ра в самолете большинство парней страдали похмельем, и оставшийся день мы приходили в себя. Я не разговаривал с Мэйвен, поднявшись на борт, потому что она уже спала. Она сидела в хвосте самолета в толстовке с капюшоном, прислонив подушку к окну, а в уши вставила наушники.
Когда мы вернулись в Тампу, Мэйвен что-то пробормотала на прощание и упорхнула. Я понятия не имел, куда она уехала, и мне было неприятно признавать, как сильно я по ней скучал. И уж очень хотелось услышать от нее объяснения, что же произошло вчера ночью.
Мэйвен чертовски строптивая, и это приводило меня в бешенство, но вместе с тем вынуждало желать ее еще сильнее.
Сегодня утром я пришел на тренировку и не успел зашнуровать коньки, как тренер жестом указал мне на лифт. Я молча пошел за ним, а когда он нажал на кнопку, ведущую в офис руководства, и протянул мне телефон, стиснув зубы, я понял, что крупно попал.
Мэйвен выложила видео из Питтсбурга, где я катался с Бобби и его подопечными.
Я посмотрел эту хрень всего несколько секунд и вернул тренеру телефон, понимая, что мне сильно влетит.
– Да ладно тебе, Маккейб, – сказал Дик и, весело улыбаясь, как обычно, откинулся на спинку стула. – Отстань от парня.
– Он мог получить травму. Перед игрой.
– Но ведь не получил же.
По тону, с которым Дик это произнес, я понял: он хочет, чтобы тренер успокоился. А по тому, как злился тренер, я понял, что он уж точно не планирует это делать.
– Простите, – сказал я им и говорил искренне. – Мне нужно было проветрить голову, а мой приятель из Мичигана тренировал на том катке. Клянусь, я не подвергал себя риску.
– Пребывание на льду подвергало тебя риску, – возразил тренер. – На тебе даже не было маски. А если бы ты получил шайбой в челюсть? Если бы какой-нибудь ребенок захотел доказать, что он большой и плохой, и толкнул тебя на борт? Если бы ты потянул подколенное сухожилие? Могло случиться все, что угодно. И что тогда? Ты бы выбыл из игры. Что бы ты тогда сказал своим товарищам по команде?
– Ладно, он же уже извинился, – миролюбиво протянув руки, сказал Дик.
Тренер с шумом выдохнул через нос, провел руками по волосам и отвернулся от меня. Я никогда не видел его таким взбешенным, но прекрасно понимал, что он не злится, а скорее напуган.
Он не хотел выяснять, как им выиграть без меня.
Дик ткнул пальцем в мою сторону.
– Но больше так не делай, ладно? Прекрасный поступок, уверен, парнишки навсегда запомнят тот день. Но тренер прав. Нам нельзя тебя потерять, сынок.
Я кивнул.
– Понял.
Тренер не разговаривал со мной до конца тренировки. Но все же хорошенько погонял на льду, убедившись, что к концу я весь пропотел.
Если меня игнорировал тренер, то я игнорировал Мэйвен.
Она была на катке, как и последние две недели, и все записывала. Когда нас отпустили, я не стал ее дожидаться и вышел со стадиона, отправившись в центр города. Я шел в наушниках, перекинув через плечо сумку, и не обращал внимания на всех, кто проходил мимо и узнавал меня. Некоторые делали фото, другие просто показывали пальцем, улыбались и выкрикивали мое имя. А самые воспитанные люди просто оставили меня в покое.
Не успел я добраться до дома и принять душ, как услышал стук в дверь.
Когда я распахнул ее, Мэйвен не испугалась, увидев, что я смотрю на нее, стиснув зубы. Она даже скрестила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок.
– День не задался?
– Черт возьми, да что с тобой не так?
– Со мной? – возмутилась она и перехватила дверь прежде, чем та успела захлопнуться. Я направился в спальню, где был включен душ. – Это с тобой что не так?!
– Ты выложила то видео, а я просил тебя этого не делать. – Я развернулся к ней лицом, а наши крики сопровождал звук включенной воды. – Но ты все равно выложила. Потому что ты Мэйвен Кинг и делаешь только то, что хочешь.
Она усмехнулась.
– Если забыл, ты сам на это подписался.
– О, виноват. Рассчитывал, что ты послушаешь меня, когда просил тебя ничего не выкладывать. Разве не об этом ты говорила мне в самом начале? Что если я не захочу что-то записывать, нужно только заранее предупредить?
Не знаю, почему именно сейчас решил окинуть ее взглядом. Глаза у Мэйвен были такими же уставшими, как у меня, и все же она сияла: ее кожа была гладкой и отдохнувшей, волосы вились, а на голове была повязана яркая бандана. Мэйвен надела серебряные серьги-кольца, белую футболку, которая идеально на ней сидела, и светло-голубые джинсы, которые сидели еще лучше.
Я злился на нее, но все равно хотел.
– Но ведь все хорошо, – немного помолчав, сказала она, но мне показалось, что Мэйвен скорее пыталась защититься, чем убедить меня. – Все новостные агентства в городе осветили эту историю вместе с национальными станциями. Так что только рада сделать вам отличную рекламу.
– Тебе не приходило в голову, что мне нельзя было там находиться?
Она недоуменно уставилась на меня.
