Стоя за оператором, я записывала интервью, сразу выкладывая его в Instagram в прямом эфире. Комментарии появлялись быстрее, чем я успевала их читать.
Тампа любит тебя, Винс!
Сними футболку, Винс!
Это джерси, а не футболка, придурок.
Отлично справился, Винс!
Хреново играл, новичок. За что мы тебе платим?
Мой ребенок катается лучше тебя, Танев.
Сегодня игру выиграл Перри, а не ты.
Не знаю, как он справлялся с бесконечной болтовней фанатов. Большинство любили его, но некоторые были действительно грубыми. Меня ужасало, как они предъявляли претензии ему и команде.
Теперь моя почта была настолько переполнена, что я открывала всего несколько писем в день, выбирая те, на которые можно ответить смайликом с глазами-сердечками. Я видела все – от писем, в которых Винсу или команде выражали преданность, до разглагольствований о статистике и оскорблений, которые казались слишком личными – а ведь они даже не относились ко мне. Я вообразить не могла, что присылали Винсу в его соцсетях. С другой стороны, ему, наверное, все равно – ведь он считает себя лучшим.
Когда журналистка поблагодарила его и интервью закончилось, я пошла за ним в раздевалку. Мгновение Винс молчал, повесив голову, а между его бровями залегла глубокая складка. Мне стало интересно, правда ли он корит себя за игру. Да, он не забил, но сыграл хорошо. Они выиграли.
По выражению его лица я поняла, что ему этого мало.
Но когда мы подошли к раздевалке, где все уже напропалую праздновали победу, Винс глубоко вздохнул, нацепил на лицо улыбку и снова стал Винсом Кулом.
– Мы сегодня в ударе, – сказал Картер, запрыгнув Винсу на спину. – Парни, у нас пять побед подряд!
– Может, Мэйвен – наш счастливый талисман, – добавил Джексон, и не успела я возразить, как он закинул меня на плечо, будто мешок с картошкой. – Когда месяц подойдет к концу, нам придется тебя умыкнуть.
– Отпусти! – смеясь, сказала я и заколотила кулаками по его спине, крепкой, как камень.
– Только если согласишься пойти с нами вечером.
– Отпусти ее.
Последние два слова произнес Винс, и такого низкого голоса у него я еще не слышала. Джексон медленно опустил меня, и остальные игроки на мгновение притихли, устремив взгляды на товарищей по команде.
– Спокуха, Голубь. Я просто дурачился, – сказал Джексон. Он даже казался почти испуганным, но тут же расплылся в улыбке и посмотрел на Винса так, словно знал все его самые сокровенные тайны.
Винс промолчал. Только взглянул на меня, снова на Джексона, а затем сел на скамейку, чтобы начать трудоемкий процесс снятия щитков.
Я ждала в коридоре возле раздевалки, загружая в профиль часть отснятого материала, пока парни принимали душ. Мы вылетели первым утренним рейсом и провели тут ночь, и если игроки были готовы к ночной вылазке в город, то я скучала по некоему подобию распорядка, который у меня был в Тампе.
Вся моя жизнь была выведена из привычного равновесия, и чем больше я погружалась в этот новый ритм, тем меньше понимала, какой сегодня день и что происходит. В свободное время я занималась йогой, звонила родителям и виделась с Ливией, когда она приходила на стадион, но в остальном моя жизнь вращалась вокруг Винса Танева.
– Ты в порядке?
Я вздрогнула, услышав голос, но сразу же узнала его. Сунув телефон в сумку, я отошла от стены и выпрямилась, постаравшись улыбнуться как можно радостнее.
Винс только что принял душ, его волосы были влажными и растрепанными, глаза широко раскрыты и насторожены, как будто он готов разнести город на куски. На нем были серые треники и темно-синяя рубашка «Оспрейс» с длинными рукавами, которая обтягивала его мускулистую грудь и руки и сужалась на талии.
Мы почти не разговаривали с отъезда из Тампы, но я до сих пор чувствовала прикосновение его губ. Когда он подходил ко мне так близко, как сейчас, я чувствовала это прикосновение еще ярче.
– Да. Мы уезжаем?
Винс посмотрел на меня так, словно не поверил своим ушам.
– Я не поеду на автобусе.
– А?
– Ты устала?
Я зевнула и рассмеялась на вопрос Винса.
– Полна энергии.
Он ухмыльнулся, но его улыбка быстро померкла.
– Я на машине. Хочешь поехать со мной?
– Куда?
– Да куда захотим.
– Разве ты не хочешь поехать с парнями?
Мы прервали разговор, когда мимо прошли несколько его товарищей, и он отбил пять одному, а остальным кивнул. Они уже открыли банки пива.
– Не сегодня, – ответил Винс, когда ребята ушли.
– Почему?
Он пожал плечами.
– И спать не хочешь?
– Я не смогу уснуть после игры, – объяснил Винс. – Нужно время, чтобы ушел адреналин.
Я прикусила губу и задумалась. Проще всего – вернуться в отель и отдохнуть, а мне это было нужно. Но Винс смотрел на меня так, словно не хотел оставаться один. И я передумала.
– Кстати, я еще злюсь на тебя, – прошептала я так тихо, чтобы услышал только он.
Уголок его рта приподнялся, но Винс ничего не сказал.
Просто взял меня за руку и повел по коридору к ожидающей нас машине.
Глава 17. Это лицо
Иннер-Харбор, район Балтимора, напомнил мне набережную Тампы: городские огни на фоне красиво отражались в воде. Вот только в Тампе даже в начале ноября я бы взмокла.
А в Балтиморе дрожала от холода.
Мы с Винсом молча шли рядом, и я подумала, что для этого он меня сюда и привез. Когда мы вышли из машины, Винс просто пошел вперед, и я решила, что на этом все. Он просто хотел прогуляться, чтобы освежить голову.
Жаль, что я не надела более удобную обувь и теплое пальто.
Но мы прошли около ста метров, после чего Винс свернул к причалу, где пожал руку какому-то мужчине и поднялся на борт лодки.
Хотя глупо называть это лодкой.
Это, скорее, небольшая яхта.
Я покачала головой, во все глаза уставившись на этот безупречный предмет роскоши – белоснежный корпус, сверкающий в лунном свете, обитая мягкой кожей зона отдыха вокруг гидромассажной ванны, столы с самыми разными закусками. Винс заметил выражение моего лица, когда капитан представился мне вместе с командой, а затем нам вручили бокалы с шампанским и провели экскурсию. Закончили мы в передней части корабля, где Винс сел на один из диванов, а я устроилась в кресле напротив. Палубная мебель из тикового дерева была великолепной и стоила дороже всего моего имущества.
– Уже почти полночь – как тебе удалось взять яхту в аренду? – спросила я, когда мы остались наедине, а судовая команда выводила яхту из гавани.
– Гэри – друг Бобби, – пожав плечами, объяснил Винс, сославшись на нашего капитана. Я хорошо запомнила Бобби и, в особенности, истории, которыми он поделился о Винсе в колледже. Если у меня и были сомнения, что новенькое увлечение Тампы скрывал свои похождения за образом праведника, то они развеялись после того, как Бобби поведал об их прошлом в Мичигане.
Джеймс тоже был таким.
В кампусе он обладал безупречной репутацией, и в этом не сомневались даже репортеры, которые следили за его успехами в колледже, пока он успешно пробивал себе путь во флагманский тур. Он был одним из немногих спортсменов-любителей, которых пригласили играть в Мастерсе[11], Джеймс прошел отбор, и все обезумели, переживая за него и его будущее.
Для всех, кто считал, будто знает его, Джеймс был типичным американским парнем по соседству. Но я видела, что он без утайки разглядывал зад другой женщины, когда обнимал меня. Замечала, как он подмигивал и заигрывал с девушками в кампусе, когда раздавал автографы. Но Джеймс спешил поцеловать меня и заверить, что делает это ради образа. Я помнила, как он играл в благотворительных турнирах, а потом высмеивал бедняков и жаловался на налоги приятелям в загородном клубе.
Столько тревожных звоночков, а я ничего не замечала, думая, что стала исключением из правил. Думая, что ломала стереотипы. Думая, что Джеймс говорил правду, когда заверял, что хранит мне верность, что у нас впереди целая вечность.
Я вздрогнула, потому что воспоминания о прошлом были такими же жалящими, как ветер, треплющий волосы.
– Тебе не кажется, что это занятие больше подходит для Тампы? – спросила я, кутаясь в одеяло, которое дал один из стюардов. – Холодно же.
– У нас есть горячая ванна, – предложил решение Винс.
– Точно. И нет купальных костюмов.
– Да кому они нужны?
Я фыркнула со смеху, но Винс допил шампанское, не сводя с меня глаз. А потом встал.
Сначала он снял куртку, одновременно скинув ботинки. Затем завел руку за голову, схватил рубашку за ворот и стянул ее одним плавным движением.
Городские огни окутывали его мягким светом, подчеркивая подтянутый пресс и руки, грудь, боковые мышцы живота, часть которых была скрыта трениками. Винс ухмыльнулся, увидев, что я не стала отводить взгляд, и следом стянул штаны, скинул их с лодыжек, а потом снял носки.
Оставшись в черных трусах, Винс стоял на палубе яхты так, словно она принадлежала ему. Ткань плотно облепила его мощные бедра, а его самого словно не волновало, что на улице жутко холодно. Я увидела очертания его толстого члена, он был таким большим, что, казалось, Винс напихал еще что-то в трусы.
Когда он просунул большие пальцы за пояс, я подняла взгляд к небу и услышала, как Винс сбросил последний предмет одежды. Кажется, еще он хихикнул, а потом, судя по звукам, опустился под воду.
Почти убедившись, что уже можно снова посмотреть на него, я перевела взгляд на джакузи, где полулежал Винс, положив руки на край, и смотрел на меня карими глазами.
– Присоединишься ко мне? – спросил он, окутанный паром.
– Размечтался!
Он пожал плечами.
– Как хочешь. Вода потрясающе теплая, – почти промурлыкал Винс и, простонав, еще глубже погрузился в джакузи, закрыв глаза. – И яхта наша на три часа.