улыбалась, черные волосы падали на ее лицо, когда она наклоняла голову, наполовину пряча за ними эту улыбку и темные глаза.
Замойский даже не пытался угадывать.
– Что?
= Просьба о двухстороннем соединении в OVR от стахс Анжелики Макферсон, стандартный протокол.
= К-как?.. Я согласен, соединяй.
= Открыто.
Она поманила его пальцем и его окружили языки красного пламени, жар переварил кафтан, зажег волосы, от бороды поднялась сухая вонь, выстрелила трескающая-ся кожа кресла.
Замойский подскочил, как ошпаренный – словно по-настоящему почувствовал все те ожоги.
– Спущу на тебя своих модов!
– Ой-ой, не дашь и поразвлечься!
Она надула губы. Адам насмешливо скривился. Насколько эта новая Анжелика искренна в этих детских жестах, а насколько это игра для меня?
– Не говори мне, что ты сперва тоже всем этим не упивался. Это же наркотик.
– Тянет вверх по Кривой, да? – пробормотал Замойский, снова усевшись и стряхивая с одежды OVR-ный пепел и машинально проверяя ладонью состояние своей бороды, еще несколько коротковатой на этой биологической пустышке, чтобы идеально выполнять образ Князя Востока из шаблона Да_Винчи_VII.
– Тянет, ой, тянет, если бы ты только знал…
Анжелика явно развлекалась своим новым имиджем, словно новой манифестацией: кошачьи движения, бедра колышутся, огненно-красные ногти и улыбка femme fatale…
Она подошла к Замойскому и уселась к нему на колени – боком, перекинув ноги через поручень, левой рукою обнимая мужчину за шею. Он утонул в ее запахе.
– Я как раз была в Императорских Садах. Словно дышала тем пространством.
Тут она и правда вдохнула поглубже, и Замойский запустил взгляд в ее декольте.
Она показала ему язык.
– А эти фениксы!.. – содрогнулась. – У меня до сих пор кожа чешется.
– Я в курсе, что оно вставляет. Но – почему ты, собственно, согласилась? Джудас тебя проклянет, предала первую Традицию.
– Эй, не перебирай. Как-то да проглотит.
– Ты несовершеннолетняя, он имеет право тебя отозвать.
Она закинула ногу на ногу. Шелест чулок был словно шепот во внутреннее ухо. Замойский изучал архитектурные своды ее лодыжек и бедер. Левая ладонь сама всунулась в разрез платья, странствуя к колену и выше, скользя по гладкому чулку. У Замойского наготове был анализатор поведения, который по напряжению мышцы биологической манифестации выстроил бы модель френа ее владелицы и подсказал Адаму простейшие из мыслей девушки. Он не стал его запускать. Мышцы бедра под его ладонью напряглись и сразу же расслабились. Анжелика с равнодушным лицом поправила шлейку платья.
– И с каких это пор ты сделалась эдакой дамой?
– С тех, как выбрала свой эстетический шаблон. – Она крутанула на пальце серебряное колечко. – А ты отчего так внезапно предпочел эти китайские одежки?
– Нужно удерживать компатибельность сна с реальностью, – проворчал он.
– И сон побеждает, верно? Пойдем, я хочу закат Солнца.
Потянувшись над ее головой, он отложил книжку на пюпитр. Анжелика продолжала улыбаться. Он нахмурился, надевая маску подозрительности.
Макферсон фыркнула со смехом:
– Пойдем, пойдем.
Наклонив голову, она подняла правую руку, словно для поцелуя. Он принял ее ладонь, а потом пришлось выдержать в этом жесте три-четыре секунды, пока в целевом инфе конфигурировались их манифестации.
Оказалось, что она решилась на полную: солнце, садящееся над океаном, золотой пляж, белые камни прогулочной дорожки, над ними теплый ветер встряхивает плюмажи пальм.
Пляж еще не был пуст, несколько десятков загорелых голышей прогуливалось вдоль границы волн или играли в волейбол. Девочка с собакой остановилась подле лестницы, что вела на прогулочную дорожку, и засмотрелась на Адама и Анжелику – наверняка заметила их конденсацию. Замойский подмигнул ей. Она свистнула собаке, и они побежали дальше, ребенок и животное.
Адам потянулся, щуря глаза от огромного солнца. Морской воздух врывался в легкие, он вздохнул еще глубже.
– Кич, моя милая, кич.
– Но красочный, – заметила она, потянув его к кофейным столикам. Цветные зонты мягко трепетали над ними в редких порывах усиливающегося ветра.
– Дай угадаю: Гавайи.
– Что ж, именно здесь проходит терминатор.
Они заказали молочный коктейль. По поведению официантки, по внезапной нервозности, по быстрым взглядом украдкой, искусственной точности речи, Адам сделал вывод, что она узнала в них стахсов.