– Да. Это противоречит моему контракту. Я не должен заниматься любым видом спорта или делать то, что может подвергнуть меня или мое тело опасности в течение сезона. Я не могу даже взмахнуть клюшкой для гольфа, не рискуя работой.
Мэйвен резко побледнела, и я понял, что достучался до нее.
– Тренер Маккейб устроил мне сегодня взбучку.
– Ну ладно, – Она замолчала и снова приосанилась. – Ну, ты сам разрешил детям снимать – уверена, они тоже выложили фотографии. В чем разница?
– Разница в том, что на этих фотографиях я не катался на гребаном катке, Мэйвен! – Я потер рукой подбородок. – Извини, я не хотел кричать. Но одно дело, когда я просто фотографируюсь с ребятами, которые играют в хоккей, и совсем другое, когда я с ними играю. Тренер в бешенстве.
У Мэйвен хватило порядочности немного съежиться при этих словах, но затем она расправила плечи.
– Да, что ж, тогда, думаю, мы квиты.
– Черт возьми, о чем ты?
– О той фотографии, на которой ты целуешь мои волосы и называешь «своей девочкой».
Я улыбнулся, и злость немного утихла.
– Что, еще не готова с этим согласиться? Давай признаем: это правда.
Она с силой толкнула меня. Мэйвен толкала меня в грудь до тех пор, пока я не уперся спиной в стену. Пусть думает, что ей хватает сил сдвинуть с места мое тело ростом с метр девяносто.
– Это моя карьера, – прошипела она.
– А хоккей – моя, – возразил я. – Выходит, ты права. Мы квиты.
– Это не одно и то же. Ты получил выговор и чертовски хороший пиар. Ты понимаешь, как непрофессионально я выглядела на том снимке?
– Твое начальство разозлилось?
Мэйвен стояла с открытым ртом, готовая привести еще один довод, но на мой вопрос резко его захлопнула.
Я рассмеялся, покачивая головой, а затем отошел от стены.
– Ты, – сказал я, медленно, шаг за шагом приближаясь к ней, а Мэйвен попятилась назад, подстраиваясь под мой темп. Когда она прижалась спиной к стене, я обвил ее руками и обрадовался, услышав тихий вздох, как только моя рука скользнула на ее шею. – Маленькая негодница.
Я ждал, что она даст мне пощечину.
Но Мэйвен просто сглотнула, что я почувствовал ладонью, и посмотрела мне в глаза.
– Привыкла получать все, что хочешь. – Я наклонил голову. – Ну, почти все.
– Что ты хочешь этим сказать?
Я провел кончиком носа по ее переносице и улыбнулся.
– Ты хочешь меня.
Она судорожно вдохнула и прикрыла глаза.
– Ты и правда одержим, – еле слышно соврала она.
Ее дыхание было сладким, как ваниль. Я еще крепче сжал ее горло, проведя другой рукой по бедру, и она округлила глаза. Я медленно провел пальцами по ее талии, ребрам, очертил грудь. Прикоснулся к ткани, сквозь которую был виден сосок, а потом расправил ладонь и прижал ее к груди Мэйвен.
– У тебя сердце сейчас выскочит из груди, – низким голосом насмешливо сказал я, и от моих слов ее сердце затрепетало еще чаще. – Почему ты сопротивляешься?
Мэйвен сглотнула и опустила взгляд на мои губы.
А потом оттолкнула меня с неким подобием самообладания, на которое еще была способна, и понеслась по коридору.
– Нечему и сопротивляться, – бросила она через плечо.
Я стоял в коридоре, увидев, как Мэйвен распахнула дверь.
– Я не твоя девочка, Винс Танев. – Она повернулась, испепеляя меня таким решительным взглядом, какого я еще не видел. – И я это тебе докажу.
Глава 20. Обратный эффект
– Это круче, чем фильмы от Скинемакс[12], которые раньше смотрела моя тетя Рози, – сказала Ливия, обмахиваясь руками и откинувшись на спинку стула. – Нет, обычно мне больше нравится доминировать, – добавила она, наклонив голову. – Но каждому свое.
– Ничего крутого в этом нет. Это бесит, – ответила я и сердито отпила коктейль. Мы сбежали от вторничной суматохи ради ланча, который давно откладывали, и встретились возле стадиона. Винс снимался в ролике вместе с командой, а значит, еще час публиковать будет нечего.
– Фигово ты врешь.
– Он выложил нашу фотку! – огрызнулась я на подругу. – И назвал своей девочкой.
– О нет! – воскликнула Ливия и, сев прямо, прижала руку к груди, как будто была потрясена. – Вот урод! Ты так ему нравишься, что он хочет заявить на тебя права. А еще он богатый и сексуальный! И член классный? Боже, не знаю, как ты пережила этот ужас!
Она снова откинулась на спинку и закатила глаза, а я показала ей средний палец и оглянулась, чтобы удостовериться: больше никто из посетителей не услышал, как моя лучшая подруга ненавязчиво употребила слово «член».
– Можно подумать, ты бы на моем месте не расстроилась.
– Да, ну это другое дело. Я не встречаюсь с хоккеистами.
– Потому что слишком занята, вынуждая их корчиться от боли в кресле?
– Именно! – ответила Ливия, ткнув пальцем в мою сторону, и отпила мартини. – И потому что среди них нет подходящего кандидата, который мог бы ублажить меня в постели.