— Зачем? — не понял тот. — При аресте вроде понятые не требуются.
— Ты, друг ситный, делай, что тебе говорят, — улыбнулся Волин.
— Хорошо, как скажете.
Пока Волин с Амиром поднялись на нужный этаж, Русницкий подобрал понятых: пожилого мужчину профессорского вида и его дочь. Выглядели, надо заметить, понятые весьма испуганно. Видимо, у «профессора» боязнь перед поздними визитами сотрудников органов сидела в подкорке.
Волин позвонил в квартиру Чернозерского. Долгая пауза, затем в линзе «глазка» мелькнула полоска света.
— Кто?
Волин отметил, что голос звучит вполне уверенно и ровно.
— Виталий Михайлович, откройте, пожалуйста, — громко сказал он.
— Минуточку, только халат накину.
У Чернозерского явно было не все в порядке с «внутренним хронометром». «Минуточка» растянулась по меньшей мере минут на десять.
— Хорошая дверь, — сказал вдруг Амир. — Так просто не вышибешь.
— Ты это к чему? — покосился на него Волин.
— Да случай у меня был года четыре назад. Одному свидетелю повестки слали, слали, а он все не шел и не шел. В результате мы к нему сами приехали. Он открыл, впустил нас в прихожую и говорит: вы, ребята, тут постойте, а я пойду халат наброшу. Мы его минут десять прождали, а он в это время со шкафа бердан охотничий достал, ствол под челюсть, — бах! — нам по выговору за халатность. Кто же знал, что он и есть преступник? Мы-то на другого грешили.
Волин поднял руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но в этот момент лязгнул, отходя, засов. Повернулся в замке ключ.
Чернозерский, в шикарном шелковом халате, открыл дверь.
— Добрый вечер, Виталий Михайлович, — кивнул ему Волин и протянул заготовленную заранее бумагу: — Вот ордер на ваш арест, ознакомьтесь, пожалуйста.
— На каком основании? — сухо поинтересовался тот.
— Вы подозреваетесь в организации убийств семи женщин, включая вашу жену, и нанятого вами же детектива. Также вы подозреваетесь в убийстве Третьякова Тимофея Тимуровича и в хищении пятидесяти миллионов долларов, выданных банком «Кредитный» фирме «Ростов Лтд.».
— Ерунда, — ответил Чернозерский, возвращая бумагу. — Чушь. Идиотизм.
— Вы хотите пригласить адвоката?
— Зачем он мне? Я абсолютно невиновен, и вам это известно лучше, чем кому бы то ни было.
— Вы пока собирайтесь, — почти по-дружески предложил Волин.
Из спальни выглянула девица. Она была одета, при полной «боевой» раскраске. Амир усмехнулся:
— Сразу видно, профессионалка.
— Это, должно быть, скорбящая родственница? — поинтересовался Волин у Чернозерского.
— Школьная подруга. Зашла за кассетой.
Девица спокойно, словно ничего не случилось, направилась к дверям. Она была лет на десять младше Чернозерского, что дало Русницкому повод «восхищенно» заметить:
— А вы неплохо сохранились. Не поделитесь секретом?
— Перебьетесь, — ответила девица равнодушно.
Волин обернулся, сказал патрульным:
— Ребята, проверьте у гражданочки документы.
Те охотно перехватили красотку у дверей.
— Я одеться могу? — без тени смущения спросил Чернозерский. Надо отдать ему должное, держался он отменно.
— Конечно, конечно, Виталий Михайлович, — ответил Волин. — Одевайтесь. Мы вас не торопим.
— Благодарю.
Чернозерский прошел в спальню. Отодвинул зеркальные дверцы шкафа-купе, достал костюм, сорочку, галстук.
— Виталий Михайлович, — Волин встал в дверях, — хочу вас сразу предупредить, если вы начнете давать показания добровольно, суд это учтет при вынесении приговора. Плюс я могу оформить вам явку с повинной.
Чернозерский презрительно фыркнул.
— Это вы напрасно. Серьезно. По совокупности вам грозит пожизненное. Напишете добровольное, плюс явка с повинной, плюс первая судимость — получите лет пятнадцать.
— Слушайте, оставьте эти сказки для дворовой шантрапы.
Чернозерский застегнул сорочку, натянул брюки, принялся завязывать галстук. Выходило у него это легко и непринужденно.
— Здорово у вас получается, — сказал Волин.
— Что?
— А вот это… Галстук завязывать. Я так и не научился.
Чернозерский усмехнулся, покосился на Волина. Галстук на том отсутствовал.
— Тренируйтесь каждый вечер перед зеркалом. По десять раз. Быстро научитесь.
— Попробую. — Волин огляделся. — У вас простой телефон дома имеется?
— Сняли давно. — Чернозерский натянул пиджак, критически оглядел себя в зеркале. — Возьмите мобильный. Вон на тумбочке.
— Спасибо. — Сотовый «Самсунг» действительно лежал на тумбочке, у кровати. Волин взял его, покрутил в руках. — Это ваш?
— А чей же еще?
— Я подумал, возможно, жены.
— У Светланы были свои.
— Свои?
— Да. То ли два, то ли три. Не знаю, я ее личных вещей не касался. Один она, по-моему, потеряла. А может, украли где-нибудь. Сейчас в Москве ворья — как бомжей.
— Ворья больше, — не согласился Волин. Стоявший в дверях Амир улыбнулся. — А зачем Светлане так много телефонов?
— Она была невероятно рассеянна. Постоянно забывала ставить трубку на подзарядку. Вспомнит — а уже пора бежать по делам. Воткнет один телефон в зарядное устройство, второй берет с собой. Так и меняла. Ну, я готов.
Чернозерский повернулся к Волину. Но тот как ни в чем не бывало продолжал разглядывать телефон.
— Скажите, а телефоны Светланы… Они где?
— Дома, конечно. Где же им еще быть? — пожал плечами Чернозерский. — Надо бы их сдать, да никак не соберусь. То похороны, то вся эта заваруха с поиском украденных денег.
— Вы не могли бы показать их?
— Почему нет? — Чернозерский пожал плечами. — По-моему, они в гостиной. Пойдемте. — Телефоны действительно оказались в гостиной. Одна трубка, «Филипс», стояла в зарядном устройстве, вторая, «Эриксон», лежала на телевизоре. — Вот, смотрите.
Волин кивнул Амиру. Тот повернулся к двери:
— Товарищи понятые, пройдите, пожалуйста, сюда.
Профессор с дочкой вошли в комнату. Волин указал на телевизор, обернулся к Чернозерскому:
— Повторите, пожалуйста, чьи это телефоны?
— Моей жены, — спокойно ответил тот.
— Вы уверены в этом?
— Разрешите, я взгляну?
— Конечно. — Волин кивнул.
Чернозерский подошел к телевизору, протянул было руку к «Эриксону», но его остановил окрик Волина:
— Ничего руками не трогайте, пожалуйста!
Тот усмехнулся:
— Извините, я не думал, что это так важно.
— Это важно, — подтвердил Волин.
Чернозерский наклонился над трубкой, словно рассматривая музейный экспонат.
— Да, это тот самый телефон, который я купил Светлане.
— Когда вы совершили покупку?
— Примерно месяц назад. Если вам нужна точная дата, проверьте в телефонной компании.
— После смерти жены вы прикасались к этим телефонам?
— Да, разумеется, — кивнул Чернозерский. Он указал на «Эриксон». — Я переложил его со столика на телевизор.
— Когда?
— В субботу, когда… — Чернозерский на секунду замолчал. — Когда все это случилось…
— Больше вы к нему не притрагивались?
— Нет.
— Это точно? Подумайте хорошенько.
— Конечно, точно, — скорбно кивнул Чернозерский. — Чего тут думать?
— Прекрасно. Вы помните номер сотового телефона вашего подчиненного Андрея Даниловича Скобцова?
— Помню.
— Назовите его, пожалуйста.
Чернозерский продиктовал номер, даже не задумавшись.
— Отлично. — Волин взял из зарядного устройства «Филипс», показал понятым. — Товарищи понятые, смотрите внимательно, я набираю номер, продиктованный Виталием Михайловичем.
Волин набрал номер. «Эриксон» вдруг залился звонкой трелью.
— Какого черта! — Чернозерский изумленно посмотрел на телефон. — Я не понимаю…
— Для чистоты эксперимента, — Волин нажал клавишу «отбой» и набрал номер Скобцова еще раз. «Эриксон» вновь «всхлипнул» трелью. — Теперь, — скомандовал он Чернозерскому, — подойдите, пожалуйста, к нам.
Тот подошел. На лице его все еще было написано непонимание. Амир шагнул вперед и защелкнул на запястьях Чернозерского наручники.
Часть IIIПОСЛЕДСТВИЯ ЗАМЫСЛА
Расселись так, как привыкли. Даже Стас плюхнулся на подоконник, хотя были свободные «сидячие» места. Единственное место, оставшееся вакантным, — стул Паши.
— Кто будет кофе? — спросил Волин и сам же ответил: — Все будут кофе. — Он достал из несгораемого шкафа чайник, воткнул вилку в розетку. — Стас, а где Павел?
— А он на Петровку поехал. Утром еще. Что-то срочное. Пока не объявлялся.
— Как со Скобцовым вчера прошло? Нормально?
— А чего? Обрадовался, ясное дело. Любой бы на его месте обрадовался. — Стас хмыкнул. — С «кичи сорвался». Ручки нам пожал, подписку о невыезде подмахнул не глядя, взял такси и уехал домой.
— А подписка где?
— У меня. — Стас достал бумагу, вручил Волину.
Русницкий снял плащ, плюхнулся на стул.
— Я полночи не спал, пытался понять этот фокус с телефонами. Так и не понял.
— С телефонами, Георгий, история такая. После разговора со стариком Скобцов сообразил, что его водят за нос. Он проанализировал ситуацию и пришел к следующему выводу: один из членов группы — Чернозерский.
— Почему?
— Потому что старик врал. — Волин достал из шкафа дело, принялся заполнять необходимые бумаги. — Если бы он говорил правду, ТриТэ имело бы смысл убить Скобцова. Но старик давал дезинформацию, значит, ему приказали это сделать. А сама дезинформация преследовала совершенно определенную цель. Из всего вышесказанного Скобцов сделал вывод, что ТриТэ не замешан в деле. Но тогда выходит, что он не мог и прокручивать Скобцову запись с голосом Чернозерского. Помнишь телефонный разговор после возвращения Скобцова из аэропорта? Получается, Чернозерский звонил сам. Расчет его был прост. К окончанию «операции» лже-Светланы уже не будет в живых и никто не сможет подтвердить, что Скобцов возил их утром в аэропорт. Напротив, в записи детектива значится, что Скобцов и Светлана катались по Москве и попали в аварию. Слово подозреваемого против документально зафиксированных показаний абсолютно беспристрастного человека. Кому мы должны были поверить